Фрэнк Перехрюкин-Заломай - Переводы с собачьего, или Этология собаки в картинках

Общий принцип такой: на крупную дичь нужна крупная собака, а еще лучше – стая. При охоте на мелкую дичь лучше собака помельче и порасторопней. Не зря говорят: расторопность хороша при ловле блох, тоже, между прочим, вид охоты. И чем мельче дичь, тем больше вам мешают остальные члены стаи: ревут, путаются под ногами и зубами. В этой кутерьме добыча, как правило, исчезает. Помню, в одной такой свалке мы чуть не затоптали инструктора по охоте тетю Лайму.

А вообще охота непредсказуема. У вас будет шанс покрыть себя несмываемой грязью и славой или сесть в лужу без славы. И в этом ее прелесть. Прежде всего, это для городской собаки спасение от скуки и возможность хоть на какое-то время почувствовать себя хищником, независимой дикой тварью из дикого леса.

Я честно признаюсь: я не профессионал. Особенности национальной охоты с той или иной национальностью охотничьих собак разбираются в специальной литературе. Я, как простой дилетант, здесь опишу некоторые случаи охоты на различные виды дичи с точки зрения городского охотника-любителя.

Охота на кабана

Особенности охоты на кабана я описывал в начале этой главы. Большинство городских собак, на свое счастье, кабана никогда в жизни не видели и не увидят, но парочка впечатлений на этот счет у нас все же завалялась. Поскольку наш город находится в лесной зоне, крупное зверье вроде кабанов, лосей или даже медведей вблизи города встречается не так уж редко. Периодически случается, что особо любопытные представители забредают в парки и даже на улицы города. В один прекрасный вечер дрессировочную площадку на окраине навестил кабан. Возможно, накануне кабана навестили охотники или еще кто-нибудь, в любом случае зверь заявился с ответным визитом отнюдь не дружелюбно настроенный и с ходу бросился выяснять отношения с местными собачниками и их собаками. Нас, уж и не знаю, к счастью или к сожалению, в этот вечер там не было, и произошедшее могу описать только со слов очевидцев. Собаки сразу же заявили, что зверовых лаек между ними нет и охота на кабана не относится к их специализации. Некоторые сразу отправились домой, вспомнив о неотложных делах, и оставили владельцев самих расхлебывать ситуацию. Хозяева собак позалезали на снаряды, в основном на лестницу, справедливо предположив, что дикий недрессированый кабан по лестнице ходить не умеет. Самые цивилизованные из собак, умевшие ходить по лестнице, позалезали на нее вместе с хозяевами. Остальные собаки, которым на снарядах не хватило места или кому лестница казалась еще страшнее, чем кабан, спаслись бегством. К счастью, вскоре кабану надоело развлекаться, и, немного погоняв служебных собак по окрестностям площадки, он ушел в направлении центра города в поисках иных приключений.

Если обычная домашняя собака практически не имеет шансов встретиться с кабаном, то его аналог – свинья встречается нам не так уж редко. Порой свиньи бывают настроены довольно дружелюбно, особенно молодые, но со взрослой свиньей я связываться не советую. Она, как и кабан, отличается неприветливым и непредсказуемым характером, умна и упряма, запугать просто так ее не удастся. А драться со свиньей очень непросто, поскольку весом и силой она далеко превосходит даже крупную собаку, прокусить ее толстую шкуру почти невозможно, а вот она кусается будь здоров и может серьезно ранить неопытного пса. По поводу агрессивных свиней лучше спросите Ингу.

Фрэнк состарился и уже не составлял нам компанию на долгих прогулках, поэтому мы выбрались вчетвером: я, Инга, бернячка по прозвищу Коза и кокер-спаниель Лейла. Наш путь лежал вдоль сетчатого забора, окружавшего виноградники. С другой стороны проселочной дороги располагались густые заросли чертополоха, а сразу за ними не менее густой лес белой акации, побеги которой тоже были утыканы шипами. Повернув за очередной изгиб дорожки, мы увидели невесть откуда взявшуюся свинью, трусившую нам навстречу. Я остановилась и схватила за ошейник насторожившуюся Ингу. Коза на всякий случай спряталась за меня, а Лейла – за Козу. Свинья, заметив нас, замедлила шаг, но не остановилась. Медленно приближалась к нам, и выражение ее глаз не предвещало ничего хорошего. Она не была очень крупной, ростом, пожалуй, с Ингу, но пошире, приземистая и явно более тяжелая, чем крупная сука ротвейлера. Черная, волосатая; морда ее с желтыми клыками была на редкость уродливая – ничего общего с симпатичными свинками на картинках. Явно взрослый экземпляр, помесь местной чушки и вьетнамской свиньи.

