Ульяна Соболева - Игра со смертью

Официантка принесла мой виски и ее мартини. Подвинул к ней бокал. Ненавязчиво играла музыка, а меня уже лихорадило от желания. Отпил виски, и рука поползла вверх к резинке чулок, погладила кожу и скользнула между ее ножками.

— Вы правы, я считаю, что нам необходимо раздвинуть… — посмотрел на нее и чуть прищурился, а потом снова повернулся к партнеру, — границы нашего сотрудничества.

Склонился к её уху и прошептал еле слышно:

— Ну же, Викки, Ты забыла? Ты — моя шлюха. На кону не много, не мало, а жизнь твоего ублюдка-мужа!

И она поняла меня.

Ее ноги распахнулись, и я нервно глотнул виски, одновременно с этим погружая в нее палец, и стиснул челюсти, ощутив, какая она мокрая и тесная. Дрожащими пальцами сунул в рот сигару, подкурил. Сильно затянулся дымом и выскользнул из влажной глубины, чтоб приласкать набухший комочек плоти между складками, сжать его пальцами и снова скользнуть во внутрь, натирая клитор ладонью. Выпуская дым, посмотреть на нее. Как пролила мартини, как участилось ее дыхание и запылали щеки. Я хотел бы сейчас со всей дури вдалбливаться в нее на бешеной скорости.

Прикрыла глаза, почувствовав его руку между своих ног. Прикусила щёку с внутренней стороны, услышав его слова: указал мне на мое место и на то, кем я согласилась быть — его шлюхой. Мне хотелось вцепиться в его лицо ногтями или опрокинуть проклятый мартини, послать его к дьяволу вместе с этой тварью и тупыми собеседниками, которые плотоядно смотрели то на меня, то на актрису. Но я не могла, и он прекрасно знал об этом. Раздвинула ноги и стиснула зубы, когда он скользнул в меня пальцем, я еле сдержала стон, готовый сорваться с губ. Как же я ненавидела его в этот момент, ненавидела и презирала себя за то, что внизу живота все скрутилось в узел, появилась болезненная потребность почувствовать не только его пальцы. Я бросила взгляд на своего палача и увидела, как он стиснул челюсти, как пускает дым в мою сторону и…как блестят голодом его глаза под черной кожаной маской. Я вздрогнула от этого взгляда. Я его помнила, и тело отозвалось мгновенно, как на манок, как на самую желанную приманку. Оно жаждало то, что только он мог мне дать…оно помнило. Оно было готово его принять, проклятое.

Пригубила мартини в попытке успокоиться, и в этот момент он снова вошёл в меня и начал ласкать клитор. Меня уже колотило мелкой дрожью, я чувствовала как над губой выступили бусинки пота, и смахнула их дрожащей рукой. Мартини выплеснулось из бокала мне на грудь, а я даже не вздрогнула. Я изо все сил вцепилась одной рукой в край стола, а другой вонзилась ногтями в его ногу. Он ускорил движения пальцев, и я закусила губу до крови, до боли сжав запястье наглой руки, ритмично двигающейся между моих ног, под столом…

Казалось, я сам чувствую ту эйфорию, которая зарождалась в её теле. Казалось, это меня колотит дрожью. Казалось, ещё чуть-чуть, и я взорвусь вместе с ней. Ну уж нет! Я не хотел дарить наслаждение. Только боль от неудовлетворённого желания. Наказание за дерзость. А ещё…Ещё я не собирался делить её оргазм с кем-то ещё. Не хотел, чтобы кто бы то ни было, кроме меня, видел, как закатываются от удовольствия её глаза, как затуманивается взгляд, как открывается в немом крике рот…Вынул пальцы в тот момент, когда с мучительной болью в паху почувствовал первые легкие спазмы ее лона и острый, пульсирующий клитор, не давая кончить. Она разочарованно вздохнула и впервые за вечер посмотрела на меня непонимающим взглядом, от которого у меня снесло все планки. Я уже успел забыть, какие у нее глаза, когда она меня хочет. Потемневшие, подернутые поволокой, голодные. И в голове вспышкой — на него она тоже так смотрела, когда он ее трахал?

Я взял салфетку, проводя кончиками пальцев по внутренней стороне бедра, порхая над влажной плотью, и вытер ей губы, склонился к уху.

— Иди прямо по коридору и приведи себя в порядок. — Кивнул в сторону двери, поправил подол платья и снова повернулся к партнерам, улыбаясь и затушив сигару в пепельнице, обжигая пальцы. Она встала из-за стола, извинилась и пошла в указанном мною направлении.

Проследил за ней взглядом, чувствуя, как все скручивает внутри от бешеного желания. Чуть неуверенная походка. Дьявол! От вида ее округлых ягодиц, длинных волос, раскачивающихся в такт шагам, у меня невыносимо заболело в паху. От мучительного желания хотелось взвыть. Только с ней я такой одержимый, бешеный, сумасшедший от похоти и ненависти. Только с ней теряю контроль. И эту проблему нужно будет решить. Обязательно. Но не сейчас.

