Сражение за Берлин. Штурм цитадели Гитлера, 1945 - Вернер Хаупт
– Мы должны действовать, пока не стало слишком поздно!
Полковник Вёлерман, призывая к порядку, сказал:
– Господа офицеры, в качестве заместителя генерала я временно беру командование на себя! Я приказываю вам немедленно вернуться в свои воинские части и позаботиться о спокойствии и порядке. Я призываю вас выполнить свой долг офицера и не предпринимать ничего, что может повредить войскам. В установленное время вы получите все необходимые приказы от меня или от генерала!
Сам же полковник Вёлерман отправился на обход башни. В сопровождении лишь своего адъютанта он проходил этаж за этажом. Находя убедительные слова, он пытался успокоить женщин и девушек, раненых и запуганных. Лишь молодой капитан-пехотинец не собирался сдаваться. Как и прежде, он кричал о трусости, об измене народу, о происках людей Зейдлица (Зейдлиц-Курцбах – генерал артиллерии, глава Союза немецких офицеров и заместитель председателя Национального комитета «Свободная Германия». – Пер. Тогда Вёлерман подошел к нему и достал свой пистолет.
– Если вы сейчас же не заткнете свою глотку, я пристрелю вас на глазах ваших солдат, как шелудивого пса! Убирайтесь в свое подразделение!
Только тогда капитан сразу сбавил тон и повел себя смирно. Постепенно в башне стало спокойно. Солдаты и женщины занимались своими делами. Офицеры распределяли людей в своих боевых группах, выставляли посты. Зенитчики вели огонь из своих зениток до тех пор, пока стволы орудий не раскалились добела.
Битва продолжалась. Маршал Жуков приказал своим артиллеристам вести ураганный огонь. С 18.30 сотни русских орудий всех калибров непрерывно обстреливали город, выпуская по нему град снарядов и ракет. Городу наносились новые раны, возникали новые пожары, новые руины образовывались на улицах и площадях Берлина. Снова сотни людей умирали ужасной смертью.
Затем вражеский артиллерийский огонь внезапно смолк. Теперь в бой вступили танки и бронетранспортеры, за ними следовали батальоны распаленных красной пропагандой солдат. Немецкие защитники города собрались с силами на последний бой. Они вынуждены были отступать под напором неприятеля, имеющего подавляющее преимущество. В эти часы немцы потеряли станцию метро «Цоо». На Бранденбургских воротах реяло красное знамя. После продолжавшихся несколько дней боев мост Вайдендаммбрюкке оказался в руках у русских. Красноармейцы штурмовали мосты Потсдамер-брюкке и Бендлербрюкке. Пришлось оставить площадь Потсдамерплац, по улице Лейпцигерштрассе уже катили русские танки Т-34 и тяжелые ИС-2.
Около 20 часов вечера генерал Вейдлинг вновь прибыл в Бендлерблок. Его миссия в рейхсканцелярии была выполнена. Там царила такая суматоха, что генерал предпочел ожидать конца со своими войсками. Он наспех попрощался с Геббельсом, Кребсом, Бургдорфом и Монке, а затем в сопровождении полковника фон Дувфинга поспешил по берлинским развалинам назад.
Полковник Рефиор с нетерпением ожидал прибытия командующего Берлинским оборонительным районом. До сих пор он в одиночку вел все служебные дела. Теперь он доложил о новой ситуации, которая возникла в связи с последним крупным наступлением русских. Была потеряна связь со всеми секторами обороны без исключения. Ни один сектор не докладывает больше об обстановке. Пока можно связаться по телефону только с зенитным бункером управления.
Генерал собрал офицеров своего штаба на короткое совещание. Общее положение было безнадежным. Любая попытка прорыва будет стоить большой крови. Никто не знал, находились ли еще в руках немцев те мосты, которые совсем недавно захватили бойцы дивизии «Мюнхеберг». Генерал сказал:
– Господа офицеры! Мне совершенно ясно, какое решение я должен принять! Я предоставляю каждому из вас возможность изложить свою точку зрения. Я буду считаться с любым решением, которое вы примете.
Но здесь нечего было особенно и раздумывать. Командующий и оба начальника его штаба были едины во мнении. Остался только один выход: капитуляция!
– Я благодарю вас, – произнес Вейдлинг, сохраняя самообладание, и встал из-за стола. – Господа офицеры, я отдам последний и самый тяжелый приказ, который может отдать офицер. Я капитулирую!
Оба полковника тоже встали со своих мест. Не проронив ни слова, они пожали руку своему генералу.
– Я хотел бы поговорить со всеми офицерами, унтер-офицерами и рядовыми моего командного пункта. Известите также полковника Вёлермана и его офицеров!
Было уже 20.30, когда в зенитном бункере управления зазвонил телефон. Полковник Вёлерман снял телефонную трубку. Оказывается, что из Бендлерблока звонил полковник Рефиор.
– Герр Вёлерман, приказ от генерала: вы должны к 23 часам прибыть на командный пункт. Кстати: сложилось новое положение. Следует отказаться от любой попытки прорыва. Необходимо проинформировать об этом войска.
Полковник Вёлерман не получил больше никаких разъяснений. Он провел короткое совещание со своими офицерами и приказал через посыльных передать на все этажи башни, что прорыв запрещен. Само собой разумеется, что запрет долгожданного прорