Колыбельная для собаки - Лидия Капленкова
Позже Зара приучала их лазить на стол. Хороший навык, в жизни пригодится.
Запрыгивала сама и подмуркивала, звала детишек. Малыши старались, карабкались по деревянным ножкам, мамаша сверху подбадривала. В конце лапой затаскивала каждого.
Научила. Это было настолько смешно, что мы не мешали.
Следующий помёт Заре показался слишком большим.
Четверо – это чересчур. Лавры многодетной матери кошку не прельщали.
Обычно мы заранее перед родами ставили коробку туда, где казалось удобнее для животного. В закутке или у печки, если зимой. Зара выбирала место сама.
В этот раз родильным залом служила книжная полка. Повыше которая. Кошка втиснула брюхо среди «фолиантов», ненужное поскидывала на пол. На жёстких досках произвела потомство. Попытки перенести в коробку с одеялом яростно отбивала.
Через пару дней я находилась дома. Кошка зыркала со своей полки, овчарка дрыхла на полу посреди комнаты.
Вдруг Зара соскользнула вниз и подкралась к собаке. Покрутилась возле морды, и мне показалось – что-то держала в зубах. Не котёнка же, в самом деле! Я не очень присматривалась.
Кошка вскарабкалась в гнездо. Собака подняла голову и чавкала, как будто кого-то вылизывала. Зара наверху щурила жёлтые глаза. Наблюдала.
Крошечный котёнок, двух дней от роду, пищал перед собачьей мордой.
Эрна придерживала малыша лапой и старательно слюнявила тощее тельце огромным розовым языком.
Заре понравилось. Малыш попал в надёжные руки, выкормят, вырастят. Одного сбагрила. Успокоилась, прилегла к остальным котятам. Всё равно показалось много. Пошебуршилась на полке и спрыгнула вниз со вторым. У собаки же нет никого? А у неё – целых четыре! Поровну поделила, по справедливости.
Следующих собаке не подкидывала, но и этих принимать не желала. Я сунула было котят нерадивой мамаше, она опять притащила Эрне. Собака такая большая, убудет от неё?
Пришлось целый день менять котят. Одних забирать, других приносить на кормёжку. Кошка не возражала. Главное, чтобы количество совпадало. Как только котят оказывалось трое – лишнего тащила собаке.
Затем одумалась, переселилась в коробку, перестала считать. Мурлыкала, облизывала потомство.
Что это было? Послеродовой синдром? Депрессия? Страх матери-одиночки? У кошки? Ни до неё, ни после подобных симптомов не наблюдали.
Кошку мы назвали Зарой просто так. Пришло имя на ум – пусть будет.
Оказалось, что попали в точку. В дальнейшем величали Заразой. На фоне её зловредностей остальные представители семейства кошачьих выглядели ангелами небесными. Сейчас даже вспомнить нечего.
В окно постучали. Я толкнула мужа: «Разбуди собаку!»
В окно осторожно постучали. Даже не постучали – поскребли по стеклу. Стояло лето, и распахнутая настежь фрамуга соблазнила среди ночи очередных искателей приключений.
Жили мы в старом одноэтажном доме в самом центре города. Маленький двор на 9 квартир почему-то неоднократно привлекал ночных гостей.
Это удивляло. Окна перед сном закрывали, в крохотные форточки не протиснулся бы и ребёнок. Фрамуга красовалась только у нас. Тесная жилплощадь не предполагала наличие свободных комнат, в каждой спали по несколько человек, и грабители об этом прекрасно знали.
Зачем лезли, на что рассчитывали? В двух кварталах находился опорный пункт милиции. Советское время, преступность не так, чтобы зашкаливала. И тем не менее вокруг постоянно кто-то шастал.
Даже днём какие-то личности заглядывали во двор, хотя дома всегда был кто-то из соседей. Чужих прекрасно замечали. Видимо, в отличие от этажных зданий, манила возможность забраться через окно, а не ломиться в дверь.
Однажды всех жильцов спас наш пёс Дикси – помесь волка. Воры начали с первых квартир, в которые приникнуть не удалось. Двинулись дальше.
Дикси по ночам никогда не спал и устроил грандиозный концерт незваным гостям. Утром соседи обнаружили приоткрытые форточки, а мы – раззявленное окно в пристройке.
После Дикси завели овчарку Эрну, которую дрессировали на служебной площадке ДОССАФ. Собака получилась замечательной, но с одним недостатком – ночью дрыхла без задних лап. Для нас это было странно.
За много лет привыкли спать под надёжной охраной. Правда, не сильно беспокоились, всё-таки в доме находилась овчарка.
