Диана Морьентес - Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени
Был увлекательный психологический тренинг на солнечной полянке, даже «слепые» поснимали повязки, так как тоже хотели поучаствовать. Ночью прошел дождь (и судя по звукам, пробивающим с западной стороны тонкие стенки домиков, это был целый ливень), а с утра вовсю светило солнце, превращая в искрящиеся бриллианты невысохшие капельки на листьях и траве. Вокруг турбазы, где лес местами даже выглядел устрашающе, легко можно было поскользнуться и укатить на попе в речку или в кусты, поэтому Максим предупредил ребят, чтобы были очень осторожны.
А суть тренинга заключалась в том, что на сей раз происходит катастрофа на воздушном шаре. Что-то случилось с газовым нагревателем, и шар, постепенно остывая, медленно снижает высоту. Внизу океан, рифы и сильный шторм, и, чтобы выжить, нужно всеми силами дотянуть до необитаемого острова. Максим выдал ребятам список вещей, которые есть на воздушном шаре, с указанием их веса в килограммах. Чтобы шар продержался на высоте, надо что-то выкинуть, но с учетом того, что еще придется жить на необитаемом острове, и сколько жить — не известно. На каждом воздушном шаре падает группа из восьми человек, и решение должны принимать только единогласно. Если хоть один человек не согласен выкинуть именно эту вещь, то вещь не выкидывается, шар по-прежнему падает, а время идет. Нужно определить, что в какой последовательности выкидывать. На обсуждение дается двадцать минут, и каждая сэкономленная минута — это одна сохраненная вещь из списка, то есть, чем быстрее команда поставит единогласные приоритеты в списке, тем больше вещей останется для жизни на необитаемом острове. А список вещей — интересный. Есть то, что совсем не пригодится, например, бриллианты, но они весят всего 400 грамм. А есть теплая одежда и одеяла — 50 кг. Есть большая собака — для кого-то это друг, для кого-то 75 кг мяса…
Шло горячее обсуждение в командах — ребята уже привыкли на таких тренингах полностью входить в роль. Может быть, поэтому не сразу расслышали доносящийся из леса крик. Только почувствовав какой-то отвлекающий момент — крик не на воздушном шаре — начали растерянно переглядываться. Доли секунды — и у Макса все похолодело в груди: только бы не кто-то из наших; а самый настоящий женский вопль в глубине леса звучал с такой убедительностью, что не оставалось сомнений — там нужна помощь.
Кинулись они туда все вместе — мужская часть, а девочки из любопытства робко поторапливались следом. Еще один вопль — и голос явно напомнил Белку. Пробежав поляну с обеденным столом, а потом вниз мимо туалетов, оказались среди деревьев. Мужчины молниеносными прыжками перелетали через влажные корни, выдающиеся из почвы, одновременно успевая найти себе в этой лесной чаще дорогу получше, и все вместе напоминали горстку булыжников, спущенных с горы. Совершенно точно разбирая крики Беллы внизу, Максим Викторович не мог дождаться, когда же закончится это бесконечное время! А ведь всего-то еще несколько прыжков — и они на месте.
Заметив эту необузданную толпу, трое небритых и, видимо, пьяных незнакомцев отшвырнули Белку в сторону и бросились прочь через речку — прямо в кроссовках, по колено в воде. Один из них выкинул в реку Белкину кофту, которую зачем-то потащил с собой.
Максим Викторович рухнул возле девчонки на колени.
— Все в порядке?
Парни притормозили вслед за лидером, но секунду поразмыслив, тут же метнулись дальше — за беглецами.
— Одиннадцатый «А», на место! — скомандовал Максим громко.
Пацаны в нерешительности остановились, готовые в любую секунду бежать за подонками.
— Ко мне, я сказал! — непререкаемо требовал учитель.
— Они же убегут, Максим Викторович! — жалобно завыл один.
— Что их, просто так отпустить?! — подхватил второй.
— Я за вас отвечаю, — объяснил мужчина. — Вы должны быть со мной.
Тут подоспели и девочки. Ничего не видя сквозь неудержимый поток слез, грязная Белла сидела на влажной земле и сдирала с себя кусочки покромсанной на части маечки. Похоже, у местных жителей был перочинный ножик, или что-то в этом роде, потому что на теле Беллы вместо разрезов маечки местами остались синхронные царапины. Любительница вульгарного стиля, она и сейчас не заботилась о внешнем приличии: в короткой юбке сидела так, что было видно трусы, а голую грудь даже не пыталась прикрывать руками.
— Белла, они что-нибудь успели? — выяснял Максим самое важное, не думая ни о чем другом.
А девчонка не могла ответить, или из-за шока не слышала вопросов.
— Чего уставились?! — нервно заорала она столпившимся вокруг ровесникам. Все-таки ощущала себя голой, и ей было неприятно, что ее так откровенно разглядывают. Пацаны тут же смущенно отвернулись, и некоторые девчонки отвели глаза в сторону. Максим снял свой свитер и накинул Белле на плечи, заботливо укутав ее по самые уши. Но Белка этого не замечала. Ползая по грязи, обращалась к толпе чужим истеричным воплем:
— На концерт прибежали?! Чего вам надо?! Рады, да?!
