Марк Гроссман - Птица-Радость. Рассказы о голубиной охоте.
* * *
— Твоя очередь, Николай Павлович. Как назвать историю, которую ты хочешь нам рассказать?
Пусть так и будет:
Верное сердце
— Жил, ребята, голубь. Звали его Горный Снежок. Можно догадаться, почему так звали: самый чистый снег на горах, на каменных вершинах.
Вырос Горный Снежок в голубятне у старика Антипыча.
Все ребята знают Антипыча — маленького, худенького, с тощей бородкой.
Всё у него маленькое, тоненькое: и рост, и голос, и ручки, и ножки. Вот только глаза — большие, блестящие. Вечно в них прыгают озорные чёртики. Прищурятся эти глаза, и засмеётся Антипыч тоненько, весело, заразительно.
Есть у нас такие старики в России: сушат и гнут их годы, секут и белят волосы, а душу — нет! — не могут ни побелить, ни засушить.
Идут эти старики по жизни весело, ни на что не жалуясь до самой смерти, а когда умирают, люди сокрушаются и разводят руками:
— Экая беда, ведь совсем молодым помер!
Вот таков Антипыч, девятый десяток ему идёт, а нет лучшего друга и любимца у мальчишек во всём нашем районе.
А немалая причина этому — привязанность старика к голубям.
— Иные охоту любят, иные вином грешат, — признавался Антипыч мальчишкам, — а мне голуби — и хмель, и игра, и всё тут.
Горный Снежок был гордостью и славой Антипыча. Да и как не гордиться старику белым почтарём! Нет во всей голубятне сильнее птицы, чем Горный Снежок, но не было ещё случая, чтобы кого-нибудь обидел белый почтарь, чтобы отогнал он от корма слабых птиц или занял чужое гнездо.
Антипыч страстно увлекается нагоном голубей. Смотришь, взял в воскресенье плетёную корзинку с такой же плетёной крышкой или фанерный садок, устроил туда голубей и спешит на вокзал, к электричке.
Слезет на какой-нибудь маленькой станции и — нет! — не выпускает сразу птиц, а идёт в ближайшую деревню, в сельсовет, и попросит там написать ему бумажку.
И сельсоветский писарь, с улыбкой посматривая на седого маленького старика, напишет ему что-нибудь такое:
«Дана настоящая справка Семёну Антиповичу Макогоненко в том, что он, Макогоненко С. А., выпустил на станции Кукшик в 12 часов 30 минут сего дня двух голубей, из коих один, по имени Горный Снежок, имеет кольцо с номером 456, а второй, без имени, — другое кольцо с номером 5162. Что печатью и подписью удостоверяется».
У Антипыча дома — специальная коробочка, и в ней хранятся такие бумажки, множество таких бумажек. В торжественные минуты старик открывает коробочку и показывает бумажки ребятам, зорко следя, чтобы кто-нибудь из гостей не помял или не порвал дорогих для него справок.
Почти во всех бумажках значится имя Горного Снежка или номер на его кольце — 456.
А какая огромная тяга у белого почтаря к дому! Пока ещё наука не объяснила с полной точностью, как находят голуби дом: то ли они ориентируются по магнитным волнам земли, то ли ещё как, — и не об этом речь веду. А о другом: есть голуби, для которых всякий дом хорош, а этот почтарь ещё пискуном носился над городом — свою зелёную голубятню искал. Вернётся с нагона, залезет в гнездо и даже перья топорщит от радости — нашёл!
Значит, верное сердце у птицы. А кто же не полюбит голубя, у которого верное сердце!
Как-то летом собрался Антипыч на тёплый курорт, и пришла старику мысль взять Горного Снежка с собой.
Узнали об этом мальчишки, пришли к старику и стали ему говорить:
— Не бери, Антипыч. Загубишь голубя.
А Антипыч отвечает:
— Не загублю. Придёт птица домой, это я уж вам верно говорю.
И запрыгали в глазах у старика озорные чёртики. А раз так — мальчишки уже знали это — не переубедить его.
Уехал старик на курорт.
Прошёл месяц, нет Горного Снежка. Уже вернулся Антипыч из тёплых мест, а голубя всё нет.
Видят ребята — заскучал старик, ходит маленький, горбится, будто вспомнил вдруг, что девятый десяток идёт ему, а никого у него нет: ни детей, ни внуков — всех война забрала.
Мальчишки и так и этак помочь ему хотели. То без меры хвалили остальных голубей Антипыча, то приводили примеры, как самые лучшие птицы не возвращались с ближнего нагона. А один мальчишка даже ругать стал Горного Снежка:
— Не жалей его, Антипыч. Ничего в нём хорошего не было!
Посмотрел старик с укоризной, сказал:
— Ты Снежка не ругай. И лисой жить не учись. Не надо.
