Арина Вольская - Всего лишь спор

— Я же сказал — провожу до маршрутки, — усмехнулся Леша, едва сдерживая смех. — Мне Сомаров уже и так врежет, одного фингала мне будет вполне достаточно.

— А ты скажи ему, что я оказалась очень быстрой и сбежала, и ты не успел меня догнать, — ехидно предложила я.

— Меня сдадут, в этом городе на каждом шагу кто-то, кто не любит нас, — невозмутимо пожав плечами, он весело посмотрел на рядом стоящую девушку.

— Сомаров и дальше ведет себя, как полный идиот? — неодобрительно спросила Наташа, нахмурившись.

— Это мягко сказано, — согласно кивнул Леша.

— Вот идиот, — резко отозвалась девушка. — Ладно, это его проблемы. Пошли?

— Пошли, — вздохнул парень. — Проводим Алину.

— Алина уже немаленькая, — вновь буркнула я.

— Не обсуждается, — усмехнулся Солдатов, и, подхватив ранее поставленную сумку, двинулся вперед. Мы с Наташей пошли следом, перед этим посмотрев друг на друга. И, столкнувшись взглядами, мгновенно обе смущенно отвернулись.

Как и сказал Алексей, он проводил меня до маршрутки, вручил сумку, и дождался, пока мой транспорт торжественно уедет. В общем, я осталась одна лишь тогда, когда покинула вокзал, и тут же устало вздохнула. Ночь выдалась весьма насыщенной на новости, а мой организм требовал сна. Кажется, мое появление дома будет совсем не таким эффектным, как предполагалось.

Уже через двадцать минут я вышла на своей остановке, и тут же с ностальгией стала осматриваться по сторонам. Моя любимая школа, в которой сейчас учится мой маленький Владик, прилично изменилась. Её снова покрасили, и теперь она совсем не выглядела такой старой, какой была раньше. Яркая бардовая крыша совсем не радовала глаз в такую пасмурную погоду.

Я двинулась в сторону дома, вспоминая, как выглядят другие здания. Детский садик, казалось, совсем не изменился. Но сейчас он был похож на что-то совсем другое. Вероятно, всему причиной то, что я долгое время здесь не была.

Детская площадка возле дома точно потерпела изменений. Старые поломанные качели и горки были заменены на новые и красивые. Лавочки покрасили, деревья побелили.

Я улыбнулась, не смотря на то, что была замерзшей. Даже погода не могла испортить этот радостный момент, когда я поняла, что вернулась домой. Вот он, мой любимый и самый родной уголок. Место, где прошли лучшие годы моей жизни.

Я двинулась к своему подъезду, и открыла дверь своим ключом. А уже через пару минут поднялась на свой этаж, и стала как можно тише открывать квартиру. Суббота, все спят еще. Всего-то половина восьмого.

Я проскользнула внутрь, так же тихо закрыв за собой дверь. Осторожно поставила сумку на пол, и, стараясь шуметь как можно меньше, сняла обувь и курточку, разместив их на своих законных местах.

Прихватив сумку, на цыпочках прошла в свою комнату. Точнее, в нашу с Владиком. Брат спал на своей кровати. Я улыбнулась. Он не сильно изменился с нашей последней встречи. Хотя, вероятно, это мне только кажется. Вот когда проснется, тогда и узнаю.

Стараясь не шуметь, я переоделась в домашнюю одежду, поставив сумку рядом со своей кроватью. И, зевнув, осторожно забралась в свою постель. И прикрыла глаза. Наконец-то можно выспаться и просто немного отдохнуть. Пожить недельку обычной жизнью.

Когда я проснулась, то мне показалось, что прошло не больше пяти минут.

— Мама! Мама! Алинка приехала! — радостно визжал Владик, прыгая на моей кровати, чудом не задевая меня. Застонав, я накрыла голову подушкой, вновь засыпая.

— Владик, ты чего кричишь на весь дом? Люди спят, — где-то далеко от моего сознания прозвучал голос мамы. — Алина? — её голос прозвучал удивленно, и я невольно задалась вопросом, почему мама так удивлена моим визитом? — Алиночка, солнышко, ты приехала, — облегченно вздохнула она, присев рядом. Приехала?!

До меня медленно стало доходить, что происходит. Сомаров, спор, сожительницы, угрозы, Сомаров… Поезд, попутчики, Солдатов, Наташа… Я же домой приехала!

Резко распахнув глаза, я села, сбросив с себя подушку. Увидела маму, и тут же обняла её за шею.

— Я так соскучилась, мам, — выдохнула я, прикрыв глаза.

— Алиночка, мы тоже по тебе скучали. Ты когда приехала? Почему не предупредила? — обеспокоенно говорила родительница, поглаживая меня по спине.

— Извини, я забыла сказать, — улыбнулась.

