Маркус Хеллер - Дом Борджиа
Полные ягодицы Лукреции были придавлены к земле бедрами Чезаре. Она тяжело дышала, по всей вероятности, оргазм был близок.
- О, Чезаре, Чезаре, о-о-о-о! - Лукреция вдруг изогнулась так сильно, что почти оторвала брата от земли, ее ягодицы судорожно сжались. Она сделала несколько конвульсивных движений и затихла.
Чезаре остановился, потеряв ритм. Лукреция снова обняла брата за шею, хотя уже без прежней страсти, и прошептала, на этот раз утомленно:
- Чезаре, милый Чезаре!
Казалось, юному любовнику только этого и надо было. Его дыхание участилось, он сжал руками ее тело и, наконец, из него вырвалось:
- Лукреция, Лукреция, а-а-а-а!
Он конвульсивно дернулся, потерял контроль над своими движениями и в изнеможении упал на траву. Лукреция гладила его лицо и плечи, подрагивающие бедра.
- Чезаре, милый, ты сердишься, ты жалеешь, что мы сделали это?
Он не ответил. Сестра обвила его руками и поцеловала в лоб.
- Чезаре, не жалей об этом... Все было так чудесно! Он поднял голову и улыбнулся.
- Вот так лучше, - нежно сказала Лукреция. - Тебе же было хорошо? Мы еще раз сделаем это, прежде чем ты уедешь, не так ли, Чезаре?
Он кивнул, поднялся на ноги, помог ей встать, и оба побежали к пруду.
Кардинал вдруг осознал, что весь вспотел от страсти. Неплохое начало, подумал он. Но им еще многому надо поучиться.
Глава 2
Любовница кардинала Родриго, прелестная Ванноза Каттани спала в своей комнате, выздоравливая от нелепой летней простуды. Кардинал вошел к ней без стука и присел на край кровати. Хотя молодость женщины уже поблекла, она все еще была красива, а в постели просто великолепна. Но Родриго страстно желал свежего тела, новых слов и ощущений. Сейчас он пылал страстью к дочери своей Любовницы. Он наклонился над Ваннозой и поцеловал ее в лоб. Та проснулась и сонно улыбнулась своему покровителю.
- Сегодня вечером я тебя покину, - сказал падре. - Отдохни немного. Может, тебе что-нибудь нужно?
- Ничего, Родриго, ничего. Что ты делал?
- Занимался с детьми.
- Они прелестны. Я очень хочу, чтобы они называли меня мамой.
- Это невозможно, дорогая, - возразил кардинал. - С хозяином святого престола случился бы припадок, если бы он услышал это. Подумай о позоре, в который попала бы церковь.
- Ах, Родриго, церковь - лицемерка. Ты моя церковь.
- Тише, никогда не говори этого. А теперь, любовь моя, спокойной ночи, я пойду почитаю в библиотеке или прогуляюсь.
- Надеюсь, утром мне будет лучше, - сказала она.
- Приятных снов.
Разумеется, не библиотека и не вечерний моцион занимали все мысли кардинала. Его маленькая девочка, его шалунья не выходила из головы старого плута. Сначала он заглянул в комнату Чезаре. Там ярко горели свечи, а сам он лежал на кровати и отрешенно смотрел в потолок.
- Очень много думаешь,, сынок. Лучше поспи. На рассвете нас ждет охота.
- Да, папа, я как раз об этом думал.
Врешь, подумал кардинал, ты совсем о ней забыл. Ты мечтал о нежных грудях своей сестры, ты еще во власти Первого грехопадения. Он поцеловал Чезаре в лоб, задул свечи и вышел.
Комната Лукреции находилась в дальнем конце коридора. Родриго не мог унять сердце, так учащенно оно забилось. Невольная дрожь пробежала в предвкушении наслаждения. Старец еще не знал, как его достигнет, но не сомневался, что сегодня ночью свое возьмет. Он осторожно открыл дверь. Здесь тоже горели свечи, но кровать была пуста. Лукреция сидела на стуле у окна в тонкой ночной рубашке. Неожиданный звук шагов заставил ее вздрогнуть.
- О, папа, я не слышала, как ты вошел.
- Почему ты не спишь? Мешают звезды?
- Такая прелестная ночь, папа, птицы сошли с ума, поют, не умолкая. Посмотри, как загадочны деревья в темноте.
Они стояли рядом возле распахнутого окна. Волнение кардинала усилилось. Боже, да он робеет, как мальчишка. Собравшись с духом, он обнял дочь, девочка прижалась к отцу. Интересно, что она чувствует после близости с братом? Если до сегодняшнего дня она вела себя все более женственно по отношению к отцу, то сейчас, возможно, ее новый опыт отрежет путь всему и всем, кроме Чезаре.
- Ты приятно провела день? - ему удалось сохранить спокойствие в голосе.
- Очень! У меня был чудесный день, папа.
- Чезаре хорошо вел себя с тобой? Она внимательно посмотрела на отца, стараясь разгадать смысл этого странного вопроса.
