Нюрнбергский процесс - Сергей Юрьевич Нечаев
Более того, простые немцы отказывались верить, что их соседи, знакомые и сослуживцы — военные преступники. Международный военный трибунал в Нюрнберге они воспринимали как «правосудие победителей», то есть как месть.
Что же касается новых германских радио и прессы, то они сообщали о событиях в Нюрнберге довольно подробно. Правда, при этом высказывалась и критика в отношении ведения процесса.
Имели место и попытки использовать прессу со стороны подсудимых. Например, 4 декабря 1945 года американская газета «Stars and Stripes» начала публиковать ответы обвиняемых Германа Геринга, Рудольфа Гесса и Вильгельма Кейтеля на вопросник от агентства «The Associated Press» по поводу их взглядов на ход войны и на судебный процесс. Международный военный трибунал тут же запретил подобную практику как «противоречившую беспристрастному отправлению правосудия».
А 12 декабря Р. А. Руденко выразил протест по поводу интервью, которое адвокат Геринга Отто Штамер дал газете «Neue Zeitung» (в начале декабря аналогичные интервью американским газетам дали сам Геринг и Вильгельм Кейтель). Трибунал согласился с советским прокурором и обратился к адвокатам с просьбой перестать давать интервью и выступать посредниками для своих подзащитных. Подобные публикации прекратились.
Но зато «вдруг» появилась «сенсации» — опубликование сначала отрывков, а потом и полного текста так называемого завещания Гитлера, личного и политического. В судебных кругах в Нюрнберге эти публикации вызвали недоумение и даже порицание. Например, британцы были возмущены тем, что во время Нюрнбергского процесса появилось такое прекрасное средство для пронацистской пропаганды.
Типичный пример. В газете «Main Post», выходившей в Вюрцбурге, на первой полосе в центре поставили заголовок «Гитлеровское завещание найдено». Под этим крупным заголовком шел рассказ об обстоятельствах находки документов, а затем следовал подзаголовок: «Ложь из-за гроба. Гитлер хочет снять ответственность». И под этим заголовком был помещен полностью тот абзац гитлеровского завещания, в котором он отрицал свою ответственность за развязывание войны и перелагал ее на противников и, главным образом, на евреев. Внешне как будто все было в порядке: было написано «Ложь из-за гроба». Но в реальности в Нюрнберге на суде и обвиняемые, и их защитники стали доказывать именно это же: не Германия виновна в войне, а ее противники. И Иоахим фон Риббентроп начал требовать вызова свидетелей из Англии, чтобы подтвердить миролюбие свое и Гитлера. А защита Риббентропа стала распространять среди журналистов пламенные меморандумы на эту же тему.
Кстати, и британская газета «Daily Telegraph» тоже полностью опубликовала тексты обоих завещаний. Это была единственная так поступившая лондонская газета.
А. И. Полторак, бывший секретарь советской делегации в Международном военном трибунале, работавшем в Нюрнберге, позднее в своей книге «Нюрнбергский эпилог» написал: «Всякий, кто внимательно читал в те дни реакционную западную прессу и столь же внимательно слушал на Нюрнбергском процессе все заявления защиты, не мог не заметить поразительного единства взглядов и тесного взаимодействия между адвокатами в мантиях и защитниками агрессии, подвизавшимися на газетных полосах, на страницах журналов».
А. И. Полторак приводит множество примеров. Адвокаты протестуют против привлечения к ответственности за агрессию физических лиц, и в поддержку им тотчас же выступает американский журнал «The Atlantic». Адвокаты оспаривают те или иные доказательства обвинения — и на помощь им немедленно спешит американский журнал «The Nation». «Журнал, — пишет А. И. Полторак, — идет даже гораздо дальше, заявляя, что процесс в целом бездоказателен и что „обвинительное заключение не соответствует ни принципам права вообще, ни принципам международного и уголовного права в частности“».
А. И. Полторак отмечает: «С большим удовлетворением прочитали нюрнбергские защитники и журнал „Форчун“, который в самые острые дни дискуссии о праве трибунала судить гитлеровскую клику писал: „В отношении главных преступников Московская декларация воздержалась от упоминания о суде над ними. Она лишь говорила о решении правительств“. И чтобы уж не было сомнений, о чем идет речь, журнал напоминал судьбу Наполеона, наказанного лишь ссылкой на пустынный остров, после чего кровавый завоеватель „был уже безвреден“. Мораль отсюда напрашивалась сама собой: вместо всей этой „судебной канители“ лучше бы облюбовать на земном шаре еще какой-нибудь экзотический островок и переселить туда Геринга, Гесса, Риббентропа…
Так сомкнулись в один ряд две линии защиты гитлеризма: защита официальная в лице адвокатов и защита неофициальная, широко представленная в многочисленных реакционных газетах и журналах Запада. Это были те самые органы печати, которые очень скоро открыто стали призывать к восстановлению германского милитаризма с тем, чтобы опять повернуть его против СССР».
Забегая вперед, заметим, что ситуация заметно обострилась после так называемой Фултонской речи Уинстона Черчилля, произнесенной 5 марта 1946 года. В СССР эту речь считают сигналом к началу «холодной войны».
Фултонская речь Черчилля была той искрой, от которой по всей земле загуляло пламя «холодной войны».
АРКАДИЙ ИОСИФОВИЧ ПОЛТОРАК, участник Нюрнбергского процесса
Однако в момент произнесения этой речи Черчилль не был, вопреки распространенному заблуждению, премьер-министром Великобритании: после поражения консервативной партии на выборах 5 июля 1945 года он был лидером оппозиции и в США находился не с официальным визитом, а как частное лицо, на правах отдыхающего.
А. И. Полторак пишет:
«И вот настало 12 марта 1946 года. Зайдя в это утро в зал суда еще до начала судебного заседания, я обнаружил весьма любопытную картину. Скамья подсудимых напоминала встревоженный улей. Даже Геринг покинул свое обычное место: с правого края первого ряда перешел в центр. Вокруг него собрались Риббентроп, Розенберг, Дёниц, Франк, Заукель, Ширах. В другом конце совещались Шахт, Папен, Фриче, Зейсс-Инкварт, Нейрат <…> Независимо от „групповой“ принадлежности все подсудимые без исключения излучали радость. На лицах некоторых появилась даже затаенная надежда.
Что же случилось?
Оказывается, американские газеты вышли в тот день с крупными заголовками: „Объединяйтесь, чтобы остановить Россию!“ А ниже следовал текст печально знаменитого фултонского выступления Черчилля. Видный политический деятель одной из союзных держав призвал западный мир к антисоветскому объединению, с нескрываемой злобой говорил о народно-демократических государствах. На стол большой политики был брошен обветшалый козырь антикоммунизма <…> Ознакомившись с речью Черчилля, Геринг настолько осмелел, что сразу же заявил:
— Летом прошлого года я не надеялся увидеть осень, зиму и новую весну. Если я дотяну до следующей осени, я, наверное, увижу еще не одну осень, не одну зиму и не одно лето.
И, выдержав
