Вилье Де - Невыполнимая миссия (Эпизод 2)

Де Вилье Жерар

Невыполнимая миссия (Эпизод 2)

Ж. де Вилье

Невыполнимая миссия

(Эпизод 2)

Аромат духов Фускии был таким сильным, что, казалось, проникал под кожу, а освещение таким рассеянным, что на расстоянии метра ничего не было видно. Смутные силуэты танцующих двигались в полумраке под бешеный рев мощной аппаратуры. Оркестр находился у входа в огромную круглую хижину, центр которой занимала танцплощадка с окружавшими ее низкими столиками и скамеечками. Публика была разношерстной: нарядно одетые сомалийцы, шлюхи в облегающих бедра лосинах, скромные конторские служащие и несколько унылого вида европейцев. Фуския и Малко устроились в темном уголке недалеко от входа рядом с тремя девицами, обтянутыми черным сатином. Оркестр играл мелодию, похожую на медленный фокстрот. Он удивился, что сомалийцы плохо танцуют, в отличие от большинства негров. Они неуклюже вихляли задами, с грацией пингвинов передвигаясь по площадке. Фуския сразу плотно прижалась к Малко, словно желая этим искупить свою вину. Ткань ее платья была такая тонкая, что Малко в полумраке казалось, будто она голая. Его рука скользнула вдоль крепких бедер, коснулась копчика. Фуския едва заметно вздрогнула, как бы отвечая на этот жест, и еще крепче прижалась к нему. Настоящее хищное тропическое растение. Мулатка, собственно, не танцевала, а мерно раскачивалась, стоя на месте. Ее острые тяжелые груди буквально ввинчивались в тело Малко. Так же вели себя все пары, двигавшиеся вокруг них. Иногда по ее телу пробегала быстрая нервная судорога. Малко не надо было насиловать себя, чтобы захотеть ее. Отложив месть на время. Они больше не говорили о случае в ресторане. И о Хельмуте Ламбрехте тоже. Музыка грохотала оглушительно, духота была почти нестерпимой. - Это заведение работает допоздна? - спросил Малко. - До пяти утра, - прошептала Фуския. - Те, кто сюда приходит, жуют травку, чтобы взбодриться. Вот почему у большинства людей тут застывший взгляд, как у наркоманов. Внезапно Малко затошнило от этого бала в тропиках. Он отстранился и взяв Фускию под руку. - Пошли. Она покорно последовала за ним. Не говоря ни слова, они пересекли дансинг, растолкали шлюх, сгрудившихся у входа, и оказались в саду. Малко направился прямо к бару. - Куда вы меня ведете? - забеспокоилась Фуския. - Увидите. Они прошли через сад, потом мимо бара. Малко все так же крепко держал Фускию за руку. Холл гостиницы был пуст, только одинокий шпик сладко дремал в кресле. Забирая свой ключ, Малко удостоверился, что ключ Хельмута Ламбрехта на месте. Фуския ждала в стороне. Когда Малко подошел к ней, женщина неуверенно проговорила: - Я должна с вами проститься... Он взял ее под руку, увлекая к лифту. - Да нет же, - игриво сказал он. - Поскольку Хельмут Ламбрехт еще не вернулся, мы подождем его в моем номере... В больших карих глазах Фускии промелькнул панический страх. Она попробовала освободиться, но Малко держал ее крепко. - Я не могу подняться с вами, - в отчаянии прошептала она. - Это запрещено. Милиция... Большой портрет Сиада Барре с усами и в мундире, висевший над лифтами, казалось, с иронией наблюдал за ними. Одна кабина была открыта. Малко не слишком нежно подтолкнул туда Фускию. Оттолкнувшись от стенки лифта, она попыталась выйти. - Оставьте меня... Двери закрылись, и Малко нажал на кнопку пятого этажа. Отпустив ее, он обхватил Фускию за бедра, грубо прижал к стенке и впился в ее рот поцелуем. Сначала губы Фускии оставались сжатыми, потом приоткрылись, язык обвился вокруг языка Малко, поясница