Таня Кадзи - Русская гейша. Тайны обучения

Манами все так же сидела на диване. Она посмотрела на меня немного жалобно, и я ей улыбнулась. Потом решительно направилась в кабинку Тору. Беспрепятственно заглянув туда, я увидела, что Тору стоит, плотно прижимаясь к стене. Его джинсы были спущены, ягодицы подрагивали.

– Ия! Ия![14] – услышала я сзади испуганный шепот.

– Почему? – делано удивилась я, поворачиваясь к красноволосой девушке, быстро идущей ко мне.

– Ия! Ноу! Найн! – в смятении говорила она и трясла головой.

– О’кей! – сказала я и закрыла дверь кабинки.

Манами на диванчике уже не было. Я вышла на улицу и увидела ее возле входа.

– Ты чего убежала? – улыбнулась я.

– Хочу такси поймать и уехать домой, – хмуро ответила она. – Поздно уже.

– А Тору? – изумилась я. – Не будешь ждать?

– Тикусемо![15] – громко выругалась Манами и всхлипнула.

В этот момент возле нее притормозило такси. Она виновато улыбнулась мне и быстро забралась в машину.

– Оясу мина сай![16] – крикнула она, высунувшись из окна.

– Бай! – ответила я, махнув рукой.

Повернувшись к двери, я увидела Тору и Антона. Они смотрели вслед такси.

– Манами поехала домой, – невозмутимо сообщила я.

Тору промолчал. Он был сильно пьян.

И тут я вспомнила о «ночном чае». Достав мобильник, с ужасом увидела, что уже за полночь. Я отошла от ребят и позвонила госпоже Цутиде. Она была очень недовольна моей необязательностью. Я придумала правдоподобное объяснение моего отсутствия и попросила персонально извиниться перед Митихиро.

Потом мы пошли по улице, пошатываясь и беспрестанно подталкивая друг друга. Завернув в первый попавшийся бар «утолить жажду», как выразился Антон, мы уселись за стойку и заказали розовое вино «Делица». После виски это было неразумно. И тут к нам подлетел высокий рыжеволосый парень.

– Тору! – воскликнул он.

А дальше понеслась быстрая японская речь. Парень что-то говорил и поглядывал на нас.

– О! – пьяно восхитился Тору. – Андри!

И тоже залопотал по-японски.

– Э! Пацаны! – вмешался Антон. – А нельзя ли перейти хотя бы на английский? А то мы тоже хотим принять участие в общем веселье.

Но сказал он это на русском. Рыжеволосый мгновенно к нам развернулся и уставился на Антона, я бы сказала, с немым обожанием.

– Ребята! Да вы русские? Это здорово! – захлебываясь от восторга, заговорил он.

– Я – Антон, а это Таня.

– А меня зовут Андрей. Я из Питера. Учусь тут типа в аспирантуре при университете Хосеи. Филолог, – быстро говорил он.

– Таня – в гостях, – ответил, улыбаясь, Антон и кивнул на меня, – а я тут работаю.

Антон не уточнил кем.

– А ты откуда знаешь Тору? – осторожно поинтересовалась я.

Мне подумалось, что Андрей тоже может быть связан с «Аум Синрикё». Все знакомые Тору автоматически оказывались у меня под подозрением.

– Да так, случайное знакомство на дороге с его подружкой Манами, – расхохотался Андрей. – Она, кстати, где? Это ведь неразлучная парочка.

– Домой поехала, – ответил Антон и тоже рассмеялся.

Андрей буквально излучал жизнерадостность, и мы уже подпали под его обаяние. Он был, судя по виду, сильно пьян.

– Представляете, поставил тачку, где не положено, – Андрей почему-то перешел на шепот, – и тут появляется этакий японский ангелочек в элегантной форме пронзительно-синего цвета, за версту видать, и спокойно меня арестовывает.

Он смеялся уже до слез, периодически поглядывая на пьяного Тору, пялившегося на проститутку в углу бара. Она скучала в одиночестве, сидя на высоком табурете, положив ногу на ногу и покачивая узкой туфелькой, сползшей на кончики пальцев. Ее юбочка открывала бедра почти до трусов. Тору смотрел на нее мутным взглядом, и она зазывно ему улыбалась блестящими красными губами и потряхивала ярко-рыжей копной волос.

– Ну, я, естественно, пристал к этому ангелу, – продолжил Андрей и сделал устрашающий по объему глоток чистого виски. – И тут, откуда ни возьмись, появляется Тору, словно разгневанный бог-громовержец Райдзин. Я извинился за свое поведение. Хотя за что? Просто сделал девушке пару комплиментов. Тоже мне преступление! Так вот мы и познакомились. Потом встречались несколько раз в компаниях. Я люблю общаться, особо с носителями изучаемого мной языка, – добавил он, пытаясь стать серьезным. – А сейчас и с носителями родного языка познакомился. Радость какая! – совершенно искренне сказал он.

