Ольга Лазорева - Русская гейша. Во имя мести
– Дебютировала год назад, – ответила она, улыбаясь.
– И как в целом? – поинтересовалась я.
– Я всегда знала, что буду гейшей, – ответила Айямэ. – У меня мама гейша, и сестренка подрастает и готовится в ученицы. Ей сейчас десять лет, а она уже прекрасно аранжирует цветы и играет на сямисэне и кото.
– Династия, – прокомментировала я.
– Да, – спокойно ответила Айямэ и лучезарно улыбнулась. – А у нашей хозяйки в родне знаешь кто?
И Айямэ сделала круглые глаза.
– Понятия не имею, – ответила я.
– Гейша Такахаси Мицуко.
Она замолчала, глядя на меня с торжествующим выражением лица. Но мне это имя ни о чем не говорило.
– Она была подругой премьер-министра, – продолжила Айямэ, видя, что я никак не реагирую. – Шесть лет назад в правительственных кругах разразился скандал, и он вынужден был подать в отставку. И знаешь почему? – рассмеялась Айямэ. – Она, раздраженная его плохим отношением, дала интервью. И общество не смогло простить министру того, что он недостойно обращается с гейшей.
– Вот это нравы! – восхитилась я. – Вот это гейши!
– Знаешь, эталонных осталось не так уж и много, – грустно произнесла Айямэ. – Ведь все сейчас рассматривается только с точки зрения выгоды. И наше искусство превратили в бизнес на американский лад.
– А раньше это что, не бизнес был? – спросила я, глядя на медленно едущий поток машин. – А давай пойдем к храму? – неожиданно предложила я.
– Ты говоришь о Сенсодзи? – уточнила Айямэ и свернула в узкую улочку.
– Ну знаменитый, вашей милосердной богини Каннон, – сказала я.
– Сенсодзи, – подтвердила Айямэ. – Идем к нему. По поводу твоего вопроса, – продолжила она, – вам, европейцам, трудно понять наше восприятие мира. Ведь красота существует ради красоты, а не ради денег. Понимаешь? А гейша – это красота в законченном виде. И внешнее должно соответствовать внутреннему. Тогда достигается гармония. А американское понятие красоты – это только внешнее, то, что услаждает взгляд, но не задевает душу. Но это их суть. Вы, европейцы, в этом смысле сложнее.
Я слушала рассуждения Айямэ с интересом и все больше понимала, в какую сложную систему пытаюсь войти. Госпожа Цутида относилась ко мне явно снисходительно. Хотя, я платила ей немалые деньги за обучение.
– Но «крыша» у вас тоже имеется? – неожиданно спросила я.
– Крыша? – удивилась Айямэ. – Что ты имеешь ввиду?
– Ну, у вас же тоже есть мафия?
– Якудза, – сказала Айямэ. – Есть. Но это дело хозяйки. Нас это не должно волновать. А знаешь, откуда взялось это название? – спросила она, изменив направление разговора.
– Нет. Просто это слово на слуху и ассоциируется именно с мафией.
– Я, ку, дза, – ритмично проговорила она.
– Ку – клус – клан что ли? – предположила я.
– Нет, что ты! – рассмеялась она. – Это, насколько я помню, подражание звукам взводимого курка. И американская организация. Я, ку, дза – это счет. Восьмерка, девятка, тройка – сочетание полного проигрыша в картах. В старину так стали звать картежников, а потом и криминал.
«Ну, все-то она знает!» – с непонятным раздражением подумала я.
– Смотри, дзин-рикися! – радостно воскликнула Айямэ. – Давай поедем.
Мы наняли рикшу и поехали по узкой улочке так быстро, что ветер засвистел у меня в ушах, и брызги из-под больших, велосипедных на вид колес полетели в разные стороны.
Когда мы прошли под огромными воротами Каминари-мон, с грозными богами Грома и Ветра, стоящими по бокам, Айямэ притихла. Ее живое хорошенькое личико приняло отрешенное выражение, и она словно отдалилась от меня. Я посмотрела на обширный храмовый комплекс, на пятиярусную пагоду, на смешанную толпу и отчего-то расхотела продолжать экскурсию.
– Знаешь, я совсем забыла, – сказала я, – у меня свидание.
– Хорошо, – спокойно ответила Айямэ. – Я тебя не удерживаю.
Мы тепло попрощались, и я проводила взглядом ее точеную фигурку, грациозно и неторопливо идущую по дороге к храму.
А вечером заявились Антон с Андреем, нашим новым знакомым филологом-аспирантом. Я даже вздрогнула, когда увидела их в вестибюле гостиницы.
– Привет, красавица! – радостно воскликнул Андрей и непринужденно поцеловал меня.
– Здравствуйте, – сказала я, глянув на хмурое лицо Антона. – Каким ветром?
