Сталин и заговор генералов - Минаков Сергей Тимофеевич
Ермолин пробыл в л.-г. Семеновском полку до 1910 г. Он поступил в Академию Генерального штаба, которую закончил в 1912 г., и в декабре того же года был произведен в штабс-капитаны. До октября 1914 г. он все еще числился по спискам своего полка. Таким образом, он должен был быть знаком с Тухачевским не только по Пензе, но и по полку, и по фронту. Впрочем, в октябре 1914 г. Ермолин уже служил в армейских частях на штабных должностях445. С начала 1918 г. он оказался в составе Красной Армии446. Здесь Тухачевский и Ермолин — два земляка, два «александрона», два семеновца — встретились вновь. С конца ноября 1918 г. Ермолин был начальником штаба 5-й армии, которой с апреля 1919 г. командовал Тухачевский.
При весьма смутных обстоятельствах, которые нуждаются в отдельном исследовании, 27 июля 1919 г. Ермолин был смещен с должности в самый разгар побед 5-й армии1. Однако в феврале 1920 г. по настоятельным требованиям только что назначенного командующим Кавказским фронтом Тухачевского Ермолин поступает в его распоряжение. После этого, очевидно, высокоценимый Тухачевским как штабной оперативный работник, старый приятель, однокашник и однополчанин Ермолин следует за «красным Бонапартом» по всем ступенькам служебной лестницы. Всюду Тухачевский «тянет» за собой Ермолина вплоть до начата 1922 г.447 448. С апреля по декабрь 1920 г. он помощник начальника штаба Западного фронта. С декабря 1920 по август 1921 г. — начальник штаба. С переводом Тухачевского начальником Военной академии РККА, как уже отмечаюсь, Ермолин переводится туда же «в распоряжение начальника академии». Их пути разошлись лишь в конце января 1922 г., когда Тухачевский получил назначение вновь командующим Западным фронтом, а Ермолин остался на преподавательской работе в Военной академии РККА449.
С введением так называемых «категорий» для военнослужащих РККА П.Ермолину в 1924 г. была присвоена категория 10 (К-10)1. Эта примерно соответствовало будущему званию «комбриг» или «бригадный генерал». В 1926 г. в соответствии с проведенной аттестацией Ермолин был аттестован как «соответствующий занимаемой должности и должности наштакора»450 451. Весьма примечательна ремарка в аттестации, характеризовавшая личность П. Ермолина: «Предложить обратить внимание на желательность усиления активности в общественной работе»452.
Ермолин был, таким образом, достаточно типичным профессионалом-генштабистом, военным специалистом, стремившимся всячески отстраняться от общественно-политической деятельности. Может быть, это было следствием «урока» 1919 г.? Во всяком случае, он был профессионалом именно штабной работы. Он никоща не занимал ни одной командно-строевой должности.
...Нельзя обойти вниманием еще одного офицера-гвардей-ца, долгое время бывшего ближайшим сотрудником Тухачевского. Это Чериавин Всеволод Владимирович (1859—1938). Выпускник Павловского военного училища, В. Чериавин в 1877 г. стал подпоручиком л.-г. 4-го Императорской фамилии стрелкового батальона и почти всю свою последующую карьеру провел в составе и во главе гвардейских стрелков и в войсках императорской гвардии. Чериавин, будучи «коренным» гвардейским стрелком, пройдя путь от подпоручика до полковника, командира л.-г. 4-го стрелкового Императорской фамилии полка, затем командира 2-й бригады 3-й гвардейской пехотной дивизии, стал начальником этой дивизии в чине генерал-лейтенанта и, наконец, в 1917-м — командиром 2-го гвардейского пехотного корпуса. Вместе с войсками корпуса он еще в ноябре 1917 г. перешел на сторону советской власти.
