Василий Сорокин - Друзья Карацупы
Решил укрыться на хуторе. Тот был уже совсем близко, и Ашпин бросился со всех ног. Пограничники, находившиеся километрах в двух, не рискнули спустить собак — нарушитель мог, подпустив поближе, спокойно перестрелять их на дороге. Погоня медленно, но верно приближалась.
С автоматом наизготовку вбежал Фадей в крайнюю хату, решив с порога прикончить всех, кого там застанет. А потом уже давать бой. К счастью, хозяин избы — одинокий учитель — находился в это время в школе. Незваный гость заперся изнутри. Послышался звон разбитого стекла. Навстречу бегущим, из окна, высунулось хищное дуло автомата.
Пограничники залегли за деревьями и камнями. «Волк» оказался в западне. Он, правда, вооружен до зубов, с кондачка его не возьмешь. К тому же знает: хотят захватить живьем, а потому не очень-то бережется. Чего проще — поймать на мушку, нажать плавно на спусковой крючок… Сделать это никогда не поздно. Но надо узнать — к кому шел, кто посылал, какое задание получил. О многом может рассказать прибывший из-за кордона.
Дунаев с Туманом лежат за валуном. В глазах у Тумана горят зеленые злые огоньки. Он возбужденно повизгивает, щерится и рычит. Собака чует запах парашютиста, по следам которого шла с перерывами три дня и три ночи.
— Лежать! — строго приказывает Вячеслав. Но успокоить Тумана трудно. Надо что-то предпринять.
— Где ты, Башир?
— Здесь я, старшина, — раздался голос из-за соседнего камня.
— Будем ползком огибать дом.
— Есть, ползком!
— Андрей останется тут. Ты слышишь меня, Андрей?
— Слышу, товарищ старшина.
— Смотри внимательно, чтобы не улизнул.
— Никуда не денется.
Старшина с минуту подождал и пополз, прячась за деревья, сугробы. Сзади тяжело дышал Башир. Туман полз рядом. Так же, как хозяин, он низко пригибал голову и бороздил ею снег.
— За мной! — шепотом приказал Вячеслав и, прижимаясь к стене, пополз под окнами. Когда повернул за угол, облегченный вздох вырвался из груди. Лестница вела на крышу.
Туман осторожно поднимался по лестнице, стараясь не сорваться. В правой руке у Дунаева был автомат, левой он придерживал собаку за ошейник, страхуя ее. Третьим поднимался Башир. Наконец, они ступили на чердак. Старые доски заскрипели, заходили под ногами. Тут же раздалась автоматная очередь. Пула прошили потолок, отлетевшая щепка больно ударила в плечо Дунаева. Он не вскрикнул, сжал зубы.
Пограничники притаились. Тихо было и там, внизу. Нарушитель, видно, прислушивался. Потом он начал бить в потолок чем-то тяжелым. Они пошли на цыпочках в противоположный конец чердака, туда, где светился проем. Ступали мягко и плавно в такт ударам. Чем ближе подходили к проему, тем больше пригибались. Куда он ведет? Наконец легли. Старшина осторожно выглянул. Ага, сени! Эх, лестницу бы! Неслышно спуститься и, неожиданно распахнув двери, ворваться в дом. Но лестницы здесь не было.
Стук прекратился, послышались шаги, скрипнула дверь. Он вышел, видимо, осмотреться. Дунаев лишь на секунду увидел его — коренастого, с бычьей шеей, с пистолетом в руке — и слегка подтолкнул Тумана, дрожавшего от возбуждения. Туман привстал, чуть подался назад, готовясь к прыжку…
Доли секунды решали все. Они решали жизнь пограничников, жизнь собаки. Знал ли Туман, чем он рисковал? Наверно, чувствовал. Но рядом был его хозяин, и Туман пошел бы ради него даже на верную смерть.
…Нарушитель уже оборачивался лицом к проему, когда по знаку хозяина на него бесшумно кинулась сверху собака. Ее длинное тело стремительно описало в воздухе дугу, зубы с ходу поймали воротник, задние лапы ударили в спину. Ашпин не устоял. Упал как подкошенный. Стал барахтаться, пытаясь освободиться от овчарки и вскочить на ноги… На какой-то миг увидел он прыгающего с чердака пограничника в погонах старшины, и этого было Фадею достаточно, чтобы натренированная рука выбросилась вперед и направила дуло пистолета в грудь летящего по воздуху человека…
Еще раз метнулся Туман. Железные челюсти собаки сомкнулись на запястье, пальцы судорожно разжались, пистолет выпал.
ЧУТКАЯ СТАРОСТЬ
На окраине Москвы, в районе Покровско-Стрешнева доживает свой век собака. Ей идет двенадцатый год.
