Дайана Джессап - Пес, который говорил с богами
— Как вы догадались? — спросил Том. Ведь Севиллу он так ничего и не сказал.
Ученого так и подмывало ответить, что это не его собачье дело, но он практично заключил, что не стоит устраивать сцен и поднимать лишние вопросы в присутствии полиции. Он хотел, чтобы они побыстрее уехали и оставили его наедине с собакой, пока не случилось что-нибудь еще.
— Я подумал, что кто-нибудь ее заметит, пока мы с тобой разговариваем, поэтому проверил сообщения. Машинист подъемного крана, — он указал подбородком на стоявший в отдалении кран, — увидел ее и позвонил.
— Где Элизабет? — Севилл услышал страх в голосе Тома.
— Там, за бревнами. Она погибла, Том, это был несчастный случай. Пыталась залезть на эту кучу бревен, и они на нее упали. Ее раздавило.
Том стоял неподвижно. На лице его застыло недоверие. Полицейские сфотографировали тело и начали извлекать его из-под штабеля. Севилл смотрел на своего бывшего помощника, понимая теперь, что совсем не знал его. Он понятия не имел, о чем думает сейчас молодой человек.
Дамиан тревожно наблюдал. Чужие люди вокруг Единственной казались хорошими, они трогали ее очень осторожно. Возможно, они ей помогут? Голос говорил ему, что они не хотят причинить вреда. С потерянным видом он шел следом, когда они уносили тело в фургон. У дверей машины он заглянул внутрь. Его живот еле заметно подергивался. Пес тонко, беззвучно скулил.
— Извини, приятель, ты не можешь с ней поехать. Ты останешься здесь со своим… своим владельцем. — Мужчина замялся, выбирая слово. Не похоже, что собака принадлежит Севиллу. Ну, это уже его не касалось. — Это ее кровь у вас на брюках, док? Вы не ранены? — спросил он, стоя у задней двери готового к отправлению фургона.
— Все нормально, поезжайте.
Фургон с телом Элизабет тронулся, подпрыгивая на ухабистой земле. Дамиан пристально смотрел ему вслед, не двигаясь. Полиция тоже закончила и вскоре уехала, оставив наконец ученого. Никто не хотел вмешиваться и помогать ему ловить собаку. Севилл несколько секунд разглядывал Тома и Дамиана, затем сел на бревно рядом с пятнами крови на земле. Закурил еще одну сигарету и стал ждать.
Пес медленно вернулся туда, где умерла его подруга. Не обращая внимания на человека, сидящего на бревне, снова свернулся в клубок там, где она его оставила. Тоскливо оглядевшись, издал долгий, долгий вздох из самых своих глубин. Его единственный глаз остановился на лице Тома — тот по-прежнему стоял там, где услышал о смерти девушки.
Том продолжал смотреть туда, где недавно лежала Элизабет. Она мертва. Ушла из его жизни навсегда.
Она умерла, вложив в последние свои усилия больше страсти, чем он когда-либо переживал. Доверие и дружба между нею и собакой были реальнее, ярче, важнее всего, что он боготворил. Всю свою жизнь Том пытался угодить кому-то: сначала сумасбродному и жестокому отцу, затем суровому и молчаливому Богу, который грозил вечным адом за неповиновение, после — требовательному и сдержанному боссу. Во имя этих перекошенных отношений он храбро сражался, не зная, заслужит ли одобрение. Но Элизабет — с нею он мог просто быть самим собой. Ее молчаливая поддержка согревала его, как солнечный свет. Ее доверие было бесценным даром. На краткий миг он окунулся в тепло ее дружбы, и это было не сравнимо ни с чем. А теперь ее нет.
«Я делаю это ради друга, — говорила она, — а друзья заботятся друг о друге, Том. Я собираюсь идти до конца».
Он надеялся, что в тот момент она знала, каково ему. Он отчаянно хотел сказать ей, что наконец понял все о ее дружбе с собакой. Том горестно вздохнул. Она здесь. Возможно, Царство небесное и существует, но она не там. Он знал, что она по-прежнему здесь, со своим псом. Она не могла оставить Дамиана просто так.
Севилл поднялся, выбросил сигарету и подошел к нему. Том заметил, что доктор слегка сутулится и на куртке у него кровь. Что-то произошло, и пес напал на него. Вот почему Севилл не хочет приближаться к Дамиану. Том понял, что Севилл хочет попросить его поймать собаку. Шесть лет Том жил рядом с этим человеком и был ему предан, но теперь, когда Севилл стоял рядом и раздраженно молчал, он чувствовал бетонную стену отчуждения между ними. Том был один. Как пес, что свернулся клубком там, где Элизабет оставила его.
— Мне кажется, он тебе доверяет. — Резкий голос Севилла отвлек его. — Надень это ему на шею. — Ученый протянул поводок. — Когда поймаешь, мы сядем в твою машину — я потерял свои ключи.
