Олег Фролов - Тайна Афродиты. Ключ к энергиям стихий
Но отчего-то сдержалась… или не смогла. В конце концов, какая, в сущности, разница? Не будет эта, будет другая. Ведь он ушел не к любовнице, он ушел от нее. И все остальное не имеет значения.
«Интересно, что он будет делать после развода? Побежит в ЗАГС с новой кандидаткой в счастливые спутницы или вволю насладится долгожданной мужской свободой? Скорее второе. Мужики почему-то зациклены на этой своей свободе, особенно в последнее время. Им дай волю, они всю жизнь будут воевать за все правды мира, вместе взятые, включая свободу луны от инопланетян…» Опять вспомнились Марусины строки в тему:
Ты хочешь плыть в океане свободыПод легким бризом, под парусами,А я занырнула, не зная броду,В водовороты, шторма, цунами…Ты путешествуешь, как пираты,По островам тех сердец доверчивых,Кто обмануться и сами рады,Что нараспашку и днем, и вечером.Стоит роскошный фрегат у пристани.Снова на волю? Попутного ветра!А я взгляну напоследок пристально —В глазах слезы: «Пока, мой ветреный!»
Первые лучи солнца нежно коснулись ее волос, пушистых ресниц, румянца щек, свободных губ.
Насколько красиво и робко солнце ранним утром над морем!.. Его отражение начинается где-то там, у неведомой линии, в которой сходятся бескрайняя гладь моря и бездонная пустота неба. Две стихии, в которых хотелось бы раствориться сейчас и бесследно… Раствориться так, чтобы ни о чем не думать. Ни о Москве, ни о разводе, ни даже о том, что будет с ней завтра…
Хотя она и так понимала, что с ней будет уже совсем-совсем скоро, да и трудно было бы не догадаться. В аэропорту ее никто не встретит, не подарит цветов, она просто дойдет до стоянки, сядет в свою видавшую виды «Мазду» и поедет по ночной Москве в дом, который скоро станет чужим.
Ну и пусть! У китайцев, между прочим, иероглиф «кризис» означает — опасность или новую возможность. «Здорово, если бы рядом вдруг оказался Ди Каприо, — метались мысли в голове от одной крайности к другой… Получилась бы сценка из «Титаника». Они вдвоем на носу корабля, прямо под ними стремительно мчится бездонная водная стихия, и кажется, что стоит только сделать шаг вперед, и ты просто взлетишь…
Взлетишь над всей этой бездонной красотой и, превратившись в белое облачко, растворишься в небесной синеве… А ведь когда-то ее душа действительно летала на крыльях любви… И долго летала… Несколько лет!. Как же им здорово было тогда… Ей казалось, что такие сильные, крепкие, искренние чувства не заканчиваются вовсе… А получилось, что это только казалось.
«А ведь действительно, — пробежала холодной дрожью мысль, — стоит только сделать этот шаг, короткий полет, и все муки канут в небытие…»
Кто-то неожиданно тронул ее сзади за плечо. Она вздрогнула, обернулась.
Смуглолицый холеный джентльмен спрашивал ее о чем-то. Она не сразу перевела дух и смысл его фразы на английском…
Чего ему надо? Ах, да… он извиняется за бестактность… Спрашивает, нет ли у мэм намерения броситься вниз. Со стороны очень похоже на это, и он переживает. Бред какой-то несет… Как хорошо было одной…
Окончательно растерявшись, она не нашлась, что ответить, лишь натужно улыбнулась в ответ.
— Такая красивая девушка, а глаза вместо любви полны слез одиночества. Разве на корабле мало достойных кавалеров, готовых на все ради такой богини, как вы?
Она продолжала молчать. Лишь удивленно смотрела в его добрые, ласковые глаза и, несмотря на бестактность вопросов, вовсе не злилась, а, напротив, даже начала успокаиваться.
Недостатка в кавалерах действительно не было. За эти дни с известным мужским упорством с ней многократно пытались познакомиться и худые, и чрезмерно упитанные, и высокие, и ушедшие совсем в корень, и общительные, и почти бессловесные. Один немец столь настойчиво домогался общения, что не оставил шансов на выбор. Пришлось взвинтиться и отослать Ганса так далеко, что все последующие дни он путешествовал исключительно по противоположному борту корабля.
— Я замужем, — сама не ожидая от себя подобного ответа, к тому же немного резко ответила она добродушному прилипале. — Так что мне по ночам не скучно. До свидания…
— Извините, — немедленно покраснело лицо собеседника, — неудачная шутка. Вы просто одна… Вы так близко стояли у края борта, что я решился нарушить ваш покой. Извините ради Бога.
