Ю Калашников - Майор и мафия
друга... Сам увидишь.
. - А тебя почему не съели?
- Я у них производитель, свежая кровь была... Да теперь, вид
но, и мне крышка.
- Почему?
_ Сожрут они меня. Пол-острова - мои дети. Кровесмешение
идет.
- А что же их мужики!
- е могут!
- Так мы на острове импотентов!
- Считай, что так. Выродились, собаки!
"Интересные дела случаются в нашей сельской местности!" - подумал я. Разговор меня страшно утомил, мысли опять начали пу
таться.
Вечер. Дейв на месте.
- Проснулся? Тебя-то как зовут?
- Рэф.
- Ты откуда? .
- Я? С самолета. Они пожрать дают?
-- Посмотри на столе. И меня угости.
- Что это? - а столе четыре банки американской свиной ту
шенки и пара бутылок кока-колы. В желудке аж что-то завопило.
Ключик-открывашка. Банку я открыл, а встать к Дейву ае могу.
- Поешь сам. Мне потом.
Лопаю тушенку, а Дейв меня в курс вводит:
- Хотели тебя сразу сожрать, им консервы надоели. о хунта
сказали, что ты - свежая кровь, теперь меня сожрут, когда ты го- ворить по ихнему станешь. Пока оставили переводчиком.
- А на каком они говорят?
- а никаком! Слов-то всего штук пятьдесят. И ни одного ци
вилизованного, будто миллион лет оторвались...
- Может с Атлантиды? Или инопланетяне?..
- Уж больно дикие! И пятьдесят слов.
- Как у Эллочки-людоедки?
- У кого?
- Так. У одной знакомой.
- А-а.
- Чем же они занимаются?
- А ничем. Родят ребенка, пустят его кормиться, он и растет
сам по себе. Мужики у них слабаки. Правят бабы, хунта такая. Толь- ко не то, что законов, у них даже обычаев нет, сказок нет, песен. Памяти даже. Ссорятся все только, из-за жратвы, да еще бабы из-за меня. У них этот инстинкт остался - продолжить род. У мужиков
его нет. Те - только пожрать. А у баб ни стыда ни совести. Возбу- дят меня и давай тыкать. Я семя сброшу, тут же другой передают.
Вот, помню, публичный дом в Сеуле, какие девочки были! Пока она
ножки тебе раскроет, она и поблагодарит тебя за то, что ты ее вы- брал, и песенку споет, и за родителей твоих выпьет, и потанцует го- ленькой, и оближет... А здесь! Есть чем, тычат. А нет, сорвут банан, сдерут шкуру и давай...
- Будем думать, как отсюда смыться?
- Да мне-то зачем? У меня что, в цивилизации жизнь лучше бу
дет?
- А что- у тебя там никого нет?
- А если б и были? Сам говоришь - сорок лет! А здесь я - ве
личина! Вот только тебя мне не. надо. Давай я помогу, чем смогу, ты и уматывай. Ты только притворись, что языка совсем понять не мо- жешь. А потом меня опять на руках будут носить, а не держать в
кошолке! Так что жри и спи. Сил набирайся. Ох и накинутся они на тебя, бабы!
Я пощупал пакет с документами и успокоенный уснул..
а рассвете разбудили люди с копьями. Что-то поурчали. Дейв
говорит:
- Вставай. а работу зовут. Имей в виду, они тебе штук трид
цать выдадут, не усердствуй. Сделай двух-трех и падай замертво.
Они это понимают.
Снял спасательный жилет и пошел вслед за копьеносцами. Вышел
на палубу, похоже американского сторожевика, вокруг еще с деся
ток гражданских судов. а берегу вигвамы, землянки, люди очень
похожие в профиль на идолов острова Пасхи. Туман. есильный ве
тер сверху. Жую прихваченный кусок тушенки, перебираемся на бе
рег по доскам. Слабость в ногах. Привели под развесистое дерево. Под ним ящик, на ящике ковер и вокруг человек сорок, в основном женщин. Обступили, чего-то ждут. Кто-то набросил на голову мне
мешок, кто-то по заду шлепнул и кричат что-то вроде: "Хоп-хоп- хоп!" Кто-то забрался в брюки, достал мою сплошную вялость и с сожалением хрюкает. о, понятно, дразнить их не стоит, а то еще
сожрут, не разобравшись.
Протянул руку вперед. Стоит моя впуклая Дульсинея на ящике,
выставив явно женский задик. А у меня с детства есть определенное недоверие к женщинам. Кто-то ляпнул, что у татарок эта самая шту- ка расположена не вдоль, а поперек. Так что я всегда вначале паль- цем проверю, вдоль или как?
Что было делать? Вынул из кармана еще с вечера уложенный
туда эректор, надел его на совершенно вялый член, пошевелил голов- ку, какие-то смутные воспоминания в ней проснулись и пещеристое
тело начало заполняться кровью.
