Павел Шмельков - С учетом практики

Павел Шмельков

С учетом практики

Дрессировщик Павел Шмельков имеет большой профессиональный опыт: больше семнадцати лет он работает кинологом в уголовном розыске. Этот опыт лег в основу курса подготовки собак-телохранителей, который Павел ведет уже несколько лет. Мы беседуем после «урока» дрессировки, моих собеседников четверо: Павел Шмельков, его сын и помощник Саша, и два ученика Павла — Борис и его ротвейлер по кличке Ирвин.

РОЗЫСКНАЯ СОБАКА

Мне было интересно оценить способность к розыскной деятельности собак разных пород… Я держал восточно-европейских овчарок, доберманов, 7 лет работал с ризеншнауцером, использовал ротвейлеров для поиска наркотиков и в качестве розыскных собак, пробовал бладхаундов для работы по следу. Обычно мы имеем дело со следами 10-15-часовой давности. Как правило, криминальные происшествия происходят ночью. Пока преступление обнаружили, пока вызвали, пока мы доехали… Если розыскная собака не способна взять «остывший» след, то толку от нее мало. Приехали мы как-то по вызову на станцию Мытищи. Лежат руки, ноги и голова. Собака взяла след, пришла к железнодорожной платформе, однако по дороге особенно тщательно обнюхивала одну тропинку. На платформе след оборвался, и тогда мы пошли по этой тропинке.

Подошли к дому, крыльцо чисто вымыто, но в стороне нашли маленькую косточку. Присмотрелись повнимательнее, увидели две капельки крови. Говорю оперативнику: «Здесь!» Бладхаунд в работе по следу на много порядков превосходит традиционные породы: овчарок, доберманов, ризенов, ротвейлеров. Собак этой породы у меня было три, особенно хорошо была подготовлена последняя. Но бладхаунд не очень приспособлен к задержанию. Он может спокойно подойти к обнаруженному человеку, обнюхать его, а если тот пса ударит, он «обижается» и отходит. Все-таки розыскная собака должна выполнять две задачи: работать по следу и одновременно быть телохранителем. Розыскной собакой сложно управлять, если считать, что ее поведение основано только на условных рефлексах.

Собаке можно жестко приказать «Ложись!» и она ляжет, но подать жестко команду «След!» невозможно, собаку об этом можно только «попросить», она должна быть крайне заинтересована в работе.

Ведь если следу 15 часов, то от него остались одни молекулы, одна метка отстоит от другой на 2-3 метра. Собака идет, с трудом пронюхивая след: здесь уже прошли сотни людей, транспорт. Если на собаку «нажать», то она просто перестанет работать. И отношение к собаке у розыскника совершенно особое: она словно его «второе Я». Считают, что розыскная собака может имитировать движение по следу. Но когда после четырех лет работы пришлось впервые с этим столкнуться, я был поражен. Розыскная собака должна все время тренироваться: следы, следы и следы, по возможности разнообразные. С вечера для собаки был проложен «окрашенный» след (подошвы чем-то натерты). Утром мы пошли этот след работать. Тогда я еще собакой управлял так, как меня учили в кинологической школе. На одном углу мой пес сбился, а я спросонья на него рявкнул: «След, я тебе говорю!» И он пошел в другую сторону, причем классически: змейкой, нос опустил, не идет, а пишет. И вот тогда стало ясно, что о поведении собаки «по Павлову» здесь речи быть не может. Свою предпоследнюю собаку я, уже имея опыт, удалось подготовить и для хорошей следовой работы, и для охраны. Во Владимире была эстафета, мы пробежали свой этап и стали смотреть на соревнования. Собака села так, что сзади ко мне никто не мог подойти незамеченным.

Подошел мужчина с ребенком, встал близко, собака заволновалась, но получив команду «Нельзя!» перестала обращать внимание на этих людей, и вместе с тем не забывала охранять остальное пространство вокруг меня. Чтобы добиться такого сочетания надежной охраны и отсутствия агрессивности, мне раньше просто не хватало опыта. Только имея за спиной более 17 лет работы с собаками, мне это удалось.

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

Раньше, когда в милиции не было резиновых дубинок и газовых баллончиков, меня с собакой несколько лет привлекали для работы в период призыва в армию. Молодежь нашего и соседнего городов часто конфликтовала, и во время сбора призывников в районном военкомате случались инциденты. К военкомату подходят автобусы, из них высыпает масса людей: подвыпившие призывники, их друзья и родственники. Площадь заполняется людьми, здесь песни, там гармошка, а где-то уже дерутся. Я должен был быстро ликвидировать эти драки, причем пока драчуны на ногах — это еще не страшно, но вот когда один падает — это уже опасно и надо мгновенно вмешаться. Я договаривался с милиционерами, чтобы они свистели, потому что всю площадь контролировать невозможно.

