Людвиг Окунцов - Думает ли собака?
Однажды в дождливую погоду мы съездили в пос. Мирный и Цейна при остановках, около магазинов каждый раз выскакивала, пачкала свои лапки и чехол «Москвича». Приехали домой. Повизгивая от восторга и ласкаясь к жене, овчарка повернулась ко мне и стала не злобно, но упорно облаивать меня.
— Помнит обиду, что ругал её, — заметил я, а то, что сама виновата — не ведает. Поругай меня, чтобы Цейне было легче, — попросил я. Как бы повела себя злобная овчарка, не могу предсказать, да и мера обиды бывает разной. Вспомним Белого Клыка и красавчика Смитта.
Обижается Цейна на мое одергивание при посторонних (пошлю её на место, грубо с ней говорю). Став уже взрослой, собака проявляет обиду тремя способами: на следующее утро не подходит лизать руки, может игнорировать ласковую команду «ко мне», или при постороннем, появившемся на 2—3 день после обиды полает слегка на него, чтобы обратил внимание и громко, с акцентом на меня. (Это я объясняю гостю и поступок нас веселит).
После еды Цейна пошла и начала рыться в помойном ведре. Это указывало, что она не наелась. Я прочел ей нотацию и отогнал от ведра. Намазал хлеб с маслом (а собака любит бутерброды) и дал Цейне. Но она категорически отказалась. Обиделась. На меня даже не смотрела. Как позднее установили, поддерживала, укрепляла это чувство девочка.
Стоит девочке позвать овчарку, как та подбегает, облизывает ей руки, лицо (категорически запрещаем, отправляем умываться), виляет хвостиком. Однако в памяти собаки, вероятно, остается постоянная обида, подкрепляемая тумаками ребенка. Однажды семьей поехали на Волгу. Широкая, прекрасная река вызывала у всех восторг, особенно у девочки и Цейны. Они носились наперегонки, боролись, залазили в воду и повторяли это множество раз. И когда снова стали бороться, жена приказала собаке — фас, зная мягкосердечие Цейны. Собака преобразилась. Движения стали жестче. Резким ударом крупа (как она много раз делала в борьбе с собаками) сбила девочку с ног. Набросилась с лаем, со щадящими, ложными покусами. Чувствовалось, она вымещает на ней свою обиду (заинтересованно борется) и в то же время очень её жалеет. Однако для девочки и собаки чувство борьбы, масса движений, восклицаний, рычаний доставляли огромное, неописуемое удовольствие. Они боролись с восторгом и долго. Глядеть на них — одно удовольствие. Вместо ковра — песочная полоса берега, вместо публики — мы, взрослые, вместо стен спортзала — с одной стороны крутой берег с красивым, зеленым массивом леса, с другой — широкая, привольная река.
Не за собачью красоту, родословную семья любит овчарку, а за её доброту, жизнелюбие и веселость.
В период эмоционального подъёма девочка обнимает, целует Цейну; собака радуется, носится по комнатам.
В разгаре обычный, выходной день. Кареглазка в чем-то провинилась и горько плакала. К ней тихо подошла Цейна, села рядом и, глядя на её искаженное гримасой, заплаканное лицо, стала сначала очень тихо подвывать и лизать руки. Скулила жалобно сначала очень тихо, затем громче и громче. Скулёж действовал не раздражающе, а успокаивающе, как валерьянка. Девочка стала успокаиваться и слезы высохли, а оставшиеся вылизала шестимесячная, сопереживающая овчарка.
Мордочка у Цейны нежная. Усаживается она грациозно, по-особому. Соседи говорят: красиво сидишь, Цейна. Собака хотя и не понимает, о чем речь, но хозяину приятно, словно его хвалят.
В повадках Цейны проглядывает девичий характер. Она не любит окрика, грубого приказа. В то же время выполняет его, если её просят, хвалят. Её стая, её среда — это мы, семья. Стоит кому-либо прийти, как она набрасывается, облает, а через некоторое время уляжется рядом и слушает гостью и хозяйку. Стоит её выдворить в другую комнату, как начинает скрести лапами в дверь, пока не пустят.
Любопытства у Цейны хоть отбавляй. Пока поднимаемся по лестнице на четвертый этаж к себе в квартиру, овчарка заслышав скрип двери подъезда, останавливается несколько раз, заглядывает вниз через решетку лестницы, пока не увидит вошедшего человека. При входе в подъезд, если без поводка, обязательно проверит содержимое этажей, коридоров, закутков. Очень любит, когда её хвалят. Это видно по её мордочке и поведению.
Овчарка понимает шутки. Иногда девочка подходит к ней и шутя размахивается:
— Цейна, как дам!
Собака умно смотрит и виляет хвостом.
О ревности овчарок рассказывал нам водитель:
Стоит мне днем лечь на диван к жене, как Ганнибал мигом укладывается между нами и туловищем оттеснял меня к краю дивана, — мы слушали и смеялись.
Ревнивой оказалась и Цейна. Стоит к нам подбежать знакомой овчарке и мне погладить её, как Цейна мигом набрасывается на знакомую и ей собаку, оттесняя или даже покусывая гостью.
Это не анекдот, а быль. Всем известно, что северные народности не могут жить без собак. Это ездовые, пастушьи собаки. Чукча отвечает на вопросы корреспондента телевидения (ОРТ, 1997 г.): «собака как человек. Чтобы собака чувствовала, что она не человек, я её иногда слегка покалачиваю». Полагаю, комментарии излишни.
Часто меня расстраивает автомобиль. Любителям это понятно. Что-то, да не клеится. Я не замечаю, но теряю терпение. Настроение падает. Цейна, сопровождая меня по гаражу, сначала тихо, затем громче и громче начинает скулить.
— Да перестань ты, Цейна, — срываюсь я. Но она продолжает. Я как бы переключаюсь и до меня доходит: ведь собака сопереживает. Она соучаствует в моих неполадках.
— Дорогой ты мой, дружище, — мысленно произношу и уже по-другому смотрю на собаку. И по-дружески треплю её по спине.
Как всем немецким овчаркам, Цейне свойственна эмоциональность, подвижность, быстрота реакции. Стоит ей сказать:
— Цейна, пойдем гулять!
От восторга начинает бегать по комнатам и до двери, скулить, визжать, радоваться. Нами взято за правило, пообещав ей что-либо, обязательно выполнить. Это относиться к прогулкам, еде, играм.
Однажды из частного двора навстречу Цейне выскочила злобная собака. Я кинулся наперерез. От неожиданности пес попятился, беспрерывно щелкая зубами. Да и Цейна бросилась на чужака. Вместе приостановили агрессию. Когда мы отошли на безопасное расстояние, Цейна, бежавшая рядом, мгновенно свечой прыгнула и лизнула меня в щеку. Она благодарила меня за то, что я её защитил. Других причин не было. Обычно я ей не разрешал лизаться, да и вообще после она никогда такого не позволяла.
Родители Цейны — умеренно злобные. Согласно родословной, ровно семь лет назад её пра-прадед был чемпионом мира среди немецких овчарок. Конечно, за семь лет сменилось немало поколений. Но все-таки, Цейна не дворняжка, а «птица важная». И по красоте, на мой взгляд, она чемпион. Но как к служебной собаке, к ней есть претензии, даже у меня. Случай представился, чтобы поговорить об этом.
К жене, прогуливающей собаку вечером, стал приставать хулиган. Громкие разговоры напугали собаку и она убежала. Я был в гневе.
— Давай отдадим собаку, зачем она нам нужна, — возмущался я. Собака, которая не может защитить хозяйку, нам не нужна.
— Но куда отдадим? Для охраны она не годится. Цейна ещё покажет себя, — уверяла меня жена.
— Навряд ли, — менее напористо отвечал я. Ей уже почти год, а стоит какому-нибудь мальчишке-сопляку замахнуться, как она убегает.
Фактически от замахиваний она не убегала. Это было сказано для усиления эффекта.
— Цейна покажет себя. Ведь ты помнишь, какой ужас пережила собака? Кроме того, возьми, к примеру, маленьких собачек. Могут они противостоять бандиту? А их держат. Они потявкивают, предупреждая хозяина об опасности, и то хорошо.
— Цейна лаять умеет.
— Не только лаять. Смотри, как она набрасывается на незнакомых собак.
Я больше говорил для очистки совести, хорошо помня недостатки воспитания, неудачи в судьбе собаки, в её нехорошо начавшейся судьбе. Я помнил все детали. Цейна родилась 19 января, а в мае, когда ей исполнилось четыре месяца, её впервые вынесли во двор. Как она радовалась! Какое облегчение наступило жене, убирающей нечистоты от малышки. Как тяжело ей давался спуск с лестницы. Она ударялась грудкой и животиком на каждой ступеньке. Подъем был легче. Решили первое время носить на руках. Но очень скоро лестничный барьер был преодолен. Самыми радостными словами для неё были: «Цейна, гулять!» Во дворе она смешно бегала за нами. Но боялась всех и вся: и собак больших и маленьких, людей любого возраста. Стоило кому-либо приблизиться, как она подбегала к членам семьи, прижималась к ногам или отбегала. Не дай бог, как боялась выстрела из всего, даже хлопушки (под Новый год, День Победы). Прыжками мчалась в посадку, и никакие окрики не действовали. Быстро освоила команды: сидеть, стоять, голос, но на месте не задерживалась. Не грызла мебель, домашнее имущество. В доме это стоит немало. А Цейна должна была стать домашней собакой. Для общения, а не для целей охраны. В настоящее время, при наличии огнестрельного оружия, собака не защитит дом, но все-таки.