Трудно понять, кому она это говорила, ведь она даже не видела, к кому обращается. Максим держал ее обеими руками за плечи, чтобы она остановилась и прекратила суетиться, и чувствовал сильнейшую дрожь в ее теле то ли от холода, то ли от переживаний.
— Белла, успокойся, — требовал он настойчиво.
— Идите все в жопу! — орала она в ответ. Пытаясь вытереть слезы, водила грязной ладошкой по щекам и снова плакала, плакала, плакала.
— Идите в лагерь, — исправил ее просьбу Максим Викторович и кивнул своим ребятам: давайте, идите.
Он долго пытался поставить Беллу на ноги: ее ножки совершенно не слушались, словно земля казалась ей невероятно мягкой — она делала шаг, и ее тело не верило, что не провалилось.
— Перепугалась? — спрашивал он вполголоса, и тут же, не сдержавшись, добавлял раздраженно: — А разве ты не этого хочешь от парней? Разве не для этого так развратно одеваешься?
Макс уже не знал, кого ругать: местных пацанов, Беллу или себя за то, что не уследил за ней. А может быть, за то, что до сих пор не перевоспитал ее… Видя, что она не в силах идти, позволил ее сесть на землю, сам сел рядом (здесь как раз чистое сухое место), обнял девчонку и долго бормотал ей что-то успокоительное на ухо. Комары кусали его голую спину, а он этого даже не чувствовал: все укутывал и укутывал Беллу своим свитером, чтобы она перестала дрожать. Интуитивно понимал, что не должен ее упрекать, только тогда Белла начнет принимать участие в разговоре, и вскоре она уже стала осознанно реагировать на его реплики.
— Бельчонок, что именно тебя так напугало? — спрашивал он. — Ну, пьяные пацаны, что удивительного? Вполне можно было ожидать, что они поведут себя, как животные.
— Максим Викторович, они не пьяные! Это у них тут, походу, нравы такие. Я в жизни не думала, что мужчины НАСТОЛЬКО сильнее женщин! А их еще и трое… Они бы меня изнасиловали, если б успели! Я чуть с ума не сошла! Я ничего не могла сделать! НИЧЕГО!
— Зато сколько парней тебя спасать прибежало! — возразил Максим. — А ты на них наорала. Да они за тебя готовы были поубивать этих подонков!
Теперь в Белле стал просыпаться стыд: весь класс видел ее голой, и она стесняется возвращаться в лагерь. Одни проблемы с этой девчонкой.
— Если не вернешься в лагерь, то останешься здесь одна? — уточнил директор.
Ее домик находится рядом с обеденной поляной, и сейчас здесь прекрасно слышны разговоры сегодняшних поваров, готовящих ужин.
— Вечером засыпать нормально или так же шумно? — поинтересовался Максим, вспомнив, что три дня подряд разрешает молодежи оставаться у костра, сколько им захочется.
— Не знаю, я вырубаюсь в первую секунду, как моя голова касается подушки, — отшутилась Белла. Вообще-то, шумно, но своих одноклассников она не выдаст. Вчера, например, она сама сидела там до середины ночи и изо всех сил хохотала с Олегом.
Белла достала из своей сумки влажные салфетки.
— Максим Викторович, Вы мне спину не протрете? Мне кажется, я вся в царапинах.
Он согласился, взял у нее упаковку салфеток, и Белла повернулась к нему спиной.
— Я сниму свитер? Он же все равно Ваш…
— М-м… подожди! — замялся мужчина, прекрасно помня, что под свитером у нее голое тело. — Давай, я лучше тебе кого-нибудь из девчонок пришлю?
— Да ладно, я Вас не стесняюсь, — откликнулась Белла простодушно.
— Да я не о тебе сейчас беспокоюсь, — улыбнулся Макс.
Она оглянулась на него через плечо и, поняв, смущенно опустила глаза.
— Тогда я лучше сама попытаюсь, — пробормотала она устало. — Девчонки меня терпеть не могут, а я отвечаю им взаимностью, так что никого из них мне видеть не хочется, — и снова оглянулась на него с благодарностью: — Спасибо. Я переоденусь и верну Вам кофту.
Он кивнул и даже собрался уходить, но взглянул в лицо девочке — и передумал. Она даже бровки расслабить не может — такое жалостливое выражение! Уголки рта печально опущены, даже несмотря на подобие улыбки, которую она пыталась изобразить, чтобы показать, что все нормально. Настоящая белочка — рыженькая с темными прядками; ей бы не один хвостик, и не такой растрепанный, как сейчас, а две «кисточки» на макушке… А вот челочка — в самый раз: коротенькая, тоненькая. Карие глаза так спокойно и безмятежно смотрят, что не верится, что это она еще несколько минут назад дрожала и нервно срывалась на обеспокоенных окружающих.
