Майкл Джонсон - Золотая лихорадка. Как делают олимпийских чемпионов
Тогда я впервые задумался об этом. Как можно пробежать быстрее, чем они? Что я должен сделать, если передо мной бежит соперник и я хочу его обогнать? Может быть, мне следует больше тренироваться?
И об этом надо было думать еще до старта. Более того, когда вы знаете своих соперников и то, на что они способны, вы начинаете нервничать. Как справиться со своими нервами и при этом показать хороший результат?
У меня было очень много вопросов. Но ответов на них я пока не знал…
Я узнал их лишь спустя несколько лет. Когда мне было 13 лет, я уже был самым лучшим бегуном в своей школе, но на соревнованиях, где принимали участие спортсмены из других школ города, несколько забегов я выиграл, а несколько проиграл. Конечно, я выиграл большинство из них, но те, что я проиграл, очень сильно расстроили меня. Я был молод и хотел только выигрывать. Чувство поражения просто выводило меня из себя.
Я решил, что есть лишь два пути для того, чтобы избежать поражений, – увеличивать нагрузки, заданные тренером, и прилагать больше усилий во время соревновательных забегов. Оказалось, что это дало какой-то результат, но все же не гарантировало победы на каждом соревновании.
Сейчас, как владелец тренировочного центра для молодых спортсменов в возрасте от 9 до 18 лет, я знаю, что резкий скачок в улучшении спортивных результатов у детей в основном происходит в возрасте 12–15 лет. Но некоторые дети начинают развиваться значительно раньше остальных. Я помню одного мальчика. Я победил его один раз, но после этого, сколько мы ни бегали, он все время выигрывал у меня. Я даже не знал, как его зовут, – все звали его Танк. Подобно своему прозвищу, он был значительно крупнее меня. Еще я помню, что у него были толстые ноги и уже росли усы. Теперь-то я понимаю, что этот Танк просто значительно опережал меня в своем развитии.
В возрасте 14 лет из-за учебы я перестал заниматься спортом. В то время я поступил в престижную школу с художественным уклоном и решил, что стану архитектором. Поэтому полдня я посвящал изучению архитектуры. В итоге я забросил спорт и не занимался им следующие два года.
Когда в возрасте 16 лет я стал бегать снова, все заметили, что я начал очень быстро развиваться. Все это произошло благодаря тому, что за прошедшие два года я значительно окреп физически. Приступив к тренировкам, я снова начал выигрывать на соревнованиях. Но, как и тогда, я проигрывал на некоторых из них, и меня это очень злило. В третий учебный год я выиграл все соревнования, кроме одного, на котором я финишировал лишь третьим. Выпускники школы Рой Мартин и Гари Хенри, которые были старше меня на один год, опередили меня на финише.
Как важен тренер
Чем больше я думал о причинах своего поражения, тем больше я понимал, какую важную роль для любого спортсмена играет его личный тренер. Мне и раньше уже неоднократно об этом говорили. Моего первого тренера звали Джоэл Эзар. Это был прекрасный человек, с которым у нас сложились очень теплые дружеские отношения. Но, к сожалению, он был тренером не по легкой атлетике – Джоэл тренировал футбольную команду, а со спринтерами работал только в перерыве между футбольными сезонами. Таким образом, другие бегуны просто были готовы лучше меня. Вот я и проигрывал им на соревнованиях. К тому же они знали, что такое стратегия, а я нет.
Пока я не знал, как решить проблему с тренером, и просто тренировался сам. Весь последний год учебы в школе я и еще двое моих друзей встречались после уроков и бегали. Мы абсолютно не знали, как должен проходить тренировочный процесс, но мы понимали одно – если мы не будем тренироваться осенью, то не стоит ожидать ничего хорошего весной.
Я все еще не мог побороть свою ненависть к проигрышам. Это была именно ненависть, а не просто недовольство. Поэтому я всячески пытался найти способы, чтобы избежать поражений. На протяжении всей своей спортивной карьеры, по мере того как я развивался, я пытался делать выводы из своих проигрышей и все больше начинал понимать, что именно мне необходимо сделать для того, чтобы мои результаты улучшились. Я всегда знал одно – если я сделаю все, на что я способен, я перестану проигрывать.
Я всегда говорил и говорю молодым спортсменам, что, если вы пробежали свой лучший забег и проиграли его, никогда не расстраивайтесь и не стыдитесь своего поражения. Хотя я не считаю, что какой-нибудь из моих проигранных забегов был хорошим. Когда во время учебы в школе я был прекрасно готов и проигрывал, я понимал, что должен был быть готов еще лучше.