И в отличие от соседей, на ночь квартиру не задраивали наглухо.
Однажды я проснулась от лёгкого постукивания по стеклу. Именно над этим окном настежь распахнули фрамугу, спасаясь от жары. В щель свободно пролезал взрослый человек.
Я затаилась под одеялом. Подумала, что послышалось. В доме стояла полная тишина.
Стук повторился.
Что делать? Орать? С перепугу пнула мужа, который безмятежно сопел рядом. Благоверный заёрзал и устроился поудобнее.
В соседней комнате захныкала маленькая дочка, моя мама шикнула, успокаивая ребёнка. Я шёпотом подвякнула. Затем сообразила – нужно наоборот, говорить громко, пусть слышат, что люди не спят.
А громко – страшно. Хотелось именно зарыться поглубже и не отсвечивать.
Эрна дрыхла. К ночной суете с ребёнком собака привыкла, наши разборки её не смущали. Дочка успокоилась, и опять настала тишина.
Которую нарушило вороватое царапанье по стеклу.
Я взвилась – это уже наглость! Значит, в квартире люди проснулись, разговаривали, а грабителей это не остановило? Всё равно собрались залезть? Куда?
И вдруг дошло – почему бы и нет? Что слышал злоумышленник? Детский плач и женские голоса. Главная ударная сила – муж с овчаркой, признаков присутствия не подавала.
Я разозлилась со своего места у стенки и пнула благоверного:
– Разбуди собаку! – муж подпрыгнул, гаркнул:
– Эрна!
Зверюга подскочила, рявкнула спросонья, бросилась к окну и разлаялась на всю округу.
Снаружи что-то шлёпнулось, у соседей захлопали двери, включили свет, по двору метнулась тень, за ней – вторая. Топота ног за лаем не слышали.
Пустить Эрну вслед побоялись – вряд ли грабители шли «на дело» без оружия. Пырнули бы собаку каким-нибудь ножом. Удрали восвояси – и ладно.
Соседи высыпали во двор. Оказалось, что у первой квартиры распахнули незапертую форточку, чтобы добраться до шпингалета внизу окна. Там не получилось, пошли дальше и вот удача – раззявленная фрамуга. Лезь – не хочу.
Нарваться на овчарку никак не ожидали. В отличие от Дикси, Эрна себя ничем не выдала, мирно спала.
Правда, это был единственный раз. В дальнейшем собака себя реабилитировала. Дело в том, что моя сестра с мужем и детьми жила неподалёку в таком же старом доме.
И вдруг им показалось, что по ночам кто-то бродит под окнами.
Один раз, второй, затем днём какой-то мужик по двору крутился, выглядывал, пока соседи не спугнули. Опять же – зачем лезть в тесные квартирки, где люди чуть ли не вповалку спали? И слышимость прекрасная. Но, видимо, положительный опыт был.
Сестра испугалась и попросила, чтобы Эрна пожила у них какое-то время. Собака не возражала.
И не зря – однажды ночью разбудила весь двор лаем. Картина повторилась. Захлопали двери, тени метнулись к воротам. И опять никого не поймали.
Зато с тех пор никто больше не пытался залезть ни в наш двор, ни в тот, где жила сестра. Эрна вернулась домой весьма довольная собой.
А мы так и спали с распахнутой настежь фрамугой. До самых морозов не закрывали. Дышали свежим воздухом на зависть соседям, и никакие искатели приключений в окна по ночам не скреблись.
Не каждой кошке нужен дом
История настолько давняя, что сама скоро забуду. Так и хочется сказать: «Не торопите и без вас запутаюсь!» – и вспоминаю январь 91-го, шок и трепет, когда огромная страна неумолимо неслась в пропасть.
Именно в это время мой муж ушёл из семьи.
В квартире поселилась пустота. Огромная, гнетущая, словно помещение увеличилось в несколько раз. И в трёх комнатах остались маленькие человечки – я, мама и две дочери.
Лишнее пространство требовало присутствия живого существа. Лучше всего – собаки. О которой мечтали все, но я смотрела на вещи реально – на какие шиши лишний рот содержать? Маминой пенсии не хватало на лекарства, мой родной завод пыхтел из последних сил.
Дети просили хоть кошку. Даже столь маленький зверёк выглядел неподъёмной ношей для моей шеи.
А в подъезде вдруг поселилась взрослая белая кошка. Неприхотливая, тихая, никому не мешала. Соседи потихоньку подкармливали, мои девицы тоже умудрялись что-то выносить.
В один прекрасный
