Марк Махлин - Путешествие по аквариуму
— Здравствуйте, Рамасо, — Фидлер быстро подходит к местному учителю.
— Здравствуйте, вазаха, — отвечает тот. — Не удивляйтесь, тингалле в наших местах причиняют немало вреда. Они жалят людей, и это очень болезненный укус. Но наши люди не трогают их, они считают их фади (злым духом).
Аркадий Фидлер смотрит в коричневатую воду лужи. Где-то в ее толще ползают и плавают огромные — в детскую ладонь — водяные клопы белостомы. Своим острым хоботком они могут причинить человеку нестерпимую боль. Поэтому брать их руками опасно. Волы погибают от укуса белостомы, когда она жалит их в язык или десны. Страшное порождение тропических вод — эти гигантские хищные клопы.
Фидлер возвращается в хижину. В этот день он записывает:
«Невозможно не поддаться восторгу и вместе с тем ужасу, когда смотришь в болотистые лужицы, каких полно во влажной долине. Под дремлющей поверхностью теплой воды кишит живой клубок, томится туча обезумевших насекомых, раскрывается вечная драма каких-то смутных осужденных душ. Это тропические гладыши, гребляки и всякое другое — водяная толпа, удивительное скопище, как бы снедаемое вечной лихорадкой. Мой друг и напарник по экспедиции Богдан ежедневно ловит сачком для коллекции тысячи существ, но потом, бросив их в таз с водой, торопливо умерщвляет. Если он этого не сделает, то через час останется только половина насекомых, так быстро они пожирают друг друга. И хотя, погибая, они кажутся бесчувственными к смерти, ужас невольно охватывает людей: беспокойными ночами наши тревожные сны заполняют кошмарные насекомые».
Но однажды Богдан торжественно вносит таз с водой в хижину Фидлера.
— Здорово поет, — говорит он, — прислушайся! И в самом деле, когда вода в тазу устоялась, исследователи услышали чистые звучные тона, напоминающие
птичье щебетание.
— Просто дух захватывает, — задумчиво говорит Богдан.
— Да… Прямо звуки наших северных сосновых лесов. Словно наши лесные птицы…
Молчат загрустившие путешественники, а из таза несется нежное щебетание — целый хор поющих птиц. Но это, конечно, не птицы, это тоже обитатели луж и тоже водяные клопы.
Таков мир насекомых, где прекрасное сочетается со страшным хищничеством. Свои встречи с этими обитателями тропических вод А.Фидлер описывает в книге «Горячее селение Амбинанителло».
Но вернемся снова к тингалле — гигантскому тропическому водяному клопу.
Я давно хотел увидеть его живым. Подолгу простаивал у витрины Зоологического музея: в спиртовой прозрачности красовалось огромное — длиной до 10 сантиметров — насекомое с четырьмя волосатыми ногами и передней хватательной парой, подобной мощным клещам. Он встречается не только на Мадагаскаре. В югославских и болгарских книгах по гидробиологии этот клоп упоминается в составе местной фауны. Медленно, но неуклонно продвигается он на север — из Греции в Македонию, затем на территорию Болгарии, завоевывая водоем за водоемом и приспосабливаясь ко все более суровым зимам.
Распространяясь по тропическим водоемам Африки и Азии, он осваивает и некоторые субтропические области, а два вида встречаются и у нас на Дальнем Востоке.
Это гигантское, ядовитое, стремительное существо интересовало меня все больше. И я просил знакомых, отправляющихся в заморские путешествия: «Привезите!» Наконец, один из моих друзей — моряк Олег Павлович Шашин сжалился надо мной. До этого он не раз привозил мне интереснейших водяных жуков из разных концов тропиков: «Ладно, — сказал он. — Эта гадина, конечно, не жук, да уж так и быть, привезу».
Олег Павлович поймал четырех клопов — трех самцов и самку. Клопиха имела более широкую спину и полное брюшко. Она сразу проявила бурный интерес к кавалерам, но отнюдь не с брачными намерениями: цели у нее были самые кровожадные. Что касается самцов, то они восприняли свою соседку совсем иначе и принялись за ней ухаживать. Глубокое непонимание клопами друг друга потребовало от Олега Павловича решительных действий: самцы были отделены стеклом от вечно голодной самки. Но, по-видимому, клопиха все время выпускала привлекающий самцов секрет: пока корабль шел из Мозамбика в Ленинград, (происходило это несколько лет назад) сначала один, а затем и второй ухитрились перебраться через стеклянную перегородку. Самка не преминула вкусно пообедать обоими незадачливыми рыцарями. Так что до моих аквариумов добрались лишь два клопа — самец и самка.