Во время Гражданской войны Чериавин занимал должности командира стрелковой дивизии, 8-й армии, инспектора пехоты при Полевом штабе РВСР. С апреля 1919 г. он назначается инспектором пехоты Западного фронта. В этом качестве он оставался во время польского похода Тухачевского, а с назначением последнего вторично командующим фронтом в начале 1922 г. Чернавин становится помощником Тухачевского. Он был переведен в распоряжение РВС СССР только после смещения Тухачевского с должности командующего. Один из военспецов, наблюдавший В. Чернавина в это время, оставил весьма примечательные, но не лишенные заметной субъективности и тенденциозности воспоминания о нем.
«Чернавин представляет собой яркий пример гвардейского генерала, который, не будучи коммунистом, добросовестно служит советской власти, получая за это все блага жизни в Совдепии, — рассказывал генерал И. Данилов. — Генерала Чернавина я еще прежде знал, до войны, по совместной службе в Финляндии. Это был императорский стрелок, впоследствии командир 7-го Финляндского стрелкового полка, наивернопод-даннейший императора, при всех случаях во время командования склонявший кстати и некстати «Царь-батюшка» и «Царица-матушка». Будучи как офицер 4-го стрелкового Императорской фамилии полка лично известен императору, он проделал быструю карьеру, именно на рекламировании своей преданности монарху и даже состоял преподавателем и воспитателем великих князей Кирилла и Бориса Владимировичей. Впоследствии он командовал 3-й гвардейской дивизией, а на войне — и гвардейским корпусом. Больно и обидно было мне читать его приказы в качестве инспектора пехоты Западного фронта, в которых он громил подчиненных за саботаж, нежелание искренне служить советской власти и призывал всех бывших офицеров сплотиться вокруг нее и своим опытом и знаниями принести ей пользу, угрожая в противном случае репрессиями. Своим личным примером в этом деле, знаниями воспитания и подготовки солдата к бою, которые, несомненно, у него были, он отдался весь службе советской аласти и требовал этого и от инспекции пехоты старой армии. Если бы это был не Чернавин, то с этим можно было бы как-нибудь и помириться, но это был именно тот Чернавин, которого я знал по его прежним монархическим убеждениям. Как может низко пасть человек!»453. '
В числе ближайших сотрудников М. Тухачевского, которых он весьма высоко ценил, следует обязательно отметить Семена Андреевича Пугачева (1889 — 1939). Знакомство Тухачевского с этим человеком состоялось в феврале 1920 г., когда «победитель Колчака и завоеватель Сибири» по настоянию И. Сталина был назначен командующим Кавказским фронтом. В это время
С. Пугачев, бывший капитан Генерального штаба, являлся начальником Оперативного управления штаба фронта1. Он очень хорошо зарекомендовал себя у прежнего командования фронтом
В. Шорина и его начальника штаба Ф. Афанасьева. Афанасьев «лестно отзывался о его работоспособности, военных знаниях, умении отстаивать свою точку зрения перед командованием»454 455. По свидетельству тогдашних его сослуживцев, имейно «по рекомендации Шорина и Афанасьева, поддержанной начальником Полевого штаба РВСР П.П. Лебедевым, новый комфронтом М.Н. Тухачевский и член РВС Г.К. Орджоникидзе дали согласие на назначение С.А. Пугачева начальником штаба фронта»456.
Служебные отношения между Тухачевским и Пугачевым складывались хорошо и вскоре укрепились отношениями дружескими. Во всяком случае, когда в январе 1925 г. М. Фрунзе был назначен председателем РВС СССР и наркомом по военным и морским делам, а руководство Штабом РККА и Инспекторатом РККА объединилось в руках С. С. Каменева, то по рекомендации М.Н. Тухачевского С. Пугачев был приглашен на должность заместителя начальника Штаба РККА. Фактически же с февраля и по ноябрь 1925 г. он выполнял функции начальника Штаба Красной Армии. С. Каменев был занят работой в Инспекторате РККА, и вся работа по руководству штабом лежала на Пугачеве. До этого Пугачев уже успел прослужить на очень высоких и ответственный должностях командующего Туркестанским фронтом и Отдельной Кавказской армией.
Идея привлечь Пугачева в центральный аппарат управления РККА возникла у Тухачевского еще в 1924 г. По свидетельству
В. Ладухина, который в это время, будучи близким приятелем
