1918-й год на Востоке России - Коллектив авторов -- История
Добравшись 7-го до Кинели, я разыскал эшелон Волжской флотилии и кое-как пристроился к нему. Движение по железной дороге было трудное; недоставало паровозов, и потому всякий эшелон, заполучивший таковой, тут же и ставил на него часовых с винтовками, дабы не завладел им кто-либо другой.
Эвакуация вообще дело трудное, а тут при плохо функционирующем аппарате, массе хозяев, недостатке всего дело шло из рук вон плохо и, кроме того, каждая часть стремилась захватить как можно более вагонов, стараясь вместе с тем не принимать к себе посторонних. В вагонах можно было, например, видеть железнодорожных служащих, вывезших из Сызрани все свое имущество, вплоть до рогатого скота, рядом же военные части оставались без места.
Чехи в этом отношении побили рекорд. Они захватили подвижной состав, расположились жить в нем с большим комфортом, поставили кровати с пружинными матрацами и так прочно засели в них, что и в следующий период не оставили вагонов, загромоздив, в особенности в течение следующей зимы, все станции Сибирской железной дороги своими эшелонами и не уступая недостающего для транспорта подвижного состава. Их эшелоны можно было узнать по различным украшениям и эмблемам, вывешенным на дверях теплушек. Вели они себя, конечно, полными хозяевами.
Эшелон флотилии, в который я попал, двигался с трудом. На всех станциях были постоянные задержки. То пропускали какой-либо специальный поезд, то еще что-либо мешало. В итоге с большим трудом добрались мы на 12-й день до Челябинска. Тут начались хлопоты о пропуске эшелона в другое царство, в Сибирь. Что это совсем другой район, что это чужое владение, не входящее в состав Самарской области, говорило все. Офицерство на станциях и в эшелонах мечтало уехать в Западную Сибирь, где, как им казалось, нет партийного начала, где крепка работа практического Сибирского правительства. Поднимало дух в среде моряков, в которой я был, сведение о приезде с Дальнего Востока в Омск адмирала Колчака.
Но общий вывод был тот, что самарские неудачи надо приписывать исключительно тенденциозному ведению дел и партийному составу с.-р. правительства, решившему скорее предать дело, чем отступить от своих социалистических идеалов.
Всей подоплеки, конечно, никто не знал, и общая обстановка была неясна, в особенности нашему брату, жившему и питавшемуся слухами, а не подлинными данными, но всем военным казалось, что давно желаемому и требуемому природой вещей — установлению твердой власти — сознательно мешает курс партии Чернова, предавшей в свое время и Корнилова, и всю Россию. Пусть это был психоз, несоответствие действительности, но оно характерно с той точки зрения, что ведь одни военные кадры могли противостоять красным: они являлись реальной силой, и неумение на них опереться лежит на ответственности Комуча. Одним словом, у всех была вера в Сибирь и стремление попасть в те ряды, где рисовалось нечто другое, сильное, могучее, идущее по пути спасения родины. В это время Сибирская армия не только не сдала, как Народная, а наоборот, вела бои с успехом, да и вид ее частей, формировавшихся и обучавшихся повсеместно, начиная с Челябинска, невольно бодрил, говоря об успехе и правильности взятой линии.
В. Молчанов[52]
Борьба на Востоке России и в Сибири[53]
Сравнительно много написано о борьбе с большевиками армий Юга России, Запада и Севера, но очень мало в настоящее время трудов, освещающих борьбу Народной армии и армий Верховного правителя адмирала А. В. Колчака на Востоке России.
Мне кажется, причины этому следующие:
1. Большинство офицеров Генерального штаба попали на Юг России, так как там ранее других мест было поднято восстание.
2. Интеллигентные силы оказались там же, как в ближайшем месте от столиц и жизненных центров России.
Поэтому я думаю, что мой труд не окажется лишним и поможет разобраться в той борьбе, которую вели на Востоке России и в Сибири доблестные офицеры и солдаты.
Если на Юге России были корниловцы, марковцы, дроздовцы, то там не было таких частей, как ижевцы, воткинцы, михайловцы, состоявших исключительно из рабочих, а также не было и таких частей, как уфимские башкиры и татары.
Меня Гражданская война выдвинула с поста начальника маленького отряда в одной из волостей Елабужского уезда Вятской губернии до командира 3-го отдельного стрелкового корпуса в Забайкалье, с чина капитана инженерных войск в 1917 году до чина генерал-лейтенанта в 1920 году. Никаких талантов у меня не было, было лишь одно великое желание, горение бить большевиков и помочь моей родине избавиться от тяжелой болезни.
Я был только строевым начальником, и с 1918 года по 1 декабря 1922 года был непрерывно в боях, почему и думаю, что мои воспоминания могут быть интересными. Никакими документами я не пользовался, буду писать только о том, что глаза мои видели вокруг меня. Если будет много личного, не посетуйте.
В Вятской губернии
По приезде в Елабугу из госпиталя в апреле 1918 года я стал искать что-либо антибольшевистское, главным образом какую-либо организацию среди офицерства. Узнал, что офицеров несколько сот, но кадровых как будто ни одного. В январе и феврале 1918-го город буквально был разгромлен прибывшим отрядом красногвардейцев, уничтоживших всех казавшихся сколько-нибудь интеллигентными или зажиточными. Пострадали купцы (Стахеевы, Ушковы) и офицерство. Их расстреливали, топили в реке Томке. Погибло более 500 человек.
Все пряталось в городе, за исключением членов партии эсеров, эти еще были во всех органах управления и все-таки как-то боролись с большевизмом. В селе Алнаши, в 40 верстах от Елабуги, мой старший брат А. М. Молчанов был мировым судьей. В студенческие годы он занимался революцией и отсидел в тюрьме. Я знал, что он пользуется большой популярностью среди общественности (он был гласным уездной и губернской земских управ), и я рассчитывал узнать многое от него. Я не ошибся.
Через него я познакомился с лидером эсер, очень умным человеком, а этот посоветовал мне прежде всего завязать связи с военкомом, дабы не быть притянутым на службу в Красную армию. Комиссаром был бывший сельский учитель и штабс-капитан, помощником его матрос Балтфлота, эсер. Оба они пользовались порядочной репутацией, так как разгромили красногвардейцев и явились спасителями города.
Вскоре