Попытки соединить их оказались довольно рискованными, и я отказался от этой затеи. Возможно, у этих клопов, как и у некоторых пауков, существует определенный непродолжительный период, когда самка благосклонно относится к ухаживанию самца, в остальное же время она ведет себя весьма агрессивно. Секрет же самка выделяет гораздо дольше: если подлить воду, в которой находится самка, в аквариум, где содержится самец, последний приходит в полное неистовство и начинает метаться в поисках подруги.
Теперь пора познакомиться. Клоп относится к роду Belostoma, а вид (их с десяток) я не определил. Внешне клоп напоминает водяного скорпиона (только гигантского), которого можно найти в любом стоячем водоеме. Первая пара ног превращена в хватательный механизм:
голодный клоп, подстерегая добычу, широко расставляет свои клещи, быстро разворачивается и стремительно схватывает все, что движется. Сила захвата весьма недюжинная — некоторое время насекомое может держать своими «хваталками» гвоздь длиной с самого себя.
Схватив добычу, белостома исследует поверхность хоботком. Кончик десятимиллиметрового хоботка довольно чувствителен, он находит малейшую щель в хитиновом покрове жука или рака, между чешуйками рыбы. Вонзившись в мягкие ткани тела, клоп выпускает в них сильный фермент янтарного цвета. Фермент очень ядовит и, если попадет человеку на кожу, вызывает нестерпимую боль. Кто испытал на себе укус водяных клопов (гладыша, плавта, скорпиона) — нечто вроде укуса осы, поймет меня вполне: ведь белостома во много раз больше. Фермент вызывает боль еще и потому, что у белостомы своего рода наружное пищеварение: ткани под действием этого фермента превращаются в жидкую массу, которую клоп высасывает хоботком. Мелкую добычу клоп уничтожает, не меняя положения захвата, большую же вертит, вонзая хоботок и пуская фермент в разных местах.
Но при всем сходстве способов питания ведут себя белостомы и водяные скорпионы совершенно по-разному. Медлительный водяной скорпион часами поджидает добычу. Белостома же, увидев вдали рыбу подходящего размера, не будет медлить. Развернувшись и на секунду замерев (очевидно, оценивая ситуацию), она срывается с ветки растения и стремительно настигает добычу, схватывая ее на ходу. Наши клопы (даже проворные гладыш и плавт, у которых гребущей является задняя пара ног и взмах их одновременный) так не умеют. У белостомы гребут четыре мощных, опушенных жесткими волосками ноги, взмахи их попеременны, как у жука-водолюба, но скорость движения во много раз больше. Когда ноги идут вперед, волоски складываются и прижимаются к голени, когда следует гребок ноги, они «встают дыбом», превращая ногу в мощное весло.
Сидя на растениях в ожидании добычи, белостома выставляет из воды кончик брюшка с дыхальцами. Водяной скорпион и ранатра на конце брюшка имеют дыхательные трубки, составленные из двух плотно сомкнутых желобков. У белостомы тоже есть трубочка, но короткая, из двух чешуек. Зато на ногах у нее точно такие же «инструменты», как у ранатры и скорпиона, — ряд темных продольных пятнышек. Это тончайшие приборы равновесия и улавливания движения воды и живых организмов в воде. За тонкой мембраной находятся чувствительные клетки с волосками; давление мембраны на волоски сигнализирует о глубине, течении, раскачивании стебля, на котором сидит белостома. Гидродинамические импульсы от живых организмов через мембраны информируют клопа: откуда, куда, на каком расстоянии движется и какого размера живой источник волн. Сообразно полученной информации клоп либо замирает, расставляя свои «хваталки», либо разворачивается и бросается в погоню, либо стремительно удирает в глубину.
К сожалению, мне не удалось проследить весь жизненный цикл белостом, так как погибла самка. После гибели я оставил ее на сутки в аквариуме: очень много у нее на брюшке было «пассажиров», которых при жизни клопа мне не удалось рассмотреть. Теперь же с тела снялись и заплавали неизвестные мне пиявки и клещики, только не пунцовые, как в наших водоемах, а ярко-зеленые. Но без хозяина эти паразиты быстро погибли. Самца я отвез в клуб «Нептун», где он, к сожалению, прожил недолго.
Так я и не увидел, как размножаются белостомы. А между тем здесь есть немало оригинальных особенностей.
У белостомы самец не только оплодотворяет самку, но и пестует потомство. Яйца самка откладывает… на его спину. Порой их больше сотни. Клоп-отец носит яйца около двух недель, потом вылупившиеся личинки соскакивают со своей подвижной «колыбели».
