Януш Вишневский - Интим. Разговоры не только о любви
ЯЛВ: В возрасте 18–24 лет?!
ЗИ: Идем дальше: в возрастной группе 25–29 лет таких уже 5 %, 30–39 лет — 4 %, а в возрасте 40–49 лет уже целых 11 %. Дальше такие показатели: 50–59 лет — 13 %, 60–69 лет — 35 %, а после 70 лет — более половины. То есть мы можем естественным образом сгруппировать проблемы с эрекцией.
ЯЛВ: Я думаю, что настоящая проблема у нас в чем-то другом. Лишь 9 % мужчин в Польше прибегают к фармакологической помощи, когда у них появляются проблемы с эрекцией. И хотя на современном рынке присутствует целая гамма средств, противостоящих нарушениям эрекции, в нас сидит нежелание воспользоваться фармакологической помощью. Существует виагра, наш польский силденафил медана и максигра (аналоги виагры, предлагаемые фирмой «Польфарма»), а еще уприма, циалис, спедра.
ЗИ: И не все слишком дорогие. Так, максигра вполовину дешевле виагры. Но для некоторых пациентов приобретение этих средств — финансовая проблема. Иногда на мой вопрос: «Когда в последний раз у вас был половой акт?» — мужчины отвечают: 3 года назад, 5 лет назад, а один раз даже было 10 лет назад. Мне кажется, что такому джентльмену всё-таки стоит себя экономически простимулировать и набрать средств на таблетку раз в неделю или раз в две или три недели.
ЯЛВ: Действительно, это очень поправило бы его самочувствие.
ЗИ: Надо показать пациенту такую перспективу. Надо преодолеть трудность — психологическую установку пациентов-мужчин, испытывающих страх и стыдящихся пойти к врачу. А второй вопрос — это обязанность врача спросить пациента о проблемах, относящихся к сексуальному здоровью. И если у врача-диабетолога, терапевта или семейного доктора есть пациент, больной диабетом, то врач обязательно должен спросить о проблемах сексуалной жизни, связанных с нарушением эрекции. То же самое относится и к кардиологическим пациентам.
ЯЛВ: В Германии ситуация в этом смысле давно изменилась. Вот у меня, например, проблемы с аритмией сердца, я часто бываю не у урологов, а у кардиологов. Практически в каждой анкете, которую я заполняю перед обследованием, присутствует вопрос об интенсивности сексуальной жизни, о нарушениях эрекции.
ЗИ: В этой области и у кардиологов в Польше тоже постепенно что-то меняется.
ЯЛВ: Ну а как у сексологов? Может ли поляк прийти к сексологу и сказать: «У меня проблемы с эрекцией»?
ЗИ: Сейчас это сделать значительно легче, чем много лет назад. Приходят сами или женщина приводит с собой. Не смейся, всё именно так.
ЯЛВ: Ох уж эта наша психология. Интересно, а в аптеке, чтобы купить виагру, польский мужчина тоже ждет, пока никого не будет за ним в очереди?
ЗИ: Покупка лекарства по рецепту — наименьшая из проблем, потому что название препарата написано на рецепте и не обязательно его произносить вслух у окошка провизора. В последние годы появилось много пищевых добавок, способных действовать аналогичным способом. Однако добавки не могут заменить фактического лекарства. Само название «добавка» говорит о том, что это приложение к чему-то более основательному. Фармацевты стали для среднего клиента аптеки своего рода советниками, так что он всегда может попросить их посоветовать что-нибудь в его конкретной ситуации. Если, конечно, клиент решится задать вопрос.
ЯЛВ: Чаще мужчина выбирает другое решение, когда начинает понимать, что он не справляется, что физиология подводит. Правда, есть и такие, кто думает, что дело не в нем, а что это жена, партнерша недостаточно привлекательна.
ЗИ: И тогда такой мужчина начинает «лечить» нарушение эрекции связями с другими женщинами, проверять, как получится с другой, более молодой, более привлекательной женщиной. Но и с новой партнершей проблема не исчезает, а углубляется, потому что пациент, решаясь на половой акт, держит в голове прежде всего одно: получится — не получится.
ЯЛВ: Страх усугубляет стресс.
ЗИ: Некоторые мужчины с нарушением эрекции стыдятся этой дисфункции и не хотят признаваться в наличии данной проблемы, в связи с чем избегают половой жизни. Он ждет, пока женщина уснет, и только после этого сам ложится спать. Такой долго будет сидеть перед телевизором, за компьютером в ожидании. В этом случае особенно важно проговорить свою проблему. Хорошо, если у мужчины хватит смелости сказать, что у них не будет секса и почему. Женщина всё равно раньше или позже поймет, что что-то не в порядке.
