Ранней весной ночи длинные - Златан Зорев
— Ну и что это значит?
Маша сделала небольшой глоток кофе.
— Сегодня у тебя будет ночь любви. Но может помешать крестовый валет.
Допили кофе. Маша поднялась и подошла к мойке с двумя чашками кофе. Вымыв их, поставила на сушилку.
Развернувшись, неожиданно, мягко, как кошка, обвила Влада одной рукой за шею, а другую положила между ног. Член его мгновенно напрягся. Маша наклонилась и, закрыв глаза, поцеловала его в губы.
Кажется, он отключился, совершенно не помнил первых мгновений, а может, и минут. Когда пришел в себя, то осознал, что стоит рядом с Машей с полуопущенными штанами. Одной руки обхватил ее за талию, подсунув под полу халата, а другой мял аккуратные груди с набухшими сосками.
Влад не знал, сколько они стояли посреди кухни, лаская друг друга. Время для него перестало существовать. Нежная Машина рука то поглаживала его вставший колом орган, то сжимала мошонку, а его пальцы продолжали сдавливать почти девичьи груди, касаясь затвердевших сосков. Губы слились в долгом поцелуе, а языки касались друг друга, словно передавали какие-то тайные сигналы.
Когда страсти накалились до предела, а пенис едва не разорвало от напряжения, он кончил ей в руку.
— Извини… — сконфуженно пробормотал он.
— Маленький мой, — нежно ответила она. — Не переживай. Такое со всеми бывает. В следующий раз все будет, как надо.
С Владом такое было в первый раз. Он впервые целовался по-настоящему, а не так, как пацаны с одноклассницами, когда они клевали друг друга в губы, как голуби, да и женская грудь в руке для него была в новинку. И еще он испытал настоящий оргазм и на этот раз извергнул семя не в свою руку.
Маша поцеловала его в щеку, провела кончиком языка по шее, от чего стало щекотно, поправила халатик, ушла в ванную и зашумела там водой.
Влад натянул штаны и сел за стол. В голове не было никаких мыслей, сплошные эмоции. Это свершилось! Вспомнился эпизод из какого-то тупого американского фильма: «Ура! Двадцать два года воздержания!». У него было не двадцать два, а восемнадцать, но все равно приличный стаж.
Маша вернулась на кухню и села ему на колени, распахнув халат, прижала его голову к своей груди. Он то скользил языком по соскам, то покусывал их. Обмякшее было мужское достоинство снова окрепло. Он почувствовал, что под халатиком ничего не было, Маша сняла трусики в ванной.
— Сейчас, милый, — сказала она.
Она привстала, сбросила халат, и он впервые увидел ее обнаженной. Он видел ее в купальнике, когда они все вместе ездили на пляж, но то была совсем другая нагота. Сейчас между ними было доверие, какого никогда раньше не ощущалось, раскрылись какие-то дополнительные условия, они словно вышли на новый уровень игры.
Он высвободил одеревеневший фаллос, и Маша, обняв его за шею, начала медленно насаживаться на него, как на шест. Однако едва только он почувствовал ее влажное лоно, едва лишь началось сближение, в дверь позвонили.
Маша, проворно поднялась, подняла с пола халат и оделась.
— Иди открой. Только стержень свой спрячь, — она провела нежной рукой по стоявшему колом члену.
Он застегнул штаны, едва запихав в трусы непослушный болт. На негнущихся ногах прошел в прихожую и открыл дверь. В подъезде стояла пожилая соседка со второго этажа с квитком на квартплату. Как обычно, почтальон сунул его не в тот ящик. Поблагодарив соседку, Влад вернулся на кухню.
— Давай подождем до позднего вечера, — предложила Маша. — А то вдруг еще кто из соседей нагрянет, а мы голые. А уж ночью мы с тобой друга поимеем.
Но вечером пришел одноклассник из соседнего двора с двумя бутылками вина, и они целую ночь играли в карты, пили вино, потом чай, а уже утром кофе. И никто никого не поимел.
Выпроваживать друга Влад не решился, хотя до самого утра мысленно посылал ему сигналы и пытался телепатировать, но тщетно. Он не хотел обижать друга и выставлять его за дверь, а к тому же опасался — а вдруг тот поймет, почему от него хотят избавиться. Верно, и Маша по этой же причине не стала этого делать.
Утром они втроем поехали на вокзал, и им с Машей только и удалось, что украдкой поцеловаться.
Так он и уехал в армию, наполовину мужчиной. Он всего лишь кончил в ладонь жене своего брата, хотя имел куда более грандиозные планы. Хотя это было куда лучше, чем дрочить в свой кулак, чем он и занимался два года, мечтая закрыть гештальт.
И вот он приехал, чтобы сделать это.
***
Машины брови взметнулись удивленными чайками, когда она увидела его.
— Ты ведь должен быть в армии!
— Я отслужил. В гости приехал на пару дней. А потом поеду домой. Работу искать. В общем, ну ты поняла. Или могу у вас остаться… ты же обещала помочь с работой и жильем.
Кухня у них была большая, не чета стандартным квартирам.
— Чай будешь?
— Я привез коньяк.
— Нет, сначала чай. И еще я тебя покормлю, совсем исхудал.
Маша загремела чайником, в кране зажурчала вода. Потом вжикнула спичка и мирно зашипела конфорка, синеватое пламя стало облизывать эмалированное дно.
— Ты ко мне приехал?
— А это непонятно?
Маша отвернулась, прижилась лбом к стеклу.
— Зачем? Ты не понимаешь, да? Все, что тогда было — это мимолетное увлечение. Мне хотелось развлечься, хотелось как-то тебя поддержать. Чтобы тебе было не так тяжело служить, понимаешь?
Влад подпер подбородок руками.
— Ты добилась обратного. Мне не было там легко. Наоборот. Я каждый день о тебе думал.
Маша оторвалась от окна и села за стол с противоположной стороны.
— Ты… ты так сильно увлекся?
— Я не знаю. Но я не могу остановиться. Я хочу это сделать. Очень хочу. Два года только об этом и мечтал.
— Это неправильно.
— Я понимаю.
— Это безумие. Но… я… я тоже