– Мы тоже очень рады, – ответил Антон. – Так чем займемся?

– Любовью, – хохотнул Андрей. – Твоя? – бесцеремонно спросил он, кивнув в мою сторону.

– Своя собственная, – игриво ответила я.

И увидела, что Антону это не понравилось.

– А может, закатимся ко мне? – предложил Андрей.

– Это куда? – улыбнулся Антон.

– Я живу в пригороде Коганеи. Мне дали квартиру в доме для гостей университета.

– Так ведь у японцев строго с этим, – заметила я. – Разве можно приводить гостей ночью?

– Нельзя, – сокрушенно признал Андрей. – У них и мусор-то по определенным дням выносится. В понедельник – бумажный, во вторник – стекло и пластик… – уныло начал он перечисление.

И вдруг громко расхохотался.

– Но зачем же придуманы правила? – зашептал он, склонившись к нам. – Чтобы их нарушать!

Дальше события развивались по сценарию нашего нового друга. Он оказался совершенно без тормозов. Прихватив для себя и Тору двух пьяных веселых девчонок из бара, причем одна из них оказалась шведкой и говорила на невообразимой смеси плохого английского и китайского, Андрей загрузил нас в две машины. Я и Тору попали в первое такси, а Антон с девушками – во второе. Когда мы подъехали к двухэтажному, белеющему в густых кустах дому, была уже глубокая ночь. Андрей цыкнул на нас, весело распевающих хит группы Queen «Мы – чемпионы», и вышел из такси.

Крадучись и беспрестанно хихикая, мы на полусогнутых ногах, подражая героям шпионских боевиков, подобрались к дому и бесшумно поднялись на второй этаж. Зайдя в квартиру Андрея, тут же попадали на циновки и начали придушенно хохотать. Он притащил из кухни несколько бутылок красного сливового вина.

Скоро я почувствовала, как Антон расстегивает мои джинсы. Я тихо и довольно засмеялась, ощутив прилив невыносимого возбуждения в этой темной комнате среди кучи пьяных ребят и девчонок, валяющихся на циновках, и тоже расстегнула его ширинку. Вяло поласкав вставший «нефритовый стебель», я вдруг передумала и поползла в другую комнату. Антон, недовольно ворча, двинулся за мной. Мы увидели Андрея. Он лежал на шведке, она тихо постанывала, царапая ногтями его спину.

– Ух ты! – громко и дурашливо воскликнул Антон. – Вот это да!

Андрей, замедлив движение, обернулся и радостно заулыбался.

– Продолжишь? – весело спросил он Антона.

– Не знаю, – ответил тот и глянул на меня.

Андрей слез со шведки и устремился ко мне. Не успела я глазом моргнуть, как уже оказалась на четвереньках…

Под утро я очнулась и, с трудом высвободив плечо от головы похрапывающего Антона, а ноги из-под туловища Андрея, заснувшего поперек моего тела, побрела искать туалет. Осторожно обойдя спящего в обнимку с двумя девушками Тору, я зашла в нужное помещение, а потом решила принять душ. Но привычного душа не оказалось. Я увидела большой керамический чан – традиционную японскую ванну фуро, и, наполнив его, забралась внутрь. Посидев около получаса в горячей воде, почувствовала себя значительно лучше. Обсохнув, вернулась в спальню и оделась. Но на душе было муторно. Я не могла понять, что происходит со мной. Конечно, секс сейчас служил для меня своего рода антидепрессантом, но этой ночью я, что называется, оторвалась по полной. Если так дело пойдет и дальше, то я превращусь в падшую девушку. Именно это я себе тогда говорила и твердо решила быть более разборчивой и таких авантюр стараться избегать. А сейчас нужно было просто вычеркнуть из памяти все, что произошло со мной сегодня ночью, и вернуть на лицо безмятежное отстраненное выражение, которое так характерно для гейш.

Я разбудила Антона. Он смотрел на меня мутными глазами, плохо понимая, где он. Затем, окончательно проснувшись, начал улыбаться. Мельком глянув на похрапывающего голого Андрея, он зачем-то прикрыл его простыней и тихо спросил, где туалет. Когда Антон умылся и оделся, мы покинули квартиру.

Свиток четвертый

Ласточка, летящая домой

Грузный колокол.

А на самом краю

Дремлет бабочка.

Госпожа Цутида позвонила мне около полудня. Я вновь извинилась, повторив свою вчерашнюю ложь, что у меня подскочило давление, сильно разболелась голова и я весь вечер пролежала на диване. Но, возможно, Манами рассказала ей, как мы весело гуляли в Кабуки-тё.