Ричард Тотман - «Третий пол». Катои – ледибои Таиланда

Если бы Даенг смогла найти, кто отвечал за все эти жестокие проделки, она могла бы разобраться с проблемой просто встретившись лицом к лицу с виновником, или виновниками. Но кто бы это ни был, он держался в тени. Мучительные подозрения и умственные размышления наполняли ее постоянной тревогой, переросшей в депрессию и окончательно в состояние близкое к нервному расстройству.

Разочаровавшись во всей сцене шоу-бизнеса, она вернулась в свой родной дом в Чианг Май. Здесь был маленький кабаре с менее формальной, менее авторитарной, системой управления. Персонал состоял только из 16 танцовщиц и хотя клевета за спиной тоже присутствовала в нем, здесь не было злобных инцидентов, как в Саймоне. Танцовщицы были тесным и дружеским сообществом и в коллективе царила атмосфера оптимизма и хорошего отношения между коллегами. Оплата была нерегулярной. Они полагались в основном на чаевые, которые получали за позирование перед фотографами после шоу. Некоторые из персонала подрабатывали частично проститутками. По сравнении с большими коммерческими заведениями это были небольшие деньги, но для Даенг это все равно был дом. У нее была любящая и поддерживающая семья, уютная комната с балконом в просторном доме с приятным окружением, отличная еда (ее мама проводила в выходные курсы по кухне северного Таиланда для людей из Бангкока), и старые подруги. Лек сейчас работала в Бангкоке, но Мали, другая из трио ее старых школьных подруг, жила в Чианг Мае, имея стабильную работу. Мали была постоянной подругой в то время жизни Даенг, когда разочарование рисковало перейти в отчаяние.

Ее отец часто отсутствовал, давая лекции в Бангкоке. Поэтому окружение в их доме в основном состояло из ее матери, ее бабушки, молчаливой служанки в соломенной шляпе или mae ban, двух других катоев, Фон и Нок, с которыми Даенг делила комнату и, в течение нескольких недель, меня.

За время этих недель, когда я завоевал ее доверие и мы стали друзьями, Даенг поведала мне эту историю ее детства и ранней взрослой жизни. Мое приглашение в ее семью и приглашение остаться в семейном доме описаны во Введении в этой книге.

Большинство подруг Даенг были катоями и пока я был гостем семьи, фактически все мое свободное время я проводил в их компании. С целью своего исследования это было неожиданной и невероятной возможностью, если не принимать во внимание, что мне пришлось пожертвовать частью личной свободы. Будучи принятым как друг семьи, я получил привилегию, когда меня не называли и не относились как к фарангу. Настолько что любые попытки с моей стороны пообщаться с другими европейцами были, по причинам которые я так и не понял, тактично запрещены или не поощрялись.

Дом был просторным и первый этаж состоял из кухни, гостиной, учебного кабинета и отдельного просторного кабинета, частью снаружи, частью внутри дома, где мама Даенг готовила еду и давала уроки по кухне северного Таиланда. В добавок здесь была маленькая комната. В ней было полно книг и семейных фотографий, но главной достопримечательностью был большой буддийский алтарь, украшенный подарками и подношениями различного рода. Какое-то время эта комната озадачивала меня, потому что я никогда не замечал, чтобы ею пользовались. Это продолжалось до тех пор, пока однажды я не оказался в одиночестве дома с бабушкой Даенг. Разговор с ней был невероятно трудным, хотя к тому времени мое понимание и разговор на тайском были сносными, но она говорила на сильном северном диалекте, который делал большую часть того, что она говорила, непонятной мне. Но она была невероятно дружелюбной и настаивала, что будет убирать мою комнату каждый день и заботиться о стирке белья. В другое время она обычно помогала маме Даенг по дому и с готовкой еды для семьи. Когда она не занималась домашними делами, она смотрела телевизор или слушала древний транзисторный приемник, который очевидно она дорого ценила.