— Это вы меня извините, — наконец заговорила она. — Вспылила сама не пойму отчего.
— Ну, что вы, леди. Для женщины, застигнутой врасплох, вы были даже чересчур любезны, — не сдавал позиций он.
А незнакомец определенно начинал ей нравиться. Внимателен, тактичен. От него веяло мужской силой, искренностью. С таким бы она, пожалуй, согласилась завязать роман…
— Вы, очевидно, знаток женской психологии?
— Еще бы! Я живу с одной женщиной уже четверть века, и у нас два сына и две дочери. Тут можно стать не только знатоком, но и профессором по женской психологии. Хорошо еще, что жена регулярно командирует меня одного развеяться, чтоб не терял квалификацию ловеласа.
— Супруга вам настолько доверяет, что нисколько не беспокоится за вас? Наверняка вас тоже окружают дамы, которые жаждут знакомства?
— Это точно, окружают. А я и не против. Могу немного даже пофлиртовать, но много лет люблю только жену и только по ней скучаю. Жду не дождусь, когда сегодня вечером будем в Афинах и я наконец встречусь с ней и своим семейством!
— Четверо детей? — Она почему-то обрадовалась тому факту, что вот у этого очень симпатичного мужчины все в порядке на семейном фронте. Он не бежит на сторону, не разменивается по пустякам, он просто любит одну-единственную женщину и еще кучу своих ребятишек… — Нелегко вам, наверное, содержать такую большую семью, — восхитилась она.
— Нет, что вы? Дети приносят только благо! — Грек немедленно полез в нагрудный карман, достал изящный портмоне, откуда тут же появилось традиционное семейное фото, которое есть почти у каждого. С той разницей, что немногие могут похвастаться таким счастьем. Она вгляделась в снимок. Какие замечательные счастливые лица! Как, должно быть, им здорово всем вместе.
— У вас есть фото вашей семьи? Может, похвалитесь.
Она отрицательно покачала головой и произнесла:
— У меня нет детей и, если честно, мужа теперь тоже.
Настроение медленно, но верно начинало портиться…
Грек сочувственно покачал головой. Погрустнел на мгновение, но тут же вновь преобразился:
— Это ничего. Ведь вы приплываете в Грецию — страну любви. Подышите нашим воздухом, и решатся все ваши проблемы, уверяю вас. Не успеете оглянуться, как любовь сама найдет вас…
Она посмотрела на собеседника:
— Вы такой оптимист и говорите так, как будто вам наверняка известно нечто такое обо мне, чего не знаю я сама.
— Вполне может быть… Не забывайте, я всю жизнь влюблен в одну женщину, мы с ней были вместе и в горе, и в радости и умрем когда-нибудь вместе, потому что такую, как она, не любить нельзя.
— Вам можно позавидовать…
— Ну что вы, многие так живут. И вот если уж кому завидовать, так это вам. Вы у нас настоящая Богиня. Так что для меня честь быть знакомым.
Разговор принимал странный оборот.
— Извините, мадам, Ионос, мы тебя давно ждем, — немного смущаясь, полушепотом произнес незаметно подошедший к ним господин.
— Боже мой, я совсем забыл, прошу прощения, леди, важные переговоры. Впредь всегда к вашим услугам. Прошу прощения за бестактность — Ионос.
— Очень приятно, Софья.
— А как мне приятно, Софья! Надеюсь, что после мальчишника непременно встретимся.
— Надеюсь…
Глава 2
Прикасаясь к античным тайнам
Загадочные слова достойного семьянина почему-то запали в душу, пробудив в ней желание и страх. Что значит: она сама богиня, которой можно завидовать? О чем он? Просто чушь какая-то! Не хватало еще в какую-нибудь религиозную секту вляпаться…
Она вновь устремила взгляд к горизонту, туда, где в величественной трещине между мирами открывается момент восхода и заката солнца, живет могущественная сила вдохновения. Почему-то захотелось взглянуть, прикоснуться, припасть к монументальным развалинам античных храмов. Подышать воздухом, окружающим их. Насытиться ароматом древности.
«А собственно, что мне мешает подольше задержаться? Виза долгосрочная, денег на карточке предостаточно, да и что делать в Москве? Семейное счастье как-то бездарно профукалось, и зачем теперь спешить туда, где ждет тоскливое одиночество? Разве только подписать бракоразводные бумаги? А это не самая приятная страница жизни, которую лучше отложить на потом.
Морская гладь и ласковое солнце вдруг перестали ее манить, и Софья, постояв немного в нерешительности, развернулась и пошла в сторону своей каюты.
