Пёс из породы хранителей и праздник противоядия будням - Ольга Станиславовна Назарова
– Давай мы тоже поищем. Собак возьмём и походим!
– Ну, походите… – безнадёжно махнул рукой Фёдор. – Хуже не будет! Только если найдёте, сами не пытайтесь увести, Зине звоните!
Ночь перед Рождеством всегда особенная. Тихая и мирная. Снег, начавшийся в разгар операции по эвакуации чудиков с берёз, утих, разбежались плотные облака, и открылось огромное небо, полное немыслимого множества звёзд.
Павел, Иван и Лёха шли с собаками по дороге. Алёна осталась дома со Стёпкой, а Марину Сергеевну и Матильду Света повезла в маленькую деревенскую церквушку на Рождественскую службу.
Урс трусил по снегу, принюхиваясь к козлиному запаху.
– Под снегом особо не учуешь… – вздыхал Бэк.
– Да нет, запах-то у Кеши такой, что и под сугробом учуять можно, просто он тут навеселился на славу. Гонял этих ненормальных и туда и сюда, короче, везде отметился, – объяснил Урс.
Блэк ступал рядом с хозяином, не встревая в разговоры старших. Он понимал, что обоняние у него заведомо слабее, чем у Урса, и отвлекать пса-хранителя не считал нужным.
И вдруг, Урсу показалось, что некая тонкая полоска запаха чуть отличается от остальных следов. Он принюхался, зарываясь мордой в снег и гавкнул, привлекая внимание Павла.
– Ты что? Учуял что-то?
– Не что-то, а козла! – вздохнул Урс. – Была бы Алёна – поняла бы. Ну, или хоть болтун этот рыжий. А! Ладно, справимся обычными методами!– он подскочил к Павлу, потянул его зубами за край куртки и указал направление движения.
– Нашел след? Ну, умник! Тогда давай, действуй! – велел Павел.
Урс ринулся в глубокий снег, скрылся за кустами и деревьями небольшой рощи, за ним рванули оба пса, и пропали из вида.
– Слушай, Паш, а мы не зря их отпустили? Сейчас ещё собак не хватало разыскивать… – засомневался было Иван, через некоторое время.
– Не переживай. Если Урс показал, что нашел, значит и его приведёт и псы вернутся.
– Да вон они уже! Глядите! – Лёха подтянулся на ветке ближайшего дерева и осматривал окрестности с высоты. – Гонят красиво! Прямо треугольником идут. Урс и Бэк по бокам, Блэк сзади.
– Да не пошли бы вы куда подальше! Чего пристали? Я и сам домой приду! – злился Кеша.
– Вот и иди себе, а мы тебя проводим! – спокойно отвечал Урс. – А то опять начнёшь слежку и охоту. Тебе чего там надо было?
– Ты не понимаешь… Там такая козааааа! – Кеша тряс бородой и досадливо оглядывался на покинутый им по собачьему произволу и принуждению лесок. – Красавица просто! Комолая, стройная, ноги длииииныые, бородки только нет, а так – загляденье! Ах, какая! Я таких ещё и не видал
– Понятное дело, это потому, что это была вовсе и не коза, а лосиха. И если бы она сообразила, чего ты вокруг неё круги описываешь, развлекалась бы на весь лес! – не выдержал Урс. – А уж если бы тебя увидал её лось, то тебя бы больше никто не нашел. Разве что по весне, рога оттаяли бы…
– Да я б его! – взъярился Кеша.
– Ага, конечно-конечно, только если бы допрыгнул. Он повыше лосихи, и с рогами.
– Что, такими как мои? – фыркнул Кеша.
– Больше твоих во много раз и отростков куча. Они и друг друга убивают в поединках и волков могут расшвырять только так, даже медведя на рога поднять.
Кеша недоверчиво приостановился.
– Ты чё, серьёзно? Не верю, что такие козлы бывают!
– Ещё как серьёзно! Хотя, знаешь, давай, беги. Блэк, освободи ему дорогу. Зачем твоей хозяйке такой глупый козёл сдался?
– Чтооо?! Что ты сказаааал? – набычился Кеша.
– А что скажешь, умный? Бросил жен, детей, поскакал развлекаться… А жены и дети твои по всему двору разбрелись, хорошо, люди собрали. А потом? Потом и вовсе глазки стоить отправился какой-то чужой козлихе, тьфу, то есть лосихе! А у тебя там хозяйка плачет!
– Хозяйка? Козы и козлята? – Кеша дрогнул. Нет, он бы рванул во весь опор, но здорово устал, поэтому ограничился упорной рысцой.
– Зина? Собаки нашли вашего Кешу. Нет, не волнуйтесь, он жив-здоров и весьма энергично скачет к дому. Нет, не надо выезжать, мы скорее его доведём. Кидается? Нет, не кидается, он с собаками в ладах, так что идут всей компанией.
Павел написал сообщение Алёне, что они возвращаются, и козла нашли, и наконец, поднял голову. Так-то всё всматривался в снежные поля и перелески. А тут…
– Красота какая! – он даже приостановился.
– Да… Такое, только в Рождество бывает, да ещё, по-моему, на Крещенье, словно небо открывается, – кивнул Иван. – И ангелы поют на небеси, и волхвы за звездою путешествуют, и пастухи славят…
– А мы ведь сейчас как пастухи! – сообразил Лёха. – Вон, даже козёл имеется. Интересно, а почему пастухи-то?
Этот вопрос он обдумывал и пока вели Кешу, и когда его сдали на руки рыдающей уже от радости хозяйке, до возвращения Матильды и Марины Сергеевны из храма. Потом не выдержал, и пока накрывали на стол, а остальные были заняты попытками как-то угомонить расшалившегося Рыжика, спросил у неё.
– Они были люди простые, неученые. Им не надо было себя убеждать в том, что они видят ангелов на самом деле. Какой-нибудь фарисей непременно зарылся бы в писания, и выяснил, что это просто совпадения, и вообще наваждение, и в принципе померещилось. Примерно, как мы сейчас. А тогдашние пастухи умели видеть настоящее и видели ангелов. Умели чувствовать тепло солнца, вот и поняли, что от этого малыша, лежащего в яслях, идёт свет выше и теплее любых солнечных лучей.
– Ба, а почему не в доме-то? Как они в пещере очутились?
– Просто места не нашлось. Была перепись населения, все гостиницы были заняты, вот им и пришлось остановиться в пещере, где скот от непогоды укрывали. Больше никуда не пустили. Поэтому, есть такая традиция – ставить на окно свечу. В знак того, что мы рады принять Богородицу с младенцем, помним про них. Раньше свечи горели на окнах и в простых избах, и в лачугах, и богатых домах, это теперь подзабыли…
Леха примолк, а потом взял, да и поставил на подоконник подсвечник. – Как-то очень близко было небо… И пастухи опять же… – пробормотал он, зажигая огонёк и заботливо отодвигая его подальше от занавески.
– Маленькая церковь, старая-старая, говорят, при Фёдоре Ивановиче строилась, – тихонько рассказывала Марина Сергеевна Алёне.
– При ком? – удивился Лёха.
– Сын Ивана Грозного, – машинально пояснила Алёна. Всё-таки учительство неистребимо!
– Да, так вот церквушке