заколыхалась в ритме, не оставлявшем никаких сомнений насчет того, какие чувства она испытывает или делает вид, что испытывает. Она втянула живот, дыхание стало частым, прерывистым. К аромату ее духов прибавился специфический пряный запах. Лифт остановился, слегка вздрогнув, и дверь открылась. Фуския резко оттолкнула Малко, снова порываясь выйти, хотя, судя по всему, была вполне готова пожертвовать своим целомудрием. В полумраке коридора просматривался силуэт одной из дежурных по этажу, которые сидели там день и ночь. Больше для того, чтобы шпионить, чем для обслуживания гостей. - Выйдем, - с придыханием шепнула Фуския. Но у Малко было другое мнение на этот счет. Увидев его лицо, Фуския коротко вскрикнула. Она вдруг испугалась. - В чем дело? - нервно пробормотала она. - Дайте мне выйти. Малко молча, с непроницаемым выражением грубо развернул ее лицом к полированной алюминиевой стенке кабины, придерживая правой рукой за затылок, задрал сзади синий шелк, зацепил подол платья за золотой пояс, оголив ягодицы, похожие на две огромные коричневые маслины, и длинные точеные ноги. Фуския дернулась, пытаясь повернуться, но Малко держал ее крепко. Левой рукой он освободился от брюк. Мимолетно подумал: "У женщины только один способ вознаградить мужчину". У него тоже был только один способ наказать ее. Когда его член коснулся бархатистой кожи на пояснице, Фуския стала яростно сопротивляться. Браслеты звонко застучали по металлической стене, словно аккомпанируя ее умоляющему: - Нет! Нет... Малко чуть не пожалел ее, но в памяти вновь мелькнуло тусклое лезвие, направленное ему в живот. Тогда одним рывком, всем телом, упершись на долю секунды в закрытый сфинктер, он совершил то, о чем, вероятно, мечтали все любовники этой женщины. Его проникновение сопровождалось пронзительным воплем. Малко увидел как во сне капли пота, выступившие на затылке Фускии, там, где его не скрывали густые волосы. Мулатка попыталась вырваться, но это движение позволило ему еще глубже войти в нее. Она забилась, застонала, задыхаясь. Малко вышел из нее, от возбуждения кровь стучала у него в висках. Все это время дверь лифта оставалась открытой. Он уже не помнил себя. И желание отомстить теперь было не главным. Он снова грубо вошел в мулатку тем же способом. Он ожидал нового вопля, но на этот раз не ощутил никакого сопротивления. Все тело Фускии вдруг обмякло, поясница снова обрела гибкость, пышные ягодицы прижались к его бедрам, повторяя их изгибы. Она внезапно застонала, расслабившись от удовольствия, теперь он без труда двигался в ней взад и вперед. Она подалась назад, согнув колени, упершись лицом и ладонями в алюминиевую стенку. Малко увидел ее неузнаваемый профиль с открытым ртом и трепещущими ноздрями. Казалось, теперь Фуския наслаждалась каждой секундой этого грубого изнасилования. Во всяком случае, явно не в первый раз ее насиловали таким способом. Лифт вздрагивал от мощных ударов "клыка" Малко. Фуския дышала все более прерывисто, задыхаясь. Бессвязные слова вылетали из ее уст, сначала по-сомалийски, потом по-итальянски. Вдруг она хрипло, почти бессвязно пробормотала: - Теперь я хочу кончить, потрись спереди... Малко, обезумев от страсти, повиновался. Она была вся, как жидко расплавленный металл. Внезапно он кончил, и это вызвало ответный оргазм. Она оставалась некоторое время в той же позе, все еще продолжая вздрагивать и вцепившись ногтями в алюминиевую стенку. Малко чувствовал опустошение в мозгу и во всем теле. Вдруг они услышали легкий толчок, и двери закрылись. Лифт вызвали на первый этаж.

