500 дней поражений и побед. Хроника СВО глазами военкора - Александр Коц
За последние пять месяцев здесь научились понимать, когда артиллерийскому шуму можно… радоваться. Залпы орудий раскатывались по городу, а разрывы в Песках звучали как надежда на избавление от террора, которому Донецк подвергается последние недели. Сводки с фронтов эту надежду подтверждали…
… От бывших передовых позиций донецкой армии идем, растянувшись в цепочку. Кто бы мог подумать, что инструкция о поведении при обстреле пригодится так быстро. Свист в воздухе, разрыв где-то за лесополосой, рассматриваю двух муравьев под носом, в упоре лежа.
— По одному — за мной, — командует сопровождающий.
«Странная картина для освобожденного поселка», — подумает скептик.
Я бы ответил, что она типичная. Каждый оставленный населенный пункт без исключения украинские войска ровняли с землей, засыпая снарядами. Будто в отместку. И Пески не исключение. Перед выходом я смотрел на работу операторов беспилотников 11-го полка ДНР. Сверху видно, что в поселке еще идут бои. Противник цепляется за небольшой район на северо-западе Песок, оказывая очаговое сопротивление. Он уже отрезан от основных сил, но продолжает упираться. В лучшем случае остатки гарнизона Песок — а это был мощнейший укрепленный первый рубеж обороны — обречены на плен. Где, конечно, внезапно выяснится, что воевать они не хотели, их заставили.
Накануне я пообщался с пленными, которые сдались в Песках. Все они — обычные русские мужики, например из Николаева, призванные по мобилизации.
— Какую задачу вам ставили? — спрашиваю Олега Шинкаева.
— Сидеть и ждать подкрепления. Держаться. По рации задавался вопрос — будет подкрепление? Нам сказали — будет, ждите.
— Мы даже не знали, куда нас привезли. Когда в плен нас взяли, узнали, что это были Пески, — уверяет еще один пленный Денис Давыдов. — Мы ничего не видели, потому что ночью привезли. Мы даже не знали, как обратно выходить, в какую сторону. Поэтому, кроме блиндажа и ближайших траншей, ничего не видели.
— Нам сказали, что мы будем на третьей линии обороны, где-то в тылу. Нас киданули, перевели аж на самый перед, я даже не знал, что мы в Песках, пока мы там не очутились, — жалуется Александр Дмитрик. — Надо помочь 23-му батальону — и все. Чем помочь, как помочь, не объяснили. Никаких команд, ничего. Там обычные солдаты как бы были старшие.
И вот встаешь с колен после очередного прилета мины или снаряда, оттряхиваешь штаны и думаешь: кто же там тогда упирается, если все такие блаженные да без командиров?
— Тут был укрепрайон противника, — говорит командир 11-го полка, за которым я забегаю в побитый, но уцелевший коровник. — Это была их передовая линия, которую мы проломили. Сейчас зачистка Песок тяжело, но подходит к концу, финиш уже виден.
Где-то снаружи слышны множественные разрывы — противник запустил кассетный реактивный снаряд. Через минуту по рации приходит доклад: боеприпас оказался снаряжен минами-«лепестками», которые были разбросаны как раз по пути нашего следования. Сопровождающие развели руками — сегодня пройти дальше не судьба. Но пообещали, что мы еще встретимся в центре Песок.
Рация тем временем сообщила о еще одном доме, зачищенном в северо-западной части поселка.
171 день
13 августа 2022. Первые уроки
Если представить армию противника, восемь лет осаждавшего Донецк, пастью какого-то зверя, то Пески были самым крупным его клыком, впившимся рядом с сердцем Донбасса. Некогда престижный дачный район областного центра превратился в синоним смертельной угрозы, которая восемь лет собирала свою жатву — жизнями мирных жителей Донбасса. Отсюда, практически из пригорода, велись постоянные артиллерийские обстрелы столицы ДНР. Этот же населенный пункт рассматривался командованием ВСУ и как плацдарм для штурма самого Донецка.
«На переднем у нас передышка…»
При серьезном натиске от аэропорта и до центра города на танке — 15 минут езды.
Попробуйте представить это незримое ощущение постоянной опасности, в котором выросли и пошли в школы дети, звуки разрывов, ставших привычным фоном, ежедневные траурные новости… Сегодня эти люди вздохнули с облегчением. Одной угрозой стало меньше. И оттого что это случилось как-то буднично, небольшой строкой во фронтовой сводке от Минобороны, все еще не верится.
Взятие Песок дает, естественно, не только психологический терапевтический эффект. Отсюда можно развивать наступление как в сторону Карловки, прирастая квадратными километрами по направлению к западной границе ДНР, так и на север — к Водяному, которое являются одним из ключей на подступах к Авдеевке. Занятие этого села серьезно осложнит противнику логистику.
Окно в природу
Последние дни я работал в районе Песок, наблюдая, как 11-й полк ДНР и танковый батальон «Сомали» улица за улицей выгрызали поселок у противника. Штурмовики в плотном городском бою зачищали дом за домом, артиллерия посыпала позиции ВСУ в десятках метрах от наших войск. Танки лупили и прямой наводкой, и по навесной. В последнем случае танк играет роль артиллерии, только остается неуязвимым для систем контрбатарейной борьбы, которыми Украину вдоволь снабдили ее западные партнеры.
Вот многотонная махина выезжает из укрытия и по проложенному маршруту выезжает на позиции перед Песками. Три выстрела, отход назад, в лесополосу, где «зеленка» пока скрывает технику.
— По каким целям сейчас работали? — спрашиваю командира танковой роты 11-го полка «Сухого».
— По плановым, откуда ведет корректировку противник. Это для нас сейчас главное. Уничтожаем доты.
— Дистанция довольно большая до противника. Как получается доставать?
— Опыт уже, научены, умеем навесом бить.
— А танки для противника — серьезная угроза?
— Недавно смотрел видео, спрашивали укропа: какое самое страшное оружие для тебя? Он говорит: когда работает танк. Потому что он тебя видит. И в большинстве случаев работает прямой наводкой. Сначала было очень сложно. Готовились к одному, а на деле все пошло по-другому. Учились уже в боях.
— Ребята-танкисты у тебя местные?
— Не все. Я, например, из Житомира.
— Как здесь оказался?
— В 2014 году родители сюда приехали воевать. А мне 17 лет, безбашенный малолетка, остался на Украине. И вот я думал, думал — и бросил своих замечательных друзей, которые сейчас в «Правом секторе», в «Азове» (признан террористической организаций и запрещен в РФ). И пошел в танковые войска.
— А почему танковые?
— Первый выстрел — и я сразу понял: все, я буду здесь. Ни пехота, ни артиллерия уже не интересны.
…Танк поперхнулся клубами дизельного дыма и умчал на огневую позицию — разбирать укрепрайон в Первомайском, обеспечивая продвижение наших войск.
Голоса «из-за ленточки»