А ещё через месяц, в воскресенье, прибежал к старику запыхавшийся мальчишка, стал как вкопанный перед Антипычем — слова сказать не может.
— Ты что? Или беда какая случилась?
— Да нет, нет, какая там беда! — лопочет мальчонок, а сам глаза в сторону отводит.
Посмотрел старик пристально на мальчишку, нахмурился:
— С Горным Снежком беда, что ли? Говори, не тяни душу!
— Так вы уже знаете? — вздыхает парнишечка и лезет за пазуху. Достаёт он из-за пазухи белые голубиные крылья и две лапки, на одной — кольцо с номером 456.
— Спасибо тебе. Уходи, — сказал Антипыч, взял крылья и лапки голубя и заперся у себя в домике.
А к вечеру старик как-то ожил и стал выпрямляться. А почему — об этом скажу потом.
Вскоре все голубятники уже знали о подвиге птицы. Каждый старался сказать старику приятные слова. И в самом деле, не каждый голубь прилетит домой за шестьсот километров.
Все говорили о Горном Снежке так, будто он жив и сам прилетел в свою родную голубятню.
А вы знаете, ребята, что дело было совсем не так.
Отец мальчишки, того, что принёс Антипычу крылья и лапки Горного Снежка, с утра поехал в лес. Поохотиться. Увидев ястреба-тетеревятника, летевшего с добычей, ударил по нему из ружья.
В лапах у мёртвого хищника охотник и обнаружил истерзанного голубя. А на ноге у птицы — кольцо. Отрезал охотник крылья и ножки голубя, привёз сыну:
— Не простая это птица. Может, дружков твоих?
Вот теперь, пожалуй, самое время сказать, почему ожил и выпрямился Антипыч. Дело, как понимаю, в том, что очень верил старик в своего голубя, верил, что он вернётся. А раз не вернулся Снежок, значит, изменило сердце, забыл он свой дом.
«Лучше бы он погиб в пути, — думал, верно, в те минуты Антипыч. — Слава осталась бы на земле о птице».
И потому, когда мальчик принёс ему крылья и лапки голубя, не только одна печаль уколола старика. А ещё и гордость понемногу стала согревать его: нет, не забыл Горный Снежок своего дома! Пусть погиб, но — невдалеке от него!
Когда совсем стемнело, Антипыч, окружённый мальчишками, вошёл в свою комнату и решил осмотреть крылья голубя.
И как охотник по следам зверя может прочесть все извилины его пути, так и Антипыч мог рассказать, что случилось с Горным Снежком в эти последние два месяца его жизни.
Вот что рассказал Антипыч:
— Может, на полпути к дому настигла первая беда птицу. Потому говорю — на полпути, что устал уже голубь. Не то ушёл бы от разбойника.
А попал Снежок в когти к малому соколку. Поранить поранил кобчик голубя, да и сам, видно, выдохся. Вот, глядите, на правом плече отметины старые, заросшие.
Теперь сюда смотрите — на левом крыле следы от связок.
Значит, понял Снежок, что не добраться ему, раненному, до дома, остановился в чужой голубятне — подлечиться, сил набраться.
Там его подвязали — не сильно, полагаю, — всё же больная птица. Окреп он немного и полетел дальше. Но далеко ли в связках уйдёшь? Пришлось ему опять прибиться к чужому дому.
Снова взгляните на правое крыло: нет следов от связок. Перо чистое, белое. Выходит, новое перо. Вот и соображайте — обрывали его во второй голубятне. И ушёл он оттуда только тогда, когда новые перья выросли.
Сильно измучила голубя дорога, а всё же тянул он на родину. Вело его верное сердце, давало силы переносить все невзгоды и испытания.
И вот, совсем близко от дома, от меня, взял ослабевшую птицу воздушный бандит — ястреб-тетеревятник. Так это вышло, ребятки.
И все мальчишки сошлись на том, что Горный Снежок — прекрасный голубь.
Пусть погибла смелая и сильная птица, — сказал Николай Павлович в заключение, — пусть не долетела она до дома, где родилась и выросла, но своим подвигом сказала она всему миру: «Любите свой дом, свою родину, стремитесь к ней через все преграды и опасности. И если даже погибнете, вас всегда помянут душевным словом за вашу твёрдость и верное сердце. Добрая память героям!»
* * *
Закончил свой рассказ Николай Павлович и на деда Михаила посмотрел.
— Давай, Михайло Кузьмич. Твоя очередь.
Погладил дед Михаил седые, немного обкуренные усы, медленно трубочку свою запалил, посмотрел на ребят хитро:
— Ладно, за мной дело не станет. А название моей истории:
Вот так и надо любить!
Близко ли, далеко ли, жила-была одна голубка и звали её Девочка с бантиком. А звали её так потому, что на чистой белой её грудке красовался бантик — будто вихорёк оставил здесь свой след.