- Он всегда относится ко мне хорошо, папа. Иногда я думаю, он бы умер ради меня.
- Очень романтичная идея, милочка. А ты бы умерла за него?
- Возможно, папа. Он просто прелесть.
- Ничего, дорогая, со временем ты научишься восхищаться не только своим братом.
- Но, папа, я тебя люблю не меньше, чем Чезаре, -она в безотчетном порыве сжала руки отца и поцеловала его в щеку.
- Мышонок, ты иногда мне кажешься такой взрослой!
- А я часто чувствую себя намного старше, чем Чезаре. Святой отец рассмеялся.
- Ладно, пора спать. Давай я отнесу тебя в кровать. С этими словами он подхватил ее за бедра и вдруг как бы случайно коснулся интимного места.
- О, папа! - вскрикнула Лукреция. А потом добавила, залившись румянцем:
- Я думала, ты меня уронишь.
- Уронить тебя? - он шутливо округлил глаза. - Разве я могу уронить свою прекрасную дочь?
Родриго продолжал ласкать девочку, с каждым движением его рука становилась все увереннее. Девочка откинула голову. На ее губах блуждала улыбка. Тебе нравится, я тебя возбудил, думал он. Еще немного, и ты будешь моей, красавица.
- Раз-два, раз-два! - вскрикивал падре, весело кружась, поднимая и опуская свое сокровище. Внезапно его рука ощутила влагу и заскользила легче. Наступил миг, когда в притворстве более не было нужды. Правда, он хотел видеть реакцию дочери. Положив ее на кровать, он выпрямился показывая всем видом, что уходит.
- Поцелуй меня на ночь, папа, - дрожащим голосом прошептала Лукреция.
Не успел он склониться над ее прелестным лицом, как девочка обхватила его шею и "притянула к себе. Родриго исцеловал ее в губы, и это был уже не поцелуй отца и дочери, как раньше. Он притворился, что потерял равновесие, и упал на постель рядом с ней. Лукреция снова поцеловала отца и звонко рассмеялась.
- Ах ты, маленькая распутница - сказал он с легкой укоризной.
- Почему распутница, папа?
- Я видел, что вы делали с Чезаре сегодня у пруда, -ответил он. - Будь я другим отцом, немедленно отослал бы тебя в монастырь.
Краска стыда залила лицо девочки, но спокойный голос отца придал ей уверенности.
- А ты не был против, папа? Это было очень грешно?
- Очень грешно в глазах мира. Но не в глазах твоего отца.
- Папа, поцелуй меня еще раз, и спокойной ночи. Нет уж, спокойной может быть любая ночь, но только не эта, подумал святой отец. Родриго крепко поцеловал дочь, потом протолкнул язык в ее рот. Она схватила его губами, и Родриго почувствовал, как ее мягкий, влажный язык проскользнул в его рот. Она двигала им, как кобра, вдыхая в него свою страсть. Она сосала его язык, ласкала руками голову, шею. Его руки тоже знали Свое дело-Кончиками пальцев он нежно пощипывал ее, пока заветное место не стало влажным. Потом он нашел маленький отросток, о котором Чезаре не знал. Мальчишке надо об этом сказать, подумал падре. Он нежно водил пальцем по островку чувственности, ощущая, что тот увеличивается, твердеет. Лукреция начала стонать, извиваясь всем телом. "О, папа, папа!" - повторяла она и в исступлении толкала язык в его рот. Он быстро схватил рубашку свободной рукой и потянул ее вверх, обнажив мягкую округлость живота и бедер, холмики грудей с торчащими сосками.
- Ты красавица! - воскликнул он. -Ты моя красавица!
Кардинал с безумной страстью юноши стал целовать ее всю от шеи до паха. Затем раздвинул бедра лысой головой и начал лизать ее. Лукреция в невыносимом экстазе издавала сладострастные стоны, конвульсивно сжимая его голову своими бедрами.
Кардинал сорвал с девочки рубашку и лихорадочно сбросил свои одежды. Голый, он повернулся к кровати и увидел широко раскрытые глаза дочери. Хотя бы малышка от страха не выбежала из комнаты, подумал падре. Но эта мысль мгновенно улетучилась, когда Родриго заметил, что девочка, как зачарованная, устремила взгляд на его восставшую плоть.
- О, папа, это намного больше, чем у Чезаре. Я боюсь, - прошептала она.
- Не беспокойся, милая, он грозен только с виду. Ты полностью ему подходишь.
Он пробежал губами по шее девочки и сунул язык ей в ухо, щекотал, пока она не задрожала от избытка чувств и не обняла его за шею. Кардинал не спешил. Опытный соблазнитель, он постепенно готовил свою дочь к решающему моменту...
- Лукреция, радость моя, - прошептал он. - Теперь я дам тебе истинное наслаждение. - О, папа, я так этого хочу!
- Сейчас, сейчас, моя милая.
Он сначала нежно, как поцелуем, коснулся ее сокровища, потом чуть раздвинул створки раковины, не пытаясь проникнуть глубже. Но даже этого усилия было достаточно, чтобы Лукреция издала испуганный вопль:
