Шестое чувство. О том, как восприятие и интуиция животных сумели изменить жизнь людей - Хэчкот-Джеймс Эмма
В том, что касалось мужчин, все кошки Сьюзен проявляли редкую проницательность. Она вспоминает: «Когда я была подростком, мой отчим тоже погуливал налево… Подумать только: наш кот совал в его тапочки придушенных мышей!»
Скептики объясняют все эти случаи простым совпадением или тем, что животное способно различать звук мотора, ориентироваться по запаху ключей, оставленных в замке зажигания, поскольку разные люди или события всегда ведут себя или происходят только так, а не иначе. Однако лично я могу клятвенно подтвердить, что наш глупый, суматошный щенок-бассет всегда знал, когда мама возвращается домой. Он обязательно покидал свою подстилку на задней половине дома и усаживался перед входной дверью примерно за десять минут до того, как она въезжала на подъездную аллею, причем неважно, возвращалась ли она в обычное время из школы, после прогулки по магазинам или из гостей. Точно так же — по свидетельству их хозяев — ведут себя и многие другие домашние питомцы.
2. ЧУВСТВО НАПРАВЛЕНИЯ
Интересно, что животные способны преодолевать огромные расстояния, чтобы вернуться домой, или даже находить совершенно незнакомые им прежде места. Так, один кот в Америке прошел 2500 миль, чтобы найти своих хозяев, которые уехали и забыли его по рассеянности на старом месте! Шелдрейк приводит в своей книге несколько подобных примеров. Вот один из них:
«У моего свекра была небольшая ферма, на которой жил сторожевой пес Султан. Однажды свекор заболел, и его увезли на неотложке в больницу. Несколько дней спустя он умер и был похоронен на местном кладбище, которое находилось примерно в пяти километрах от фермы. Через пару недель после похорон пес исчез. Его никто не видел несколько дней. Нам показалось это довольно странным, потому что прежде Султан никогда не уходил с фермы. Но мы ничего особенного не подумали, пока на ферму не пришла бывшая работница, которая жила рядом с кладбищем. Она сказала нам: «Подумать только… Вчера, когда я проходила через кладбище, Султан лежал на вашем семейном участке». Совершенно не представляю, как он нашел дорогу туда за все эти пять километров. Ведь его прежний хозяин не оставил следов, по которым он мог бы ориентироваться. И его никогда не брали на кладбище, не брали даже в поле, потому что он должен был охранять дом. Так как же пес сумел разыскать могилу своего хозяина?»
Эта история перекликается со старым преданием о Францисканце Бобби из Шотландии. Садовник Джон Грей вместе с женой Джесс и сыном Джоном появился в Эдинбурге приблизительно в 1850 году. Он не смог найти работу садовника и, чтобы не попасть в работный дом, устроился в эдинбургский полицейский участок ночным обходчиком. Чтобы скрасить долгие зимние ночи, Джон взял себе в товарищи крошечного скайтерьера, этакую «сторожевую собаку» по кличке Бобби. Стало привычной картиной видеть, как Джон и Бобби вместе ковыляют по старым, кривым улочкам Эдинбурга. Летом и зимой, под звездами и в непогоду, они всегда были вместе.
Годы дежурств на улице не прошли даром для Джона: он был госпитализирован в больницу для полицейских с туберкулезом. Там он и умер 15 февраля 1858 года, и был похоронен на Францисканском кладбище. Бобби, отказавшийся покидать могилу хозяина даже в самое ненастье, скоро тронул сердца всех местных жителей. Кладбищенский сторож много раз пытался прогнать его, но наконец сдался и соорудил для Бобби что-то вроде конуры из мешковины за двумя надгробьями рядом с могилой Джона Грея.
Слава Бобби разнеслась по всему Эдинбургу. Рассказывали, что почти ежедневно у входа на кладбище собиралась толпа, чтобы дождаться пушечного выстрела в час дня, после чего появлялся Бобби, направляющийся на обед. Песик шел за Вильямом Доу, местным плотником и краснодеревщиком, в одну и ту же кофейню, которую часто посещал со своим покойным хозяином, где его и кормили. В 1867 году вышел новый закон, по которому всех собак в городе полагалось зарегистрировать, иначе они будут уничтожены. Сэр Уильям Чеймберс (лорд-мэр Эдинбурга) лично оплатил регистрацию Бобби и наградил его ошейником с медной инкрустацией: «Францисканцу Бобби от лорд-мэра, 1867, зарегистрирован». Этот ошейник можно увидеть в музее Эдинбурга. Добрые горожане хорошо заботились о Бобби, но он так и остался верен своему хозяину. Четырнадцать лет преданный пес нес постоянную вахту на его могиле, пока в 1872 году не умер сам.
