Адам Роджерс - У барной стойки. Алкогольные напитки как наука и как искусство
Такова моя позиция. Я от нее не отступлюсь. И не пойду на компромиссы[436].
8
Похмелье
Здравствуй, утро! Сегодня оно совсем не доброе…
Свет из окна – он такой… светлый. Ради стакана воды вы готовы на убийство, а вот еда, скорее всего, убьет вас. Ваши внутренности воюют друг с другом. Все ближайшие события должны происходить в туалете. А еще вы почему-то не можете вспомнить, как определять время по будильнику с прикроватной тумбочки, хотя вы припоминаете, что раньше эта задача не вызывала больших затруднений.
Вы страдаете как минимум от двух из следующих симптомов: го ловная боль, тревожность, понос, потеря аппетита, озноб, разбитость и тошнота. Вы, скорее всего, обезвожены и чувствуете некоторую заторможенность – вы медленнее соображаете, а ваша координация ухудшена. Что ж, мой друг, сомнений нет – у вас похмелье.
У ученых для этого состояния есть более таинственное название – veisalgia – от греческого слова, означающего «боль»[437]. В Скандинавии его зовут kveis, что в переводе с норвежского значит «беспокойство после невоздержанности». Вполне похоже на правду.
Могло быть и хуже: похмелье бывает настолько тяжелым, что вызывает потерю контроля над сознанием – так называемый синдром Эльпенора, названный так по имени моряка из «Одиссеи». В ночь перед тем, как Одиссей со своими соратниками должен был покинуть остров Цирцеи, Эльпенор напился и заснул на крыше ее дворца. На следующий день, в разгар приготовлений к отплытию, он проснулся и, из-за нарушенной ориентации в пространстве, упал с крыши и умер. Команда корабля не заметила отсутствия Эльпенора и подняла паруса[438]. Позже Одиссей повстречал беднягу в подземном мире, где тот умолял его вернуться на остров и похоронить его тело в безымянной могиле – поскольку очень стыдился всего произошедшего. Возможно, вам это чувство тоже знакомо.
Насколько знакомо? Правительства часто пытаются подсчитать экономические потери из-за алкоголя, включая туда потери производительности в результате похмелья – то есть убытки из-за тех, кто после пьянки оказался не в состоянии прийти на работу. В Соединенных Штатах такие потери оцениваются в 160 миллиардов долларов в год[439].
Даже если мы попытаемся оставаться в рядах разумных выпивающих, потребляя зараз умеренное количество алкоголя, – все равно сложно избежать ошибок. Хотя 23 % людей никогда не испытывают похмелья (по-научному их можно назвать «везунчиками»), миллионы – а может, и миллиарды – людей подвержены этому недугу. А вот и самое замечательное во всем этом: «Что вызывает похмелье? По правде сказать, никто толком не знает, – говорит эпидемиолог Джонатан Холанд, – что же с этим можно сделать? Это никому неведомо». Ученые лишь десяток лет назад смогли прийти к согласию относительно основного определения похмелья, а уж всерьез думать о том, как его лечить, начали и того позже.
Впрочем, несмотря на все это невежество, нам известно небольшое количество веществ, которые действительно могут помочь справиться с симптомами. А некоторые из ученых, занимающихся изучением похмелья, даже начали выдвигать версии объяснения этого механизма.
Холанд, профессор в области экстренной медицинской помощи в Школе общественного здоровья Бостонского университета, в основном занят изучением механизмов падения пожилых людей. Но в середине 2000-х годов он начал изучать последствия употребления чрезмерного количества алкоголя вместе с исследователем злоупотребления алкоголем и наркотиками Брауновского университета Дамарисом Рохсеновым, а также с основателем первого бара-лаборатории Аланом Марлаттом, о котором я писал в предыдущей главе. В основном они интересовались влиянием похмелья на способность выполнять работу. «Нас интересовало не столько само похмелье как набор симптомов, сколько масштаб обесценивания следующего после попойки дня, – говорит Холанд. – Изначально похмелье нас заинтересовало именно как одно из возможных объяснений потери трудоспособности».
Они обнаружили, что, не считая небольшого всплеска интереса со стороны скандинавских ученых в середине XX века, тема похмелья до сих пор науку не интересовала. Ни у кого не было измерительных инструментов, которые бы позволили проводить контролируемые эксперименты и оценивать тяжесть похмелья – того, без чего качественные исследования проводить невозможно.
Любой, кто когда-либо заказывал ту последнюю, совершенно лишнюю рюмку, прежде чем погрузить себя в такси и поехать домой, скорее всего весьма заинтересован в понимании природы похмелья и в поиске средств для облегчения этого состояния. Множество учреждений Ассоциации национальных институтов здравоохранения поглощены исследованиями пьянства и наркомании, однако практически ни одно из этих исследований не затрагивает вопросов похмелья. В 2010 году было подсчитано, что за последние пятьдесят лет в международной базе данных публикаций на тему медицины и биологии PubMed появилось 658 610 работ, посвященных алкоголю, – предположительно, рассматривающих вопросы поведения, зависимости, связанных с ним заболеваний и так далее. Из этих работ только 406 затрагивали вопросы похмелья[440]. Всего-навсего.