– Скорее тайфуном нашего восхищения, – сказал Андрей, обнимая меня за талию. – Я принес тебе в подарок анимэ «Наусика из Долины Ветров». Посмотри и увидишь, что ты просто копия рисованной Наусики. Такие же большие и удивленные глаза и маленькие губки бантиком.
– Ладно тебе! – хмуро оборвал его Антон. – Ишь распустил тут хвост!
– Ревнуешь? – рассмеялся Андрей. – Недаром у японцев говорится, что красавица – это меч, подрубающий жизнь.
Я отметила, что трезвый Андрей довольно мил и обаятелен. Его рыжие волосы и многочисленные мелкие веснушки казались мне забавными.
– Ты пригласишь нас, прекрасная Наусика? – спросил Андрей и прижал меня к себе крепче.
– Обойдетесь! – хмыкнула я, убирая его руку со своей талии.
И увидела, что лицо Антона посветлело. Но испортить настроение Андрея было, видимо, невозможно ничем.
– Тогда повеселимся? – тут же предложил он. – За все плачу я.
И мы поехали.
Андрей привез нас в тусовочный квартал Раппонги. Улицы были заполнены многоязычной толпой, освещены разноцветными переливающимися огнями сплошной рекламы и пронизаны криками зазывал. Я видела, что Андрей, окунувшись в эту атмосферу чувственного веселья, становится возбужденным и нервно-веселым. Но Антон сегодня был явно не в настроении. Он жался ко мне и почти не смотрел по сторонам.
– А пошли в секс-клуб? – предложил Андрей. – Я знаю тут один, очень интересный. – Он тихо хихикнул. – Внутри все устроено, как будто вы едете в вагоне подземки. И даже звучит свисток отправления поезда, и объявляют названия станций. А в вагонах сидят «девочки» в школьных формах. Их можно потрогать. А за отдельную плату там есть и отдельные вагончики с мягкими кушетками и махровыми полотенцами.
– А мне что там делать? – спросила я.
– Вот именно! – подхватил Антон.
– Ну, вы сегодня ребята какие-то кислые. Вам просто пора выпить!
И он завернул в какой-то бар. Мы молча двинулись за ним. Это оказался бар в стиле BDSM. На помосте мы увидели замысловато связанных разноцветными веревками полуобнаженных девушек. Одна стояла привязанной к шесту. Ее стройное тело, повернутое спиной к зрителям, плотно прижималось к его блестящей линии, которая проходила по ее позвоночнику и между раздвинутых ягодиц. Ее руки были отведены назад и закреплялись веревками позади шеста. Другая девушка лежала возле ее ног и была связана так, что силуэтом напоминала рыбку. Еще одна висела на переплетении веревок и медленно крутилась, выставляя для обозрения интимные места, едва прикрытые цветной веревочной полосой. Посетители сидели за барной стойкой, пили и любовались пленницами.
– Это называется шибари или эротическое связывание, – пояснил всезнайка Андрей. – И у японцев часто можно встретить такую забаву. Веревки обычно из пеньки. В некоторых, особо продвинутых салонах, как я слышал, эти веревки пропитаны наркотическим составом. А не выпить ли нам? – воскликнул он, неожиданно оборвав свои пояснения.
Я взяла себе пиво «Магнум драйв», а ребята виски «Хакусю». Мы пили и наблюдали, как накачанный японец, затянутый в черную кожу, подошел к помосту и неторопливо разрезал веревки на лежащей девушке. Освободившись, она начал тихо стонать и медленно извиваться блестящим телом, продолжая лежать на помосте. Ярко-красные блестящие губы на ее лице, скрытом черной полумаской, кривились, словно она испытывала множественный оргазм.
– Может, вина? – спросил неугомонный Андрей, когда наши бокалы опустели.
– Это после пива-то? Это после виски-то? – одновременно воскликнули мы с Антоном.
– И чего вы взъелись? – обиженно поинтересовался он. – Здесь есть хорошее красное виноградное вино «Резерв». Кто пьет, тот не знает о вреде вина; кто не пьет, тот не знает о его пользе, – назидательно добавил он.
– Заколебал ты меня своими японскими пословицами! – вспылил Антон.
– Вот что, ребятки, может вам сегодня лучше побыть одним? – спокойно поинтересовался Андрей. – А я возьму себе какую-нибудь строгую подружку, и пусть она меня нежно свяжет, а потом утешит. А вы отправляйтесь в какой-нибудь love hotel. Их тут полным-полно и снимите себе на ночь номер.
– А это мысль! – сразу подобрел Антон.
Я не успела ничего ответить, как он распрощался и потащил меня к выходу.
– Прощай, прекрасная Наусика! – крикнул мне вслед Андрей.
Мы действительно сняли номер в «отеле любви».
– Что с тобой такое? – спросила я, раздеваясь и ложась на татами, покрытое розовой ароматизированной простыней.
– Жена потребовала развод, – после длинной паузы все-таки ответил Антон.