Один раз слышу свисток, пробиваюсь к входу в военкомат и вижу круг, в котором бьются человек двадцать. В то время у меня был кобель немецкой овчарки. Мы врубаемся в эту кучу, я командую «Охраняй!», и он бьет мордой в наморднике одного, второго, третьего… Все летят веером. Такую помощь милиции мне приходилось оказывать несколько лет весной и осенью, и там я приобрел некоторый навык управления собакой и стал представлять, как нужно готовить собаку-телохранителя. Оттуда же и оценка снаряжения: какими должны быть намордник и поводок.

Именно тогда я понял, что при отдельных видах работы собака обязательно должна быть в наморднике, потому что там масса людей, женщины, дети. Ведь собаку не обязательно «применять на поражение», часто достаточно просто психологического воздействия.

О ПОРОДАХ

Для розыскной службы можно выделить четыре породы: овчарка, ротвейлер, ризен и доберман. Возможности добермана ограничены: в мороз он работать не может. Ризен у меня служил семь лет, мне нравилось, что он отважный, смелый и вместе с тем достаточно добродушный. Но были мелкие нюансы: мокрая борода после кормления, шерсть между пальцами, тримминг; однажды я его подстриг, нас послали в засаду, а там комары. Понятно, что ни о какой засаде речи уже быть не могло. После этого о стрижке пришлось забыть. Современные немецкие овчарки мне не очень нравятся, наши «восточники» обладают более высокими рабочими качествами. Сейчас работаю с ротвейлером, ему два года, часто беру его на задания, мы побывали и в засадах, и на выездах, и на патрулировании. На своих курсах городской собаки-телохранителя я не дрессирую четыре породы: американских стаффордширов, пит-булей, бультерьеров и кавказских овчарок. Бойцовые собаки имеют особый тип психики, на которую моя методика дрессировки не рассчитана, и я не могу взять на себя ответственность за подготовку таких собак. Хотя надо признать, что стафф — собака интересная и серьезная. Кавказская овчарка исторически предназначена для охраны большой территории. Она слышит шум, идет туда и разбирается. Такое поведение хорошо в горах, но неприемлемо в городской жизни. Так сложилось, что у меня на курсах не было ни одного южака, поэтому о них ничего сказать не могу. Несколько среднеазиатов было, но все собаки весьма средние, их надо очень долго готовить, настраивать. Комментарий Саши: Я работал в «Красной звезде» с этими породами. Там собак держат секциями по породам, по 12-15 собак. Самая страшная секция, к которой в первые дни боишься подходить — это кавказские овчарки, причем неважно, суки это или кобели. Как ни странно, но самые спокойные и доброжелательные — среднеазиаты.

Все собаки, хотя они в течение года и меняются — одни приезжают, другие уезжают — очень приятны в общении. Ротвейлеры не нравились солдатам своей скрытностью. Агрессивных собак других пород видно сразу, а вот ротвейлер может напасть, сохраняя спокойное «выражение лица». В питомнике много собак этой породы, сданных людьми, которые не смогли с ними справиться. Черные терьеры плохо видят из-за оброслой морды. В армии их стригли, оставляя только маленькую челку, а у городских собак на голове гораздо больше шерсти. В чернышах сидит слишком много пород, психика еще не установилась, поэтому собак, пригодных для работы, среди них мало.

О ДРЕССИРОВЩИКАХ

Существуют разные подходы к подготовке собаки. Помню владельцев с собакой, которые прошли у меня первый этап дрессировки. После этого они занимались на нескольких дрессировочных площадках. На одной из них инструктор проверил собаку и сказал, что у нее очень много злобы, которую надо «убирать». И этот инструктор по-своему прав. Если он тренирует собаку «на рукав», то может считать, что у собаки не должно быть агрессивности к человеку даже в момент нападения на хозяина. То есть он не учит собаку тому, что я называю «режим активной охраны». Когда попадается статья кого-либо из дрессировщиков — Варлакова, Колесникова, то это всегда интересно. С чем-то я соглашаюсь, с чем то — нет, но люди занимаются дрессировкой и имеют свой опыт. Да, они не работали с розыскной собакой, но они профессионалы. Иногда с чем-то не соглашаешься, а потом понимаешь, что рациональное зерно в этом есть, просто человек смотрит на проблему с другой стороны.