В один раз я увидел ее неловко возящейся и суетящейся около радио и она жестами показала мне подойти и посмотреть на него. Радио не работало. Я предположил, и правильно, что ему нужны новые батарейки. У меня случайно завалялись запасные батарейки, которые я пошел забрать в своей комнате. Вернувшись с ними, я знаками показал, чтобы она передала мне радио, чтобы я мог вставить туда новые батарейки. С некоторым испугом она отказалась дать мне радио и через какое-то время я пришел к выводу, что она просто хочет, чтобы я передал ей батарейки и это все. Так я и поступил, но она продолжала сидеть там без движения, держа радио в одной руке и батарейки в другой. Я уже собрался уходить, но мое любопытство заставило меня пошпионить за ней через отверстие наверху. Она покинула гостиную и пошла в комнату с алтарем. Я услышал шептание заклинаний и предположил, что она предлагает новые батарейки алтарю, чтобы они получили благословение и были очищены от любых злых phi, или духов. Я подождал еще немного и затем спустился вниз, чтобы увидеть ее сияющей и очень довольной, чтобы я вставил батарейки, что я и сделал и радио прекрасно заработало. Алтарь, со своими сложными фигурками богов, слонов, цветов, гор и раковин был прекрасным памятником, олицетворяющим удачное слияние старых анимистских традиций и поздних буддийских учений. Он стоял здесь с двойной целью ублажения потенциально опасных духов и молитв и выказывания уважение для Священного.

Я вскоре обнаружил, что репутация катоев как phut mak, много болтающих, имела свои основания. Члены группы танцовщиц были невероятными сплетницами. Казалось, что единственное время, когда они прекращали болтать, был период, когда они готовились к представлению к первому шоу. На полтора часа комната Даенг превращалась в свалку костюмов, палитр макияжа, накладных ресниц и те немногие слова, которые произносились, были связаны с косметикой, костюмами и туфлями. Я наслаждался этим небольшим отрывком тишины за пределами раздевалки с бутылочкой пива, занося в дневник свои заметки за день.

К этому времени Даенг уже сидела на лекарствах от депрессии большую часть года. Она рассказала мне, что она чувствовала себя счастливее, выступая в более интимной атмосфере небольшого заведения в своем доме, хотя, по-видимому, даже здесь это не обходилось без своим травм. Одним вечером, без всякого предупреждения, менеджер объявил ей, что в эту ночь она должна выступить в одном номере раздетой по пояс. Она неохотно выполнила это требование, и потом ее нигде не могли найти, пока кто-то не нашел ее плачущей в туалете. Двое ее подруг сказали, что они бы на месте Даенг не возражали танцевать раздетыми по пояс и таким образом ситуация разрешилась.

Подготовка с переодеванием и накрашиванием было постоянной в труппе. Другим хорошо известным стереотипом исполнителей — катоев являлось то, что они были невероятно самовлюбленными. Даенг постоянно осведомлялась у своих подруг, своей матери и меня, нравится ли нам то или это платье, то или иное изменение в прическе, тот или иной нюанс в макияже и нужно ли ей сделать то или другое дополнительное косметическое улучшение.

Редко какой день проходил без какого-либо рода сюрпризов или откровений в доме и этот определенный случай не стал исключением. Одним вечером за столом Даенг объявила, что она решила назначить встречу на следующий день в больнице, чтобы увеличить свои бедра. Это означало инъекцию коллагена, но она заверила всех, что это простая и безболезненная процедура. Стоимость составляла 24 000 бат (400 фунтов). Она спросила свою маму и меня, хорошая ли это идея и является ли разумной цена за операцию. Я сказал, что я думаю, она совершенно не нужна и будет пустой тратой денег. Ее мама согласилась со мной, но мы не могли сравняться с упрямым характером Даенг и поддержкой ее подруг-катоев Фон и Нок. Их мнением было, что эта процедура не несет риска и что она повысит шансы Даенг получить работу модели или артистки. Более того, они предположили, что это дешевая цена! Во время наших последних обсуждений ее мама сделала жест, который означал, что будет бессмысленно обсуждать это дальше. Даенг уже все решила и стало ясно, что от меня ожидали, что я составлю ей компанию в больнице. Я немного неохотно сказал, что поскольку меня не просят оплатить счет, то я поеду.

После еще одной сумасшедшей поездки на заднем сиденье мотоцикла Даенг (она кажется не имела понятия о сигналах на дороге), каким-то чудом мы приехали к тому, что по-видимому было первой остановкой в доме подруге по дороге в больницу и толкнули заднюю дверь скромного домика на задворках города. Нас приветствовали в приятной форме две тайские женщины, одной было 40 лет, другая возможно была ее дочерью. Нас провели в длинную узкую комнату с занавеской, опустив которую можно было разделить комнату на две раздельные секции. В секции, в которой мы в настоящий момент находились, имелись ковры, небольшой диван и телевизор и она служила чьей-то гостиной. Мне вручили стакан выжатого апельсинового сока и вежливо усадили на диванчик. Две женщины и Даенг удалились в дальний конец комнаты, скрылись за занавеской, и я мог услышать, как в приглушенных тонах начались переговоры, но не мог понять, о чем речь. Только когда я заметил два странных диплома на стене, тогда я и осознал с ужасом, что я действительно нахожусь в «больнице».