Понемногу разогрелся и работа пошла сносно. Одной, второй,
третьей. - "Все, думаю, на всех все равно не напасешься!" Кричу им на чистейшем русском языке: "Хватит! ет меня больше!" А они почти хором орут понятно что - "Давай еще!" Влил я в четвертую и упал у ее зада. Мешок свалился и я увидел, что они расходятся. Только последняя себя по животу хлопает, хвастает, наверное.
Прошелся я по деревне. Одеты кто во что горазд, на меня ни
какого внимания. Всюду разбросаны какие-то ящики, мешки, баулы.
Они их, наверное, и не раскрывали. Потянул из кучи что-то белое. а это кусок парашютного шелка. И мелькнула у меня мысль. Вспом
нил я наши с Юркой полеты в Крыму на "летающем крыле". От- крыл ящик лежат с инструкциями эти самые крылья. Взял я па
рочку принес в каюту. Снова пошел на поиски. ашел спасательную
авиационную резиновую шлюпку. Спрятал под кровать. Дейв спра
шивает, что это такое? Я сказал - пригодится. Спросил:
- А что это чаек не видно?
- ет здесь ничего. Дай пожрать.
Покормил я его и снова на охоту вышел. ашел анкерок шлю
почный, набрал воды из ручья. Все пошло, как надо. Вернулся,
Дейв говорит:
- Ты имей в виду, вечером тебя хунта к себе позовет. Приго
товься. Вечером девчонка пришла, зовет за собой. Прошли на боль- шой сухогруз в каюту капитана. В салоне накрыт стол с кучей бу
тылок. Три дамы, слегка пьяные, в набедренных повязках с грудями, как у коз. Одна из них такая, что меня сразу на рвоту потянуло.
о она-то и была старшей.
Что-то они полопотали и в меня пальцами тычут. Девчонка с ме
ня одежду стащила и стою я перед ними в чем мать родила. С до
хлым пенисом, как, на картинке в медицинской энциклопедии. А они взяли какой-то .журнал, что на столике кучей лежали, смотрят на
картинку и на меня, удивляются чему-то. Мне показали, а там на
весь разворот прекрасно эрегированный американский член с яйца
ми. а другом развороте прекрасная блондинка с прекрасным чле
ном во рту. Взглянул я на их торчащие вперед зубы, и содрогнулся: только не это! Руками - так и быть. Самая молодая подошла, взя
ла его в руку и водит ногтем вдоль. а эректор намякивает. адел
я его, залопотали утвердительно.
Старшая карга меня за руку в спальню потянула. А там в ил
люминаторы публики набилось, как на представление Кио в цирке.
Толкнула она меня на постель и набросилась. Жирная, мокрая, во
нючая, насаживается на эректор, что-то кричит, лапищями за воло- сы тащит, урчит, воет, вопит. Минут десять терзала. аконец сва
лилась. Тут же средняя накинулась. С ней уже лучше пошло, я ее
хоть как-то ощущал женщиной. С молодой почти хорошо уже полу
чилось. Снабдил и ее частью гуманитарной помощи из бывшей стра
ны социализма.
Старшая опять полезла. Я не знаю, что буду чувствовать в те
минуты когда они начнут пожирать меня. о более жуткого кошмара , я и представить себе не мог. Они показывали позы из журналов за- казывали, значит, и заставляли выполнять акты один за другим.
Мысли о побеге пришлось пока оставить и они насиловали меня до
утра. А утром пришли копьеносцы. Когда мешок надели на голову,
я тут же свалился замертво.
Погулял еще, нашел еще модификацию спасательной шлюпки в
комплекте, с парашютом. Заменил парашют на "летающее крыло" - пора смываться. Покормил Дейва. Еще прогулялся. Пришел на берег
бухты. Разулся, босиком подошел к воде. Волны с легиим шурша
нием перебирали мелкую прибрежную гальку, порой захлестывали
ступни и тогда между пальцами ног оставались красно-желтые пес
чинки. Мне показалось все это знакомым, словно я здесь уже был
когда-то. Когда когда-то? а Бермудах?? а впуклости земли??? Чушь совершенная!!!
Возвращаясь, обнаружил едва присыпанную песком кучу .чело
веческих костей. екоторые были свежие, обглоданные.
Я не рассчитывал, что хунта после вчерашнего оставит меня в
покое. О гуманизме они ведь не слышали! о, подумав, решил сме
нить тактику.
Еще у себя надел на член не только эректор, но и колечко.
Раздели. Я в полной боевой готовности. о чтобы не забыть как
и для чего это делается, ухватил младшую и... удивился. Такой
страсти на впуклости земли я встретить не ожидал. Я о колечке-то забыл. Через минуту вылетела в тираж. Я за среднюю -то же ca
мое! а старшую тряпку набросил. И та тоже. А у меня флотская
мощь так и выпирает. Я младшую по второму кругу. Среднюю. Сам
завелся, кончить не могу, а они от меня, как шайбы из станка-автома- та. По четвертому сами не захотели. Жмутся по углам, от страха дро- жат и зрители все разбежались. Черт с вами.
По пути к себе наметил мачту повыше, надел амуницию и, подож