Том медленно протянул руку и взял поводок. Подошел к псу и опустился рядом с ним на колени. Дамиан поймал взгляд Тома. Долгую минуту человек и пес вглядывались друг в друга. Затем Том заговорил — тихо, чтобы не услышал Севилл:
— Ты поедешь со мной. Она бы хотела этого.
Он сделает это ради нее. Сохранит собаку. Он не мог иначе; он должен загладить нестерпимую боль от того, что его не было рядом, когда он был ей больше всего нужен.
Он мужчина, он должен был защитить ее, это был бы его дар, но он не сумел. Теперь ему оставалось только спасти то, что она после себя оставила. Том надел поводок псу на шею и выпрямился. Когда следом поднялся Дамиан, Севилл с облегчением вздохнул.
— Хорошо, — сказал он. — А теперь веди ко мне этого ублюдка.
Том отошел в сторону, и пес прижался к его ногам.
— Эй! — Севилл подошел и грубо схватил Тома за руку. — Какого черта ты…
Том и Дамиан одновременно повернулись к ученому. Молодой человек смотрел сурово, а единственный глаз пса сверкал решимостью защищать того, кто с ним рядом. Том крепко сжимал в руке поводок. Глядя на собаку, Севилл отступил.
— Не надо, — тихо сказал Том, — не делайте этого.
— Ты не можешь просто взять и уйти с моей собакой!
— Это не ваша собака. Пора это понять.
— Не будь дураком, Том. Она мертва, все кончено. Я отдам тебе деньги, но пес останется у меня.
Том покачал головой:
— Мне очень жаль.
— Только не говори мне, что ты собираешься совершить преступление ради сентиментальных глупостей. Мне ничего не стоит тебя арестовать. Я понимаю, ты расстроен, но ты знаешь, как мне нужна эта собака. Я не собираюсь шутить с этим, Том, ты знаешь.
Том на минуту задумался. Севилл мог преследовать его бесконечно — это он знал, но полиция не станет больше интересоваться украденной собакой. Сейчас ему нужно уехать подальше от этого человека. Ключей от машины у Севилла нет.
— Мне жаль, но я должен забрать ваш телефон. Севилл отшатнулся — такого он не ожидал.
— Ты этого не сделаешь — это безумие!
— Пожалуйста, отдайте его мне.
Севилл не подчинился. Том потянулся к карману его куртки. Севилл резко оттолкнул его левой рукой, а правую сжал в кулак и занес для удара. Без единого звука Дамиан прыгнул, и только молниеносная реакция Тома не позволила псу достать Севилла. Натянув поводок, Дамиан захрипел, зубы клацнули в воздухе, в дюйме от горла доктора.
— Все нормально, Дамиан. Спокойно. Доктор, я думаю, вам лучше отдать, мне телефон.
Севилл не двигался, но и не сопротивлялся, когда Том дотянулся и забрал телефон из кармана его куртки.
— Будь ты проклят, — тихо сказал Севилл, и Том не совсем понял, к кому тот обращается.
Ни Том, ни Дамиан не оглянулись. Они подошли к маленькой машине и забрались в нее.
— Том, — позвал Севилл. — Это же просто собака… Но эти двое уже не могли его слышать. Машина тронулась по неровной дороге. На север.
Тем, кто меня поддерживал
Я по натуре отшельница, и работа над этой книгой несколько лет была моим одиночным плаванием. Писала я просто для развлечения — и ради катарсиса. Мои попытки были неумелы и непоследовательны, а мысль, что кто-нибудь эту историю прочтет, приводила меня в ужас. Наконец моя подруга Ди Ди Мюрри, художник-натуралист мирового класса, уговорила меня дать ей прочесть несколько страниц; Я согласилась: трудности ее собственного ремесла помогают понять те эмоции, с которыми создается произведение искусства. Бедняга — выказав однажды интерес, она предрешила свою судьбу. Потом я часами обсуждала с ней по телефону каждую деталь, и она выслушивала все это с беспредельным терпением и добротой. Настоящая подруга.
Нам с Ди Ди смешно было даже предположить, что книгу когда-нибудь предложат издателям, не говоря уже о том, что ее опубликуют. Как мы смеялись, когда однажды она сказала, что нарисует обложку — «когда о книге узнают»! Затем, как в сказке, она действительно сделала обложку, и мы смеялись еще сильнее. Все связанное с этой книгой похоже на чудо — а это слово я не люблю. Но как еще объяснить поразительный ряд совпадений, связанных с «Псом, который говорил с богами»? В моем сердце жила тайная вера в то, что, как сказала в этой книге Барбара, единственная магия — сила истинной любви. Разматывая назад цепочку событий, я чувствую, что где-то, как-то мой душевный друг Дред все еще чувствует глубину моих обязательств, и сила, что свела нас вместе, исключительна и никуда не исчезла.