— Алина, Алина, — задергал Владик меня за рукав. — А ты насовсем? — отстранившись от мамы, я глянула на своего братика. Голубые глаза, светлые волосы, ямочки на щеках.

— А ты подрос, — вместо ответа, с улыбкой произнесла, и взъерошила его ежик.

— А ты уменьшилась, — заявил братишка, заставив меня рассмеяться.

— Владик, люди не уменьшаются, это просто ты растешь, — поучительно проговорила мама. Светленькая, полненькая, и с теми самыми серыми глазами, которые я унаследовала.

— Хорошо, я понял, — раздосадовано пробубнил тот, наконец-то усевшись рядом.

— Алиночка, ты, наверное, устала с дороги, да? — слова мамы были полны заботы.

— Да нет, только немного не выспалась, — улыбнулась я.

— Завтракать будешь? — вздохнув, спросила она.

— С удовольствием, — кивнула, не переставая улыбаться.

— Тогда я пойду, приготовлю, — на её лице появилась ответная улыбка. — Владик, марш умываться.

— Но… — попытался что-то сказать братик, но мы с мамой синхронно его перебили.

— И никаких но! — и обе рассмеялись.

— Все-таки хорошо, что ты приехала, Алина, — радостно улыбнулся Владик, и покинул спальню.

— Ну как ты, Алин? — посерьезнела родительница. — Ты надолго?

— У меня все хорошо, — невозмутимо отозвалась я. — А приехала на пару недель… После Нового года уеду, — и тяжело вздохнула.

— Это хорошо, — не смотря на то, что мама улыбнулась, я знала, что она не очень рада этому факту. Ей бы хотелось, чтобы я осталась здесь на более долгое время. — Ладно, ты сиди, а я пойду что-нибудь приготовлю, — погладив меня по щеке, она поднялась и покинула комнату.

Я вздохнула. Оказывается, не так-то легко быть дома, когда ты что-то скрываешь. Но я не могла рассказать маме про то, что творится в моей жизни. Про спор, про Сомарова, про Солдатова… Это были не те вещи, о которых ей следовало знать. Я понимала, что рано или поздно это все равно всплывет на поверхность, но все равно боялась рассказывать. Если уж она и узнает об этом, то лучше, чтобы это произошло после того, как Сомаров получит свое.

Я откинулась на спину и прикрыла глаза. В подсознании тут же всплыл наш последний поцелуй. Такой приятный. Вероятно, таким должен был быть мой первый…

Сжав пальцами переносицу, я попыталась выкинуть парня из своей головы. Этого… Я даже не знала, как его назвать после того, что узнала. Неожиданно я почувствовала жалость. Мне действительно стало его жалко. Захотелось как-то помочь, утешить. Забрать у него хоть немного той жестокости, что была в нем.

Встряхнув головой, я приказала себе выкинуть эти мысли из головы. Им там не место. Не место Сомарову. Особенно настоящему.

Сердце сжалось от чего-то непонятного, и на глаза навернулись слезы. Мне потребовались немалые усилия, чтобы не дать им выйти наружу.

Свернувшись калачиком, я натянула на себя одеяло и вновь сомкнула веки. Забытье сейчас было как никогда кстати.

Я проснулась лишь тогда, когда за окном уже стемнело. Пять часов вечера. Да, зимой темнеет раньше.

Устало потянувшись, я пыталась хоть что-то рассмотреть в темноте. Кажется, в комнате больше никого не было.

Встав, я осторожно пошла к двери, стараясь ни обо что не споткнуться. Вышла в коридор, услышала звуки, доносящиеся из спальни мамы. И пошла туда.

Я остановилась на пороге, облокотившись на косяк. В сердце разлилась нежность при виде мамы и Владика, которые смотрели какой-то фильм. Родительница поглаживала моего братика по голове, который устроил таковую на её коленях. Такая картина… Кажется, она надолго останется в моей памяти.

Стараясь им не мешать, я пошла в ванную, где умылась и приняла душ. Замотавшись в полотенце, я отправилась на кухню. Набрала в чайник воды, поставила на огонь. Вернулась в свою комнату, закрыв за собой дверь. Включила свет, подошла к шкафу. Достала оттуда нижнее белье, шорты и майку. Оделась. Подсушила волосы полотенцем.

Открыла дверь, сходила в ванную, повесив полотенце сушиться. Отправилась на кухню. Когда чайник вскипел, заварила себе кофе, и присела за стол.

На шум пришла мама, и я улыбнулась, увидев её на пороге.

— Уже проснулась? — она тоже улыбнулась, присев рядом.

— Ага, теперь вот не знаю, как усну, — состроила рожицу я.

— Ничего, привыкнешь. Главное, что ты дома, — мама это говорила с такой радостью, что у меня сердце защемило. Скоро мне вновь придется надолго их оставить.

— Я постараюсь чаще приезжать, — пообещала и мысленно скривилась. Вряд ли это произойдет.