Как и нам, свинье вовсе не улыбалось сойти с дороги в густые колючие заросли, и всем своим видом она показывала, что уступать дорогу не намерена. Но и нам деваться было некуда: ни на забор, ни в колючки нам лезть не хотелось, о чем Инга свинье весьма недвусмысленно заявила. Пока я в полном замешательстве соображала, что делать дальше, свинья решила пробиваться с боем: разинула пасть и с визгом устремилась на нас. Делать было нечего, и я отпустила Ингу, тоже рвущуюся в бой. Сначала та попыталась взять свинью на таран, но просчиталась – перевес килограммов был явно на стороне свиньи, и ее низко расположенный центр тяжести делал ее устойчивой, как бронетранспортер. Попытка схватить ее за шею тоже провалилась по причине очень толстой шеи, которая в Ингиной пасти просто не поместилась. Коза оказывала только моральную поддержку, вмешаться непосредственно в битву она не отважилась, но Инга не сдавалась. Схватила свинью за ухо, и это оказалось ее слабым местом: хрюшка подняла истошный визг и от нападения перешла к обороне. В принципе она была уже не против подписать капитуляцию, но вошедшая в раж Инга жаждала крови, и о мирных переговорах не могло быть и речи. К тому же и я не была уверена в мирных намереньях свиньи, разинутая пасть которой с желтыми зубами поневоле внушала уважение, поэтому просто отодрать Ингу не решилась. Ситуацию я решила следующим образом. Сделав из поводка петлю, я надела ее на рыло свиньи (благо Инга прижала ее голову к земле) и, как следует затянув, привязала свинью за ногу к столбу забора. Потом отцепила Ингу и, оттащив ее, упирающуюся, пошла в деревню искать хозяина чрезмерно самостоятельной агрессивной свиньи.

Охота на зайцев

Зайцы на прогулках встречаются довольно часто, но, если вы не борзая, поймать настоящего живого зайца собакам удается крайне редко. Уши у них длинные (поэтому хорошо слышат), ноги еще длиннее (поэтому хорошо бегают). Не раз случалось, что кто-то из нас спугнул на прогулке зайца и потом кто-то из нас (обычно это была Лайма) за ним унесся. Кричать и звать бесполезно. Нужно просто остановиться и ждать. Обычно через пять – десять минут (Лайма через двадцать) охотничек возвращается с синим языком и свистящим из ушей паром (вода в радиаторе вскипела). И без зайца.

Эти черти понесли Лайму за зайцем…

Да мы бы за ним и не бегали, но когда он выскакивает прямо из-под ваших ног – попробуй устоять! У них же привычка: сидеть до последнего, в надежде, что пронесет, а потом вылетают, как торпеда, и летят, не разбирая дороги. Это их и губит. Когда нас много, заяц оказывается в окружении и попадается.

Помню, как-то Инга Пришибякина подняла зайца в высокой густой траве. Заяц, как водится, выстрелил наугад и торпедировал в грудь лабрадора Афро. Если бы на месте бестолкового лабрадора оказалась хищная Инга или хотя бы я – одним зайцем в лесу стало бы меньше. Но этот интеллигент совершенно растерялся, а пока приходил в себя, заяц оттолкнулся от его узкой груди, набрал вторую космическую скорость и исчез в подлеске. Все произошло так быстро, что даже расторопная Вошка не успела ничего сообразить. Даром Инга ругалась, как старый боцман. Поскольку она и бегает как старый боцман, заяц ушел.

Меньше повезло другому зайцу, который попал в самую середину большой собачьей стаи. Вспугнула его ушлая аппенцеллерка, а потом уж Фрэнк не оплошал: поймал зайца за лапу. В ту же секунду к нему подскочила долговязая швейцарка Бренни и схватила зайца за голову. В процесс дележа захотели вмешаться и остальные собаки (в основном бернячки, поскольку аппенцеллерку в суматохе затоптали), но потом между ногами и мордами ввинтился мелкий гладкий энтлебух и схватился за зайца посередине. Все разом дернули. Бренни осталась с головой в зубах, Фрэнк – с оторванной задней лапой. Остальная часть зайца упала на землю вместе с энтлебухом, а на энтлебуха упало несколько бернячек и сверху опомнившаяся аппенцеллерка.

Промежуток времени, за которое это произошло, был гораздо короче времени, требующегося на его описание.

За доли секунды цивилизованные собаки, большинство из которых перед этим зайца никогда в жизни не видели, превратились в диких зверей. Инстинкт хищника безошибочно подсказал им, что и как надо делать. Через пару секунд, когда куча-мала рассыпалась, от зайца не осталось и следа. Ни костей, ни кишок, ни шерсти. Даже и не знаю, кто из собак какой кусок урвал и урвал ли вообще. Только масленые глазки энтлебуха проговорились, что этот с пустой губой точно не остался.