Старость, кажется, забыла дорогу к ней. По утрам все так же машет хвостом, провожая хозяина до калитки, а то и до остановки, если позволит. Трамвай замирает на минуту. Собака знает, что до вечера не увидит хозяина. Надо прощаться. Ласково похлопав ее по спине, человек вскакивает на подножку вагона. Он еще успевает негромко сказать, чтобы она шла домой. Собака чуть-чуть наклоняет голову, хвост ее замирает, треугольнички-уши мелко вздрагивают.
Вот уже плавно захлопнулись двери с резким и неприятным запахом резины, домик-трамвай тронулся и побежал по стальным путям. Она тоскливо смотрит вслед трамваю, нюхает рельсы, стараясь найти запах, который больше, чем другие, волнует ее. Но все напрасно: след оборвался. Тогда она поворачивается и легкой трусцой бежит к дому, бежит той же дорогой, которой шла несколько минут назад. След совсем горячий, и кажется собаке — хозяин рядом, ей даже чудится его голос и ласковая ладонь на спине. Она робко начинает махать хвостом, поворачивает голову вправо, влево. Показалось.
Все так же низко нагнув голову, подбегает собака к дому, поднимается и передними лапами открывает калитку. Вбегает во двор, таким же манером закрывает ворота, после чего строго глядит на прохожего, если тот в это время окажется рядом. Прохожий заискивающе улыбнется и поспешит удалиться.
Наступает вечер. Ветер ли доносит до боли знакомый запах, предчувствие ли здесь причиной, а только хозяин еще сходит с трамвая, его, что называется, и не видно и не слышно, а собака уже с волнением выскакивает из будки. Радостно повизгивая, мчится она на улицу.
Да, старость забыла дорогу к собаке. Так мчаться, так скакать, так радоваться можно только в молодости. Хозяину, видно, надоели эти выражения восторга, он строго говорит «Рядом!». Она тут же пристраивается у ног, делается вдруг важной и серьезной. Шагает и зорко смотрит по сторонам. Ей дана команда — идти рядом. Не забегать, не отставать. И быть готовой в любой миг броситься на врага, если такой вдруг окажется.
Но врагов нет. Встречные настроены мирно. Одни кивнут головой, другие при этом еще и улыбнутся, но и те, и другие непременно скажут: «Здравствуйте» или «Добрый вечер». Остановится хозяин, остановится и сядет рядом с ним собака. Настороженно смотрит она на встречного. Вот протянул руку. «Зачем бы это?» Тут же привстала, заворчала. Но хозяин спокоен. Разговаривает, смеется. «Нечего тревожиться».
Странную жизнь ведет собака. Поздно вечером, а бывает и ночью, на Авиационной улице останавливается автомашина. Через несколько минут собака прыгает в раскрытые двери, за нею садится хозяин. Юркий «газик», набирая скорость и прорезая темноту фарами, уносится вдаль. Возвращается собака либо через час-два, либо уже утром. Она возбуждена. Потому, видно, долго не может успокоиться и заснуть. Ворочается в будке, временами тихо, чтобы не разбудить никого в доме, рычит, хотя на дворе нет никого чужого.
Куда везут собаку? Куда спешит с нею хозяин? Может быть, надо срочно задержать преступника, найти его по следу? Но ведь у нее преклонный для собачьих лет возраст, видимо, она потеряла, если не все чутье, то хотя бы половину. Мало ли в Москве молодых служебно-розыскных собак, хорошо выдрессированных, умных, бесстрашных! Конечно, немало в столице служебных собак, но нет-нет, да и вынуждены оперативные работники мчаться на Авиационную улицу. Когда след запутан или уже выветрился, и молодая или средних лет собака, а то и обе сразу сконфуженно смотрят на проводников и виновато помахивают хвостами, в это время оперативники вспоминают, в общем-то, хорошую поговорку о старом коне, который борозды не испортит.
Старая собака, живущая в районе Покровско-Стрешнева, еще ни разу не подводила. Она берет след сразу же, и в зависимости от того, каков он, этот след, — успел уже остыть или совсем свежий, идет по нему либо спокойно, либо возбужденно, как струну натягивая поводок.
Да, странную жизнь ведет собака. То сама, вскакивая в автомашину, мчится вместе с людьми неизвестно куда, то словно редкий эксперт отвечает угрозыску «да» или «нет», не выезжая из дому.
Когда собака работает во дворе на выборке вещей, у ограды собираются соседи, хотя должны бы и привыкнуть к этому удивительному зрелищу. Ведь пес вырос и прожил большую часть своей жизни у них на глазах. Здесь получил свои первые уроки, взял свой первый след.
Большую часть жизни собака прожила на окраине Москвы. Три года была на границе. Ее хозяин, прослужив несколько лет на заставе, поступил в высшее учебное заведение в Москве. Вернулся домой вместе со своей собакой. И она осталась его верной помощницей. Ходит по следу преступников, испытывает на себе новые способы розыскной службы, помогает дрессировать молодых собак.