Тем не менее несколько ученых интересовались направлением, которым занимались Холанд и Рохсенов. В 2009 году голландский исследователь Йорис Верстер организовал неформальную встречу этих ученых. Они назвали себя Группой исследований алкогольного похмелья (Alcohol Hangover Research Group – AHRG) и даже обзавелись логотипом в форме щита, в верхней части которого красуются буквы AHRG, а внизу изображен опрокинутый винный бокал с пролившимися остатками вина. Позади бокала размещено изображение стакана с пивом[441], на котором – приготовьтесь к шоку – размещен логотип AHRG в миниатюре. Эдакая бесконечная рекурсия – как раз то, что способно вызвать рвоту у страдающего похмельем.
За последние пару лет группе AHRG удалось определить некоторые основы. Показатели варьируются в зависимости от пола и роста, но уровень содержания алкоголя в крови выше 0,10 практически гарантирует проявление на следующий день симптомов похмелья, выраженность которых достигнет пика спустя двенадцать– четырнадцать часов[442]. По сути, наихудшее похмелье мы чувствуем, когда концентрация алкоголя в крови равна нулю или около того. Некоторые исследователи полагают, что похмелье представляет собой ослабленную версию синдрома отмены – ломки, которую испытывают наркоманы в первое время после прекращения приема наркотика; но, похоже, они ошибаются. Некоторые из симптомов совпадают, но, например, синдром отмены сопровождается повышением артериального давления и ускорением сердечного ритма, а при похмелье обычно бывает все наоборот[443]. Впрочем, синдром отмены вполне могут испытать те, кто пил несколько дней, а затем прекратил. Похмелье же возникает всего после одной пьянки[444] и проходит гораздо быстрее. И змеи при этом не мерещатся.
В ходе своих исследований Рохсенов и Холанд вычислили, что около 23 % людей не подвержены похмелью. Это дало надежду на то, что, изучая их, удастся разобраться в генетической подоплеке восприимчивости к похмелью. Предположив, что устойчивость к похмелью связана с полиморфизмом генов, отвечающих за выработку фермента алкогольдегидрогеназы, Рохсенов и Холанд провели эксперимент по уже знакомой нам методике: группа счастливых (или несчастных – как посмотреть) подопытных доводит свой уровень алкоголя в крови до 0,12 г/100 мл. Затем они укладываются спать прямо в лаборатории, где за их состоянием следит специалист по оказанию экстренной помощи. На следующие утро участники опыта заполняют «Анкету оценки интенсивности похмелья», разработанную при помощи Холанда и Рохсенова.
Ученые изучали разновидности генов, отвечающих за выработку алкогольдегидрогеназы, сконцентрированных в хромосоме 4, в поисках однонуклеотидных полиморфизмов – различий генных последовательностей всего в один нуклеотид. И они кое-что нашли. Оказалось, что особая разновидность гена под названием ADH1C, по всей видимости, связана с недостаточной восприимчивостью к симптомам похмелья. Плохая новость заключалась в том, что те же генные модификации связаны и с предрасположенностью к алкоголизму. Это вполне соответствует идее, что те, кто не страдает от последствий приема алкоголя, чаще оказываются в рядах тех, кто впадают в зависимость от него[445]. Но эти результаты – всего лишь первый шаг. «Это исследование имело очень скудное финансирование, поэтому нам удалось изучить лишь четыре гена, – говорит Холанд. – И эти четыре гена мы могли рассмотреть всего у сотни людей». Команда Холанда представила результаты исследования на конференции, но не опубликовала их для оценки научным сообществом.
Была и попытка засунуть людей с похмельем в аппарат магнитно-резонансной томографии. Речь о маленьком пилотном исследовании, результаты которого не были опубликованы. Исследователи взяли людей с похмельем, которые уже находились в лаборатории, участвуя в другом связанном с похмельем исследовании, и поместили их в аппарат магнитно-резонансной томографии, чтобы понять, какие части их мозга активируются в ходе стандартного испытания восприятия и концентрации. Подсвеченные в ходе опыта области мозга были такими размытыми, что, казалось, не представляют интереса. Но, хотя результаты «похмельной» группы оказались не хуже, чем результаты контрольной группы, они для выполнения заданий задействовали больше областей мозга – то есть на мониторе аппарата светились более обширные области коры[446]. Рохсенов считает, что это может служить примером явления под названием «компенсаторное пополнение» (compensatory recruitment), в ходе которого мозг для достижения тех же результатов затрачивает больше усилий. Люди с похмельем могут не отставать от здоровых, но их мозг для поддержания той же скорости должен сильнее жать на педаль газа.