Значит, в моем тренировочном процессе что-то шло не так. Поэтому когда мне нужно было принимать решение, за какой университет я буду выступать в дальнейшем, то первое, что пришло мне в голову, было: а кто будет моим тренером?
Несмотря на то что во время учебы в школе у меня не было настоящего тренера, мне все же удалось выиграть городской и региональный чемпионаты среди школ. На чемпионате страны в беге на 200 метров я занял второе место, уступив на финише лишь Деррику Флоренсу, которому до сих пор принадлежит рекорд соревнований среди школ в беге на 100 метров и которому после этого раза я больше никогда не проигрывал. На этот раз я уже не переживал так сильно из-за своего проигрыша, как раньше.
В Университете Бейлор, за который я выступал, я получал стипендию, которую изначально планировал потратить на свое обучение в колледже. Я хотел поступить в какой-нибудь престижный колледж, а не просто потратить эти деньги на себя. Но в 1986 году, после окончания средней школы, я все-таки начал задумываться о профессиональной спортивной карьере. Тем летом я подрабатывал в офисе и случайно увидел в газете статью об олимпийском фестивале спорта в городе Хьюстон, куда для участия в соревнованиях приехали многие прославленные бегуны, такие как Карл Льюис, Келвин Смит [42] и Флойд Херд [43] . Прочитав статью, я стал представлять, как я сражаюсь на беговой дорожке с лучшими атлетами мира. Я хотел этого, поскольку понимал, что могу добиться действительно больших результатов. Ведь я еще совсем не исчерпал свой потенциал!
В Университете Бейлор я начал действительно серьезно тренироваться. Поначалу было очень тяжело. Я очень не любил силовые тренировки и всячески пытался их избегать. С другой стороны, мне очень нравились беговые тренировки, которые я с нетерпением ждал каждый раз. Для меня это было как соревнование – ведь я чувствовал, что с каждым днем становлюсь все сильнее и сильнее.
Все выше и выше
В тот год я добился значительных результатов. Но, к сожалению, в конце сезона я получил травму и не смог принять участие в университетском чемпионате, который проводится Национальной ассоциацией студенческого спорта (NCCA). Поэтому вся подготовка следующего сезона в основном была направлена именно на этот чемпионат NCAA. Я не думал, что на нем будет серьезная конкуренция, и не видел для себя серьезных соперников. Исключение составлял лишь мой товарищ по команде Реймонд Пьер [44] , который принимал участие в национальном чемпионате и выступил на нем очень неплохо, заняв четвертое место в забеге на 400 метров. Благодаря этому результату он даже попал в национальную сборную команду США, в составе которой должен был выступить на чемпионате мира 1987 года в Риме. Практически все лето Реймонд провел в Европе, где принимал участие в различных международных соревнованиях, а затем на чемпионате мира даже бежал в предварительном раунде в составе сборной США эстафету 4x400 метров. В финале в этом виде наша сборная выиграла золотую медаль.
В тот день, когда он вернулся из Рима, мы находились на тренировке. Помню, как Реймонд пришел на стадион в форме национальной сборной. В то время был только единственный способ достать любую вещь из экипировки сборной США – попасть в нее. А это считалось очень большим достижением. Как-то, еще в первый год выступлений на соревнованиях, я видел нескольких спортсменов, выступающих за другие университеты, которые были в форме сборной страны. Я очень завидовал им тогда. Это выглядело очень круто, и всем сразу было понятно, что спортсмен в такой форме достиг очень многого.
Я очень хорошо знал Реймонда, можно даже сказать, что мы были друзьями. Это был единственный человек, входящий в национальную сборную США, с которым я был знаком лично. После того как закончилась тренировка, он пригласил меня к себе домой. Реймонд только что прилетел из Европы и еще даже не распаковал свои сумки. Недавно он заключил контракт с фирмой «Найк». По условиям этого контракта, пока Реймонд не стал профессиональным спортсменом, он не мог получать какие-либо деньги, зато фирма бесплатно обеспечивала его любой обувью и одеждой. Он распаковал свои сумки, в которых было полно новой одежды фирмы «Найк» и сборной США, а также подарков, которые он получил на различных международных соревнованиях. Среди подарков был даже CD-плеер – новая и очень стильная вещь для 1987 года.