Баронесса Ангелина Георгина Бердет-Коутс, президент Женского комитета Королевского общества защиты животных, была так глубоко тронута этой историей, что обратилась к городскому совету с просьбой разрешить ей воздвигнуть фонтан со скульптурой Бобби на его вершине. Эта скульптура была сделана с натуры Уильямом Броди, и фонтан был открыт без сопровождающей это открытие церемонии в ноябре 1873 года. Он находится напротив Францисканского кладбища. Благодаря ему столица Шотландии всегда будет помнить самую верную и преданную собаку…[11]
Точно так же, на другом краю земли, пес по имени Хачико приходил в 3.00 дня на железнодорожную станцию Сибуйя в Токио, Япония, чтобы встретить поезд своего хозяина, токийского профессора, и проводить его домой. Когда в 1930 году профессор умер, Хачико каждый день продолжал приходить на станцию и встречал поезд, надеясь увидеть хозяина. Около девяти лет пассажиры и обслуживающий персонал станции были свидетелями этой ежедневной преданности. Никто и ничто не могло отвлечь собаку от ее дела. Люди кормили Хачико и заботились о нем, пока пес не умер в 1935 году. Поклонники собаки собрали деньги на памятник в его честь, который установили на станции Сибуйя.[12]
Шеп принадлежал отгонному пастуху, который работал в 1930-х годах в Монтане, в Америке. В 1936 году пастух умер, а Шеп сопровождал гроб хозяина до железнодорожной станции Форт-Бентон, откуда его должны были переправить в родной город пастуха для похорон. В поезд Шепа не пустили, и вот он так и остался на станции дожидаться возвращения хозяина. Он ждал и ждал, проверяя каждый поезд, который останавливался на Форт-Бентон, с 1936 по 1942 год, когда горюющего Шепа самого сбил проходящий поезд.
В связи с пятидесятой годовщиной смерти Шепа и, соответственно, новой вспышкой интереса к этому событию общественность Форт-Бентона организовала комитет, чтобы поставить памятник верному псу. Для памятника была выбрана красивая набережная р. Миссури, где и воздвигли великолепную бронзовую статую, выполненную Бобом Скривером. Это место, получившее название Шепердс-Корт, быстро превратилось в одну из достопримечательностей города.[13]
Еще одна история на ту же тему рассказана мне Джоном Оуеном, который позвонил на радио Би-би-си в Ньюкасле, когда я представляла эту книгу. Его брат неожиданно умер в возрасте всего 24 лет в 1965 году. Джон вспоминает:
«Поскольку после его смерти должно было состояться вскрытие и дознание, мы не могли получить его тело в течение пяти дней. Когда тело, наконец, вернули, гроб перед похоронами внесли на ночь в дом. Все сидели в гостиной, а жившего в семье лабрадора мама оставила на улице, но он постоянно царапался в окно, желая тоже попасть в гостиную. Мы впустили его, собака уселась перед гробом, посидела так минуту, затем подняла морду и ушла, словно отдав последний долг. Похороны были назначены на следующее утро, присутствовали все члены семьи, а на следующий день я пошел вместе с собакой на кладбище Ярроу. Прежде я ее туда никогда не водил. Когда мы дошли до ворот, я спустил собаку с поводка. Она уверенно побежала вперед, а ведь могила была почти в 100 метрах от входа, причем нужно было еще свернуть направо и пройти еще метров 6 в сторону, но собака помчалась прямо к могиле и уселась там, обнюхивая цветы и свежую землю и не обращая внимания на другие свежие могилы. Когда я догнал пса, он сидел на могиле, явно учуяв своего хозяина. Я по сей день восхищаюсь феноменальным нюхом этой собаки: ведь до могилы было не только далеко, но еще и глубина ее составляла не менее 1,5 метра».