ЯЛВ: И здесь появляется очередной страх. Что говорит тебе твой опыт: боятся мужчины потерять желание? Вот в один прекрасный день они замечают, что больше не испытывают влечения к своей партнерше. Сексуальная жизнь с этой женщиной не приносит им радости. Через какое-то время секс с ней становится для них рутиной, а потом и обременительным обязательством. Он начинает делать всё, лишь бы дело не дошло до секса с ней.
ЗИ: Из их отношений ушла химия, и мужчина теряет охоту к сексу с ней, а то и вообще с любой, что, впрочем, не означает, что он разлюбил свою спутницу. Он хочет проводить с ней время, но не хочет тактильного контакта, не хочет вступать с ней в половые отношения. Он потерял влечение, но всё еще связан с ней эмоционально, уважает ее, представляет себе будущее с этой женщиной как своей партнершей, а вот влечения не чувствует. У него есть всё (в виде хорошей гидравлики), чтобы реализовать влечение, если оно появится, но его нет.
ЯЛВ: Приходят ли к тебе мужчины с этой проблемой? Если да, то что ты можешь посоветовать в этой ситуации?
ЗИ: Приходят, приходят и женщины, их партнерши, очень обеспокоенные такой ситуацией, потому что не могут ни понять ее, ни принять. Женщина боится, что у мужчины кто-то есть на стороне, что он изменяет, что у него проблемы с сексуальной ориентацией.
ЯЛВ: Потеря влечения — довольно естественное явление. Влечение со временем снижается. В социологии это явление называется габитуацией, привыканием, о чем мы уже говорили. В браке мы связываем любовь с половой жизнью. Ты предостерегаешь мужчин, а может, лучше предостерегать женщин, что со временем у их партнеров наступит снижение влечения?
ЗИ: Женщине трудно смириться с этой ситуацией, если в ее жизни секс занимал важное место. Для 50,2 % полек и 62,5 % поляков в возрасте 15–49 лет секс играет роль «довольно важную» или «исключительно важную». Что же касается контингента 50 и старше, то о такой роли секса в своей жизни заявляют лишь 17 % женщин и 40 % мужчин. В этой возрастной категории в качестве «абсолютно несущественного» секс упоминают 14 % мужчин и очень настораживающие исследователей 43 % женщин! Если партнеры окажутся в одной возрастной категории, то такое различие в потребностях может вырасти в проблему.
ЯЛВ: Согласись, Збышек, что в последнее время на возрастной шкале у женщин произошло смещение пика сексуальных желаний. Отмечается бурный рост количества пар, в которых мужчина гораздо моложе своей партнерши. У мужчин в возрасте под сорок, имеющих за плечами опыт супружеской жизни, совершенно иные сексуальные потребности, чем у их ровесниц. У почти что сорокалетних дам происходит максимизация сексуальных запросов. Это практически нимфоманки. Тем временем мужчины в возрасте 35–39 лет безумно заняты собой. Их сверстницы, которые попадают на таких мужчин, вынуждены страдать, поскольку сейчас они самые большие нарциссы, какие только могут быть: именно в это время они заняты карьерой, они хотят быть свободными, хотят нравиться как киоскерше, так и девушке в банке, где берут кредиты, они хотят, чтобы их любила жена, теща, хотят ездить на хороших авто, иметь самые модные смартфоны и самых эффектных любовниц. Какое счастье, что, когда мне было 35 лет, еще не было смартфонов. И когда мне было 39, их всё еще не было. И при этом мужчины так заняты своей карьерой, что пренебрегают личной жизнью. И в этот момент многократно отвергнутая и ощущающая свою ненужность женщина теряет интерес к сексу. К сексу со своим партнером, понятное дело. А так она очень даже заинтересована в сексе. Ей больше не хочется по первому свистку (он, видишь ли, урвал времечко!) раздвигать ноги. Потому что она, уже зная себя, предпочитает того, кто найдет для нее времени побольше и сможет в ней остаться подольше. Ничего удивительного, что больше всего вибраторов, согласно анкетам Дьюрекса, покупают женщины в возрасте 37–40 лет.
ЗИ: Среднестатистический поляк в этом возрасте очень много работает. Старается побольше заработать, повысить уровень жизни. В возрасте сорока лет он работает безумно много. Впрочем, женщины тоже.
ЯЛВ: Я знаю людей, которые общаются только через записки, прилепленные к холодильнику. Я с ужасом прочитал в немецком журнале Psychologie Heute — это такой аналог нашего польского Charaktery, что пары с пятнадцатилетним супружеским стажем разговаривают друг с другом в среднем около 9 минут в сутки. Даже их секс длится — среднестатистически — дольше.
