Марк Райан - Фабио Капелло. Босс
Нищета царила на большей части Гориции, области на северо-востоке Италии. И все же у семьи Капелло была причина благодарить судьбу, поскольку то, что Геррино вообще был с ними, казалось невероятным. Действительно, принимая во внимание лишения, выпавшие на долю Геррино, появление Фабио на свет – настоящее чудо.
«Мой отец зачал меня после перенесенного плена в немецких концентрационных лагерях, – позднее обращал внимание Фабио. – В общей сложности он сменил шесть лагерей. Он был так опустошен пережитым, что никогда не соглашался подробно рассказывать о нем ни мне, ни моей матери». Однако Геррино рассказал все же достаточно для того, чтобы Фабио восхищался находчивостью своего отца. А еще сын понял, что можно найти решение практически любой проблемы в этой жизни. «Есть жженные корни, чтобы выжить – это невероятно», – объяснял Фабио. Геррино Капелло легко мог погибнуть в любом из немецких концентрационных лагерей в любой момент последних двух лет Второй мировой войны.
В известной степени, злая ирония заключалась в том, что страдать так много ему пришлось именно от рук нацистов Адольфа Гитлера. «Мой отец был большим патриотом Италии, но часть его семьи была родом из Венгрии», – объясняет сестра Фабио, Бьянка Сопрано. Исторически эта страна тесно связана с Германией, но это еще не все. Многие приемы фашизма Гитлер выучил, наблюдая за успехами Бенито Муссолини в Италии. И подобно многим итальянцам, Геррино начинал воевать во Вторую мировую в армии Муссолини.
Сестра Капелло признает, что ее отец во время войны служил человеку, осужденному историей. Она говорила мне: «В тот период мой отец сражался в армии Муссолини. Со временем отец осознал все ошибки, которые сделал Муссолини. И, естественно, если кто-то проигрывает, нормальная реакция всех остальных – перейти на другую сторону. Когда началась война, моему отцу было немногим больше 20 лет, тогда не было всех тех вещей, с помощью которых сегодня молодые люди могут отвлечься. В то время в Муссолини было нечто привлекательное. В реальной жизни вы не можете принимать полностью правильные или совсем неправильные решения».
Муссолини олицетворял силу, порядок, дисциплину и светлое будущее, или, по крайней мере, так думал Геррино. Кроме того, диктатор символизировал собой вещь гораздо более фундаментальную – саму Италию, а Геррино Италию любил. У людей, живущих в деревне Пьерис, в часе или двух езды к северо-востоку от Венеции, было ощущение, что коммунисты по ту сторону границы могут пожелать предъявить претензии на эту часть их страны.
Позднее Фабио Капелло объяснял: «Почти с младенческого возраста я помню разговоры людей о том, что граница с Югославией может передвинуться к ближайшей реке Изонцо, а это означало бы, что территория, на которой находится Пьерис, отошла бы к Югославии. Мы всегда были готовы к эвакуации, к тому, чтобы переехать, чтобы остаться итальянцами».
Поэтому можно было понять, почему молодой Геррино, закрыв глаза на худшие стороны фашизма, смог довериться такому человеку, как Муссолини, который был способен устранить исходящую из-за границы угрозу и вернуть итальянцам чувство собственного достоинства. Задолго до появления Фабио на свет любовь Геррино к Италии проявила себя в его собственной деревне. Он, уже бывший к тому времени молодым энергичным учителем начальной школы, обладал острым чувством ответственности за свою маленькую общину. На футбольном поле он помог крошечной команде «AC Piersi» пробить себе путь, прыгнув выше головы, в Серию С – третий дивизион национального чемпионата Италии. Пьерис, насчитывающий на тот момент всего несколько сотен жителей, смог отметиться на национальной спортивной карте как самый крошечный населенный пункт, когда-либо имевший команду в Серии С. Сегодня кажется невероятным, как такое малочисленное население могло содержать команду в серии, находящейся всего двумя ступенями ниже аналога английской Премьер-лиги.
И даже когда в Европу пришла война, Геррино продолжал играть значительную роль в жизни команды «AC Piersi». Фотография команды 1940–1941 годов представлена в этой книге. Возможно, ребята Геррино смогли бы достичь еще больших высот в футболе, если бы не война, которая изменила все. Вскоре Геррино обнаружил себя частью куда более беспощадной игры, чем футбол.
К тому времени как Геррино призвали в армию Муссолини, на большую войну, он уже был женат на Эвелине и зачал первого ребенка, дочь Бьянку. Эвелина вспоминает: «Когда в 1939 году началась война, он был в Италии, затем со своим батальоном был переброшен в Югославию, поскольку там должен был исполнять свои воинские обязанности».
