Майкл Джонсон - Золотая лихорадка. Как делают олимпийских чемпионов
– Это настолько ярко, что ты будешь выделяться из всех, – сказал мне тогда кто-то из команды. – Тебя будет видно даже людям, находящимся на самых дальних трибунах.
А я почему-то спросил:
– А вам не кажется, парни, что это цвет серебра?
Все замолчали. Затем, немного посовещавшись, мы все единодушно пришли к заключению, что обувь серебристого цвета абсолютно не соответствует нашей конечной цели.
И тут меня осенило:
– Они должны быть золотыми!
И, словно прочитав мои мысли, Тоби Хэтфилд [24] , блестящий дизайнер обуви, который был руководителем этого проекта и который и по сей день остается моим очень хорошим другом, посмотрел на меня и спросил:
– А что ты думаешь по поводу цвета золота?
Вообще я всегда абсолютно спокойно относился к золоту. Никогда не носил на себе много драгоценностей, как это любят делать многие известные спортсмены. У меня была лишь простенькая золотая цепочка на шее, я купил ее в самом начале своей профессиональной карьеры на первые заработанные деньги. Эта цепочка являлась для меня своеобразным талисманом, и после завершения своей спортивной карьеры я ее больше не надеваю. И еще у меня были две серьги. Золотая в виде колечка – в ней я бежал дистанцию 200 метров, и маленький гвоздик с бриллиантом – для 400-метрового забега. Так что вряд ли мою внешность считали яркой, скорее мой внешний вид характеризовали как скучный или серый. Хотя, думаю, что эти оба определения в значительной степени отражают особенности моего характера. Я уверен в себе, но не нахален. Да, я всегда стараюсь добиваться эффективности в своем деле, но это не означает, что я консервативен в своем беге или стиле.
Итак, решено. Приблизительно через месяц мы договорились о новой встрече, на которой команда дизайнеров «Найк» продемонстрирует всем нам уже готовую пару золотых шиповок. Честно говоря, я никогда не думал, что одна пара обуви может привлечь так много внимания и что люди будут вспоминать о ней даже несколько десятилетий спустя. Я никогда не рассматривал это как самоутверждение, но при этом не думал и о том, какие могут быть последствия, если я вдруг потерплю поражение в этих золотых шиповках. Ведь провал попытки сотворить олимпийскую историю в своих «родных стенах» не сможет оправдать ничто. Вопрос в том, кто сможет сотворить эту историю. Золотые шиповки или я сам? Скоро я это узнаю.
Забег
За десять минут до назначенного старта я занимался своими обычными делами: установив стартовые колодки, сделал одну пробную попытку старта. Старт из колодок был очень важен для меня. Но он не имеет такого значения на дистанции 400 метров. Вот на 200-метровке он крайне важен. На 400-метровой дистанции благодаря ее длине у бегуна, помимо старта, есть достаточно времени для того, чтобы принять решение и попытаться изменить ход забега. Сейчас моей главной задачей было избежать любой возможной ошибки. Поэтому после пробного старта я сел на свой персональный куб, на котором был указан мой стартовый номер, и попытался еще раз мысленно прогнать в голове весь предстоящий забег.
Сидя в ожидании вызова на старт я решил воспользоваться возможностью и изучить стадион, чтобы почувствовать его атмосферу. Трибуны были забиты до отказа, и это снова вернуло меня к мысли о том, что через несколько минут я собираюсь выиграть свою первую золотую олимпийскую медаль. Я снова сказал себе:
«Для того чтобы сделать это, ты не должен совершить ни единой малейшей ошибки».
Поэтому я отключился от толпы и снова направил все свои мысли на предстоящий забег, который должен был начаться уже с минуты на минуту.
И вот он – стартовый выстрел. С самого старта я начал следовать своей стратегии – сделать мощный старт и затем взять максимальный темп. Первая фаза забега мне действительно удалась – я не сделал никакой ошибки, и ничего неожиданного, слава богу, не произошло. Чувствуя себя очень комфортно во время разбега, я попытался даже слегка расслабиться. В основном я был сосредоточен на Дэвиане Кларке [25] , который всегда очень мощно стартовал. Я бежал по шестой дорожке, а он через две дорожки от меня. Я заметил, что на старте ему не удалось создать большой задел между ним и бегуном из Катара, Ибрагимом Исмаилом Муфтахом. Это позволило мне понять, что остальные бегуны, включая и Роджера Блэка [26] , стартовали еще хуже их. Естественно, я не мог оглядываться – это сбило бы меня с темпа, поэтому попытался ощутить его присутствие. Да, я чувствовал – он был рядом. Тогда я понял, что бегу не с той скоростью, которая мне нужна, и что необходимо ее увеличивать.