* * *

Фуския вскрикнула, повернулась и резко выпрямилась. Глаза ее все еще туманились от вожделения. Чудесный тропический деликатес, эта женщина. Торопливо и неловко она стала дергать вниз подол своего платья, прижатый поясом, чтобы прикрыть нижнюю часть тела, оголенного до талии. А лифт тем временем спускался со скоростью улитки. Малко остановил ее, сжав запястья руками. Она бросила на него одновременно томный и испуганный взгляд. Глаза Малко вновь были суровыми и холодными, несмотря на неистовство, с которым он занимался любовью. - Зачем вы мне мешаете? Отпустите меня. Холодные глаза Малко, казалось, гипнотизировали ее. Так хищник смотрит на свою жертву. - Потому что вы - б..., Фуския, - четко выговорил он. Глаза мулатки моргнули, уголки рта опустились. Лифт продолжал спускаться. Фуския стала вырываться еще энергичнее. - Оставьте меня, - твердила она, - я не хочу, чтобы меня считали "такой". - А что, разве нет? - криво усмехнулся Малко. Резким движением он сгреб в ладонь шелк цвета электрик и стащил платье с левого плеча. Послышался треск материи, протестующий крик Фускии - и она осталась только в своих лодочках на очень высоких каблуках. У ее ног лежала небольшая кучка шелка. Ремешки на щиколотках не могли сойти за одежду. Несмотря на трагикомическую ситуацию Малко взглядом знатока оценил ее тело. Восхитительна! Грудь полная и тяжелая, хотя слегка и отвислая, но прекрасной формы, талия, как античная амфора, живот плоский, затененный внизу пушком почти того же цвета, что и кожа, великолепные длинные ноги и ни грамма лишнего жира. Коричневая кожа блестела от пота, груди все еще вожделенно вздрагивали, но чувственные черты лица Фускии исказила тревога. - Вы с ума сошли, - крикнула она, пытаясь дотянуться до кнопки остановки лифта. - Нет, - сказал Малко. Он загородил кнопки и почувствовал теплый толчок ее тела. Их взгляды скрестились. Лифт уже подъезжал к площадке второго этажа. В глазах молодой женщины ярость сменилась паникой. - Но зачем, зачем вы это делаете? - Потому что из-за вас меня чуть не убили сегодня вечером, - объяснил Малко. Фуския вдруг отвела глаза. Она возразила неуверенным и изменившимся голосом: - Не понимаю, что вы хотите сказать. Я не знаю этих бандитов. Дайте же мне одеться. Мне стыдно... Левой ногой Малко наступил на голубой шелк. Лифт наконец остановился внизу. Фуския вскрикнула, зрачки расширились, и ее тело еще сильнее прижалось к Малко. - Прошу вас, - взмолилась она. - Не заставляйте меня выходить в таком виде. Большой палец Малко нажал на кнопку "закрытие дверей", чтобы не дать им открыться. Несколько секунд прошло в молчании, которое нарушалось только прерывистым дыханием Фускии. Вдруг она скользнула вдоль тела Малко, стала перед ним на колени с очевидным намерением. Он сухо остановил ее: - Я открываю, Фуския. Она подняла на него безумный и растерянный взгляд. - Но чего же вы хотите? Мулатка дрожала. Малко схватил ее за волосы и откинул голову назад, заставив Фускию смотреть ему в глаза. - Чтобы вы мне помогли. Вы работаете на СНБ. Я хочу, чтобы вы поработали и на меня. - Я не знаю, о чем вы говорите, - возразила она. - Считаю до трех, - объявил Малко. - Хватит врать. Двери лифта затряслись от ударов, снаружи послышался шум голосов. Люди теряли терпение. Фуския застонала, поднялась, прижимая Малко к себе. - Умоляю вас! - Как хотите, - сказал он. Его палец отпустил кнопку. Раздвижные двери кабины начали открываться. Фуския взвыла: - Я сделаю все! Малко успел заметить возле лифта фигуру Хельмута Ламбрехта в сопровождении еще двоих мужчин. Они, без сомнения, видели великолепное тело мулатки до того, как Малко снова нажал на кнопку "закрытие дверей". Тяжелая грудь Фускии судорожно вздымалась, как будто женщина задыхалась. Малко все так же холодно взглянул на нее. Касаясь пальцем кнопки "открытие дверей". - Так вы поможете мне? - повторил он. Она покорно кивнула. Теперь она боится его, зная, что он опасен. Он решил сыграть на этом. Чтобы иметь власть над подобными созданиями, главное - подольше держать их в страхе. - Вы дьявол, - тихо сказала она. Лифт двинулся вверх. Малко убрал ногу, и Фуския смогла получить обратно свое платье. Она торопливо закуталась в него. Узкая полоска из капелек пота подчеркивала ее верхнюю губу. На шее билась голубая жилка. Ее движения были неуклюжи. Она действительно испугалась. У самых сильных людей есть свои слабости. Фуския была шлюхой, но при этом не была лишена женской стыдливости. Лифт остановился на пятом. Малко незаметно взглянул на часы. Половина первого. Он вытолкнул женщину из кабины. - Куда мы идем? - спросила она окрепшим голосом. - В мой номер. Малко был холоден, как мертвая рыба. Бурные объятия в лифте притупили его влечение к этой великолепной самке, и теперь он думал только о том, что он должен сделать. Симпатичная старушка, сидевшая в кресле на площадке пятого этажа, несомненно, стукачка СНБ. Она бросила в их сторону инквизиторский взгляд. Опустев наконец, лифт уехал. Малко сказал себе, что заработал дополнительное очко кроме того, что остался в живых. Его отношения с Фускией должны быть вполне очевидны для сомалийской секретной полиции: он попал в ее сети, будучи счастлив от того, что заполучил такую великолепную женщину в пропащей стране. Он впустил мулатку в свой номер. До них через открытое окно доносилась музыка из дансинга. Фуския села на край кровати, нервно закурила сигарету. Малко жестом приказал ей встать и увел на балкон, после чего закрыл дверь в комнату. - Здесь есть микрофоны, да? - спросил он. Она опустила голову. Ее молчание было красноречивее громкого "да"... Он поставил ее спиной к перилам и пристально взглянул в лицо. Ночь была теплая и светлая. Малко легко различал ее черты. - Почему вы работаете на СНБ? - тихо спросил он. Фуския не ответила. Малко запоздало подумал, что, в сущности, это неважно, к тому же на подобный вопрос слишком сложно ответить в двух словах. - Вас попросили познакомиться со мной? - продолжал он. - Вы знали, что я не Хельмут Ламбрехт... Она наклонила голову. - Вы знали, что меня попытаются убить в "Террасе", - резким голосом проговорил он. На этот раз она энергично замотала головой. - Нет, нет, клянусь вам! - Вы не случайно привели меня туда. - Он словно не услышал ее возгласа. - Вы сами выбрали место. Вы говорили со мной о Ламбрехте, зная, что я с ним знаком, что я разоблачу вашу ложь, если поговорю с немцем. Значит, вы были уверены, что я не вернусь. - Я не знала, что вы знакомы с Ламбрехтом, - запротестовала Фуския. Клянусь вам. Мне сказали, что вас просто припугнут. И все. - Кто сказал? Она молча опустила голову. Малко подождал несколько секунд перед тем, как продолжить, стараясь определить границы ее покорности. Это - как сеанс гипноза. Есть барьеры, которые не уберешь. Во всяком случае, не сразу. Перевербовка агентов - целое искусство. Даже если имеешь дело с тропическим агентом. - Почему меня хотели припугнуть? - настаивал он. - Не знаю. Тут она, конечно, говорит правду. Она ответила быстро, не раздумывая. Итак, даже не зная, что он собирается делать, СНБ и, возможно, КГБ стремятся лишить его уверенности в себе. Вывод только один: они хорошо знают, кто он... - Вы знаете, кто я, Фуския? - поинтересовался он умышленно мягко. Ужас мелькнул в больших карих глазах. - Мне сказали, что вы американский шпион, - очень тихо ответила молодая женщина. - Агент ЦРУ. По крайней мере, ситуация ясна. Малко холодно улыбнулся. - Точно, Фуския. Я агент ЦРУ. И я опасен. Я могу стать очень опасным и для вас, если вы не будете делать то, что я скажу. - Но я не могу ничего сделать! - простонала Фуския. - Вы не знаете, что