Геррино служил в артиллерийском подразделении, когда в апреле 1941 года итальянские военные силы вторглись в Югославию. 8 сентября 1943 года Италия неожиданно вышла из войны, заключив «перемирие», как говорят итальянцы, и Геррино застрял на территории нынешней Хорватии. Он вступил в гонку со временем, чтобы безопасно добраться до дома, пока ему не пришлось бы пострадать от последствий падения Муссолини. К несчастью для отца Фабио, эту гонку он проиграл. Перед лицом мести немцев своим прежним союзникам за их решения Геррино оказался совершенно беспомощен.
«Он сел в поезд в пять часов утра и доехал до города Фиуме (теперь входящего в состав Хорватии), где был арестован немцами и отправлен в плен, – объясняла Эвелина. – Это было началом двух-трех самых тяжелых для него лет».
И момент ареста, и страна, где Геррино был выдан немцам, все еще имеют для семьи Капелло особое значение. Даже в новом веке Фабио Капелло помнит. Можно утверждать, что Хорватия с тысячью ее прекрасных островов не входит в число любимых стран Капелло. И как бы это было возможно, когда для его отца она стала воротами в ад на земле.
Вместе со многими другими итальянскими военнослужащими Геррино был отправлен в Германию, чтобы вскоре начать там самое крупное личное сражение – битву за выживание в условиях голода под бомбами союзников. «Он много времени пробыл рядом с границей с Нидерландами, – добавляет Эвелина. – Немцы постоянно их перевозили. И когда они (союзники) бомбили Нюрнберг, он был там. Он сказал, что они сбросили так много бомб, что ему не хватает слов, чтобы это описать».
Фабио не появился бы на свет, если бы одна из этих бомб накрыла итальянских заключенных, или если бы нечто похожее случилось бы с Эвелиной в далеком Пьерисе. Вспоминает Бьянка: «Рядом с нами тоже падали бомбы, я думаю, они пытались разрушить железнодорожный мост через ближайшую к нам реку. Я помню, как моя мать носила меня в убежище на руках».
Что же касается Геррино, то самой реальной угрозой его мечтам о возвращении домой, к жене и маленькой дочери, был голод. До некоторой степени ситуация была столь же ужасна и для его жены, которая знала, как много ему приходится страдать, из редких писем, что до нее доходили.
Бьянка объясняет: «В письмах отец просил мою мать: «Пожалуйста, пришли мне что-нибудь поесть, все, что можешь, пусть даже объедки, которые у вас остаются, хоть корки от поленты». Но в Италии все было разрушено, и мы жили очень, очень бедно и имели очень мало».
Несмотря на царящий хаос, мать Фабио делала все, что могла. «Я писала ему каждую неделю и посылала корзины с едой, но не думаю, чтобы доходило из этого много, – объясняет Эвелина. – Иногда ему тоже удавалось написать и попросить сигарет».
Но сигареты не могли сохранить Геррино жизнь, и его тело начало усыхать. И еще Геррино имел возможность видеть, как хорошо обращались с другими заключенными в некоторых лагерях, будто те находились в отпуске, и это только усиливало его страдания. «Американцы пользовались защитой и поддержкой Красного Креста, – объясняет Бьянка. – Некоторые из них даже играли в теннис».
Поэтому Геррино научился помогать себе и другим сам. У него не было ничего, чем можно было бы питать тело, но оставалась возможность питать ум. Бьянка трогательно рассказывает о том, как отец Фабио преодолевал превратности своей судьбы. «Испытывая страдания в концентрационном лагере, – говорит она, – он выработал привычку забываться, не закрывая глаз. Он говорил себе: «Я снова дома, в Пьерисе, и все хорошо». Он был оптимистом, как и все мы в этой семье, и его позитивное мировосприятие помогало и другим остаться в живых. Я знаю это, потому что через три года после окончания войны, когда мне было восемь, мы получили посылку с торрончини (кусочками нуги) и ликером. К посылке прилагалось письмо от человека, который был вместе с Геррино в концентрационном лагере. Он писал: «Это – чтобы сказать Вам спасибо, потому что без Вашего позитивного настроя я вряд ли бы выжил».
Не в первый и не в последний раз человек с фамилией Капелло выделялся из толпы, отказываясь смириться с судьбой. «Никогда не будь бараном, никогда не делай чего-либо только потому, что это делают остальные», – позже часто предупреждал Фабио его отец. В те последние годы войны существовали серьезные опасения, что хоть кто-нибудь из заключенных сможет продержаться достаточно долго, чтобы вернуться домой. И если разум и дух Геррино торжествовали победу, тело его подводило. Продлись война еще немного времени, и это убило бы его, как убило 60 000 его земляков в концентрационных лагерях Германии.