Обычно на первых 200 или 300 метрах я уже полностью выкладывался, но я находился в такой прекрасной форме, что почувствовал, что никакой усталости я пока не ощущаю. Поэтому я стал добавлять и уже приблизительно на 180 метрах дистанции набрал ту скорость, которую обычно набирал лишь после 200-метровой отметки. Я решил не снижать темпа. Начал обгонять Роксберта Мартина из Ямайки, затем его товарища по команде Дэвиана Кларка. На отметке 275 метров я обошел Ибрагима Исмаила Муфтаха, который бежал по седьмой дорожке. Когда мы проходили вираж стадиона, я уже видел лишь англичанина Айвэна Томаса с восьмой дорожки. При выходе с виража на финишную прямую (последние 100 метров дистанции) я уже бежал первым. Тогда я понял, что уже не отдам эту победу никому!
Я продолжал финишировать. Обычно примерно за 75 метров до финиша начинает наваливаться определенная усталость, но тогда я не почувствовал ни капли усталости. Я уже понимал, что я победитель, но теперь в моей голове мелькала другая мысль – мировой рекорд. Действующий рекорд составлял 43,29 секунды. После пересечения финишной черты первым делом я посмотрел на табло стадиона – 43,49. Это было отличное время, мой третий результат за всю спортивную карьеру, но… до мирового рекорда мне не хватило всего две десятых секунды! И я даже знал почему. Во второй фазе забега, между 75 и 150 метрами дистанции, я расслабился слишком сильно. Думаю, там я и потерял эти две десятых…
Размышляя над этим, я забыл о самом главном – ведь я победил! Я – олимпийский чемпион в беге на 400 метров! Меня всегда пугало одно – закончить свою спортивную карьеру в качестве одного из лучших спринтеров мира и так никогда и не выиграть золотую олимпийскую медаль. Я был счастлив! Обернувшись назад, я увидел англичанина Роджера Блэка, к которому я всегда испытывал большое уважение. Судя по счастливому выражению его лица, я понял, что он был вторым. Мы обнялись и поздравили друг друга.
Но теперь мне надо было думать уже о забеге на 200 метров. Хотя в тот момент я не переживал за это.
– Я готов выйти прямо сейчас на старт 200-метровки, – заявил я журналистам сразу после финиша.
Я был очень возбужден. И чувствовал себя действительно прекрасно.
Но в ожидании церемонии награждения, бродя по раздевалке, я все-таки постоянно думал о предстоящем забеге на 200 метров. Дистанция на 400 метров теперь казалась мне некоей формальностью, каким-то промежуточным этапом на пути к победе на 200-метровке, выиграв которую я бы вошел в историю спорта как первый человек, добившийся победы в этих двух олимпийских дисциплинах. В раздевалку зашел очень взволнованный Роджер, и я начал рассказывать ему о своих мыслях по поводу забега на 200 метров.
– Майкл, – сказал он, – не думай сейчас ни о чем. Наслаждайся моментом. Это особенный момент, и ты будешь вспоминать его всю оставшуюся жизнь.
И он оказался прав. Когда я поднимался на подиум, я подумал о своих родителях, о брате и сестрах, которые в этот момент смотрели на меня с трибун стадиона, о том, как много они сделали для меня, о том, как они всегда поддерживали меня. Я вспомнил о том, как в детстве мои три сестры и брат постоянно гоняли и дразнили меня – ведь я был самым младшим. Вот и пришлось мне стать самым быстрым!
Я посмотрел на трибуны и увидел своих родных, которые махали мне руками. Стоя на верхней ступеньке подиума, я снова вспомнил слова Роджера, которые он сказал мне в раздевалке. Я посмотрел на стадион и вспомнил, что нахожусь в Атланте, в своей родной стране, и именно здесь я выиграл свою первую золотую олимпийскую медаль. После торжественной речи мне вручили золотую медаль. Во время исполнения Государственного гимна Соединенных Штатов я снова подумал о своей стране и о том, что я сделал для нее. И, несмотря на то что обычно я всегда сдерживал свои эмоции, на этот раз меня переполняли чувства радости, гордости и удовлетворения. А потом я заплакал. Я понимал, что в этот момент меня видят миллионы людей по всему миру, но мне было все равно…
В тот вечер вместе с моей семьей и друзьями мы решили отпраздновать мою победу в ресторане. Но расслабиться полностью я не смог – ведь я знал, что это еще не финиш. Уже через два дня мне предстоял забег на 200 метров, и я понимал, что в данный момент никто из моих будущих соперников не веселится в ресторане. Поэтому я извинился перед всеми, вернулся в свой гостиничный номер и лег спать.