такое - жить в Сомали. Я не могу даже покинуть страну. Иначе потеряю все, что имею. Обычная история. - Фуския, - сказал Малко, - вы можете мне помочь. Террористы, которые похитили семью американского посла, прячутся где-то в Могадишо. Я хочу знать, где. - Я не знаю, - прошептала мулатка. Явно перепуганная. Шум дансинга долетал до них из сада. Прямо под окном какая-то парочка бурно обнималась под манговым деревом. - Вы должны узнать, - повелительно произнес Малко. - Как, по-вашему, я могу узнать такое? - вздрогнула Фуския. - Это тайна. Малко внимательно наблюдал за ней. Он боялся слишком сильно давить на женщину. Впрочем, она, наверно, действительно не могла ответить на заданный вопрос. Но, надо думать, благодаря ей у него будет возможность кое-что проверить. - Есть кто-нибудь внизу, в отеле, кто следит за мной? - спросил он. - Не в это время, - сказала она неуверенно. - Не думаю. Конечно, раз она с ним. "Товарищ" Муса должен немного передохнуть. - Отлично, - решил он, - мы с вами отправимся в город, как будто едем к вам. - Но я не могу, я не... - Мы к вам не поедем, - уточнил Малко. - Вы меня оставите в одном месте. - Как хотите, - покорно согласилась Фуския. Она выглядела выбитой из колеи и смирившейся. Малко понимал, что необходимо ее перевербовать полностью. Что для этого все средства хороши. - А перед уходом, - он ухмыльнулся, - я успокою тех, кто нас подслушивает. Он открыл балконную дверь и толкнул Фускию прямо на кровать. - Снимай платье, - громко приказал он. Фуския отколола брошку, на которой держались голубые шелка, сняла платье, аккуратно сложила его на стуле и осталась в одних туфлях. Затем она во весь рост растянулась на постели. Как только Малко разделся, она нежно прижалась к нему, умело лаская пальцами член. Сначала еле касалась, поглаживала пальцами, дразнила и в конце концов обхватила древко обеими руками, страстно заворковав. Затем она приблизилась и взяла его в рот. Не стремясь доводить Малко до экстаза. Один из ее сосков ритмично терся о его бок. Она заколыхалась взад и вперед. Он погладил ее по спине. На коже цвета кофе с молоком выделялась чрезвычайно изящная родинка. Малко наслаждался зрелищем этого цветущего тела. Как и каждый раз, когда он подвергался опасности, ему бешено хотелось заниматься любовью. Он бросил Фускию на спину, навалился на нее и проник в нее до такой степени, что их кости застучали друг о друга. Тотчас же ноги мулатки обвились вокруг его спины. Он почувствовал, как острые каблуки лодочек вдавились в кожу, но, что любопытно, боли не ощутил. Таз Фускии мягко двигался под ним. Она закинула голову назад, прерывисто, с присвистом дыша, в приоткрытом рту виднелось розовое небо. - Да, да, иди в меня, - прорычала она. - Насилуй! Глубже! Он подчинился, теряя мало-помалу ясность ума. Вдруг он испытал какое-то дополнительное ощущение. Внутренние мышцы Фускии напрягались, прижимаясь к нему, во все убыстряющемся ритме. Весь ее живот сотрясало яростное желание. Она молчала. Ощущение было таким острым, что он излил сперму, даже не осознав этого. Как будто невидимая рука грубо раздавила грушу на животе. Фуския на долю секунды застыла, обхватив внутренними мышцами максимально глубоко сидящее в ней его мужское начало. Она благодарно и томно посмотрела на Малко. - Ты хорошо трахаешься. Малко откинулся на бок, все еще оставаясь в ней. Фуския еще раз дернулась, поморщившись, отодвинулась и, не теряя времени, схватила член губами. Лежа с закрытыми глазами, она дала ему войти в горло. С благоговением, не спеша, все еще вздрагивая тазом. Спустя довольно долгое время, видя, что он не в состоянии воздать ей должное, она перестала ласкать его и легла на спину. Не удивительно, что она пережила деколонизацию. Ее браслеты оставили следы на спине Малко. Она улыбнулась: - Мне надо возвращаться.