Новая семья: Гостевой брак, лоскутная семья и другие форматы отношений в современном мире - Светлана Кольчик
Сама Эрика, а также ее мужчина и тысячи других шведов выросли в подобных семьях. Это немного облегчает ей задачу выстраивания отношений. Только ее детство было не таким уж безоблачным — мать с отцом после развода не ладили: «Это меня травмировало. А когда родители друг с другом продолжают нормально общаться, детей развод ранит гораздо меньше. Они вообще легко адаптируются к новым условиям».
У этих бонусных братьев и сестер, возможно, не так много общего, и постоянные перемещения из одного дома в другой удобны не им, а их родителям.
Мы садимся за длинный деревянный стол в просторной кухне-гостиной. Стол тоже освещают свечи в высоких подсвечниках. На ужин — тушенная в кокосовом молоке курица, рис и салат. За столом дети почти не разговаривают, по крайней мере между собой. Младший мальчик обращается только к отцу — чувствуется, что сын за неделю соскучился. У меня ощущение, что у этих бонусных братьев и сестер, возможно, не так много общего, и эти постоянные перемещения из одного дома в другой удобны в первую очередь не им, а их родителям.
«Как тебе живется в новой семье?» — я осторожно обращаюсь к старшей девочке (видимо, это она без спроса пользовалась дорогим кремом для лица). Ее папа переводит мой вопрос на шведский. После небольшой паузы она, опустив глаза, отвечает, что рада наличию бонусных брата и сестры, потому что у многих ее одноклассников они тоже есть.
Когда ужин заканчивается, дети молча расходятся по своим комнатам.
«Хороший развод»
«Раньше разводились, когда было очень плохо. Теперь расстаются, когда недостаточно хорошо», — я вспоминаю эту цитату из моего интервью с психотерапевтом Мариной Травковой, когда слушаю рассказ еще одной жительницы Стокгольма.
Аннасара занимает крупную должность в представительстве Банка Норвегии. Мы встречаемся за обедом в одном из кафе в центре шведской столицы.
Недостаточно хорошо — это, похоже, как раз ее случай. Аннасара инициировала развод, когда ее младшему сыну был всего год, а старшему — три. Повод многим, возможно, покажется высосанным из пальца, тем более что в семье на тот момент были очень маленькие дети. Но для шведки этого, видимо, было достаточно, чтобы прекратить отношения: «Мы с мужем стали больше друзьями, нежели любовниками».
Распад семьи не стал для Аннасары катастрофой. Как и многие современные шведки, она с 16 лет жила отдельно и содержала себя сама. На момент развода у нее была работа со стабильным доходом. С бывшим мужем они сумели остаться друзьями и договориться о новом формате отношений. Он снял небольшую квартиру по соседству и, пока дети были совсем маленькими, несколько раз в неделю забирал их из садика к себе. Постепенно они вышли на график «неделя у папы, неделя у мамы», а в отпуск по-прежнему ездили вместе.
«То, что у них теперь не один дом, а два, дети восприняли как данность, — рассказывает Аннасара. — Мы с бывшим мужем были рядом и продолжали нормально общаться. Договорились никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить в присутствии детей друг о друге плохо. Поэтому они чувствовали себя в безопасности, несмотря на то что их мама и папа расстались».
Развод в наше время, когда мы живем намного дольше, чем предки, — такая же естественная часть жизни, как смена работы или места жительства.
Через несколько лет Аннасара познакомилась с мужчиной через сервис знакомств Match.com и снова вышла замуж. У ее нового мужа тоже есть ребенок от первой жены. Несколько лет Аннасара с партнером жили гостевым браком, а потом съехались, и дочка нового мужа стала приходить в формате «неделя через неделю» — тогда же, когда и подросшие сыновья Аннасары. Последние годы они живут по такому графику: одна неделя — трое детей в доме, другая — они с мужем вдвоем. Эта схема всех вполне устраивает: в свободную неделю Аннасара может подольше задержаться в офисе, сходить в ресторан или в гости.
Моя собеседница убеждена, что развод, особенно в наше время, когда мы живем намного дольше, чем наши предки, — такая же естественная часть жизни, как смена работы или места жительства. Если удается выстроить с бывшими дипломатичные отношения, то это шанс расширить круг любви и обеспечить детям дополнительную подушку безопасности.
«Мы постоянно меняемся, — рассуждает Аннасара. — В 25 лет, первый раз выходя замуж, я была одним человеком. В 35, когда разводилась, — уже совсем другим. Но все сложилось к лучшему. У меня теперь есть бонусная дочь, которая ладит с моими сыновьями. Новый муж тоже любит моих мальчиков, как родных. Чем больше людей любит твоих детей, тем лучше».
«Нормальная» семья
«Мой папа храпит, поэтому родители не спят в одной комнате».
«Мой папа снова уехал в командировку, поэтому его так давно нет».
«Папа после работы поехал к бабушке и останется там».
Мне было лет 10–11. Кому были нужны эти незамысловатые отговорки? Я до сих пор не могу точно сформулировать, зачем именно мне надо было придумывать для одноклассников и знакомых версии, что я живу в «нормальной» семье.
Кого я хотела обмануть? Строгую, едва помещавшуюся в дверь классную руководительницу с пронизывающим до костей взглядом? Себя?
На дворе был конец 1980-х. Я знала, точнее, догадывалась, что у многих моих друзей папы тоже были, как у меня, приходящими. Или они по каким-то причинам отсутствовали вовсе. Многие тоже придумывали истории, выставляя на публику фасад полноценной семьи. О разводах не говорили открыто. Их, по возможности, скрывали или откладывали. Мои родители, толком не жившие вместе с моего рождения, официально развелись лишь много лет спустя.
Но мне хотелось, чтобы у меня была «нормальная» семья — пусть на словах, для других. Хотя, когда родители находились на одной территории, я чувствовала себя невыносимо. Обычно это случалось в воскресенье. Мама использовала папу для выполнения накопившихся задач по дому: отжать белье, выстиранное в едва работавшей ручной стиральной машинке, постоять пару часов в очереди за молоком (брали сразу семь пакетов и шесть замораживали), почистить