Представил, какие мокрые ее бедра, какая она горячая сейчас, и судорожно сглотнул.

Переждал несколько минут и пошел следом, тяжелой походкой, чувствуя, что сейчас способен разорвать ее на части. Да, чёрт побери! Пусть даже это означает проигрыш самому себе, но я возьму её. Прямо здесь и сейчас. Не могу больше терпеть. Я и так, мать вашу, терпел достаточно.

Догнал, взял под локоть, увлекая к лестнице, развернул спиной к себе и впечатал в стену, тяжело дыша ей в ухо, обхватывая жадными ладонями ее груди, сильно сжимая, вдыхая ее запах и сатанея от желания.

Одной рукой задрал подол ее платья.

— Неплохо изображаешь страсть… — расстегнул ширинку, зверея от дикой потребности взять ее, ругаясь сквозь зубы, провел головкой члена по влажным складкам и резко заполнил собой на всю длину, зарычал, кусая ее за затылок. Протолкнул пальцы, всё ещё мокрые от её соков, в рот Викки. — Я почти поверил. Играй дальше! Мне нравится! Развлекай меня!

Схватил за волосы и дернул голову назад, кусая сильнее за затылок, оставляя следы, делая первый, долгожданный до боли толчок в ней, застонав от того, какая она тесная и горячая.

Не знаю, на каком этапе я перестала себя контролировать и позволила этому захватить меня. В какой момент я уже сама изнывала от этой ласки. Даже приподнялась, впуская его пальцы глубже и сжимая край стола так, что побелели костяшки. Старясь не смотреть на него. Только не смотреть, потому что, если я увижу жадный блеск в его глазах под черной маской, я взорвусь. Внезапно все прекратилось, он вынул из меня пальцы, и я медленно выдохнула, провел ими по внутренней стороне бедра, другой рукой вытер салфеткой мой рот, и я увидела капли своей крови на белой бумаге.

— Иди прямо коридору и приведи себя в порядок. — Кивнул в сторону двери, поправил подол платья и снова повернулся к партнерам. Я резко встала. Голова кружилась и подгибались колени. Пошла в указанном направлении, чувствуя, как от неудовлетворенного желания болит все тело.

Раз, Два, Три…Считая про себя шаги…Семь, восемь…Двенадцать…Я должна успокоиться. Взять себя в руки. Он не должен знать, что я чувствую…Черта с два! Я лгу себе! Он знает…он ощутил и запах, и реакцию моего тела.

Неожиданно сильный захват на локте, и волна бешеного восторга, поднимающаяся изнутри. Противоестественного, ненужного и такого…такого знакомого. Толкнул на лестничную площадку и впечатал в стену. Грубо сжал грудь, и я застонала вслух, больше не сдерживаясь. Сердце замерло и мучительно забилось о ребра.

Как же я скучала. По тебе. По твоему горячему телу, прижимающемуся к моему, по твоим сильным рукам, терзающим мою грудь, по обжигающему дыханию возле уха. С ума сходила от желания почувствовать тебя в себе. Хотела столько лет…проклятых лет одиночества.

— Неплохо изображаешь страсть, — звук расстёгиваемой змейки вперемешку с тихими проклятиями — лучше любого афродизиака заставляет потерять голову от желания, — я почти поверил. Играй дальше! Мне нравится! Развлекай меня!

Дразняще провёл головкой по моей плоти и заполнил меня одним движением. Закричала, почувствовав, как растянул меня изнутри одним резким толчком. Погрузив в мой рот все еще влажные после моей плоти пальцы.

Вцепилась в стену, ломая ногти, выгибаясь в попытке принять его ещё глубже. Сдалась. Сломалась. Да! Хочу его! Невыносимо! До боли, до изнеможения, до унизительной капитуляции.

Рино притянул мою голову за волосы назад и укусил за затылок, посылая разряды электрического тока по телу. Словно отмечая свое право.

Всхлипнула, заводя руку назад и притягивая его голову еще ближе.

Сделал первое движение, и я не сдержалась, схватила его за запястье и впилась в него клыками, чтобы не закричать еще раз.

Её крик как лучшая музыка для ушей. На фоне рваного дыхания. Хаотичного, громкого. Сейчас оно было у нас одно на двоих. Моя голодная девочка. С ума меня сводит, когда дрожит от моих ласк. Обезумев, кусает мою руку, заглушая собственные крики, а я долблюсь в нее, как озверевший, и рычу ей в затылок. Подхватил под живот, пронес к перилам, переклонил через них, удерживая за волосы и за бедра, врезаясь все быстрее и быстрее, чувствуя, как невольно меняю облик, как от возбуждения проходит дрожь по позвоночнику, и болят яйца от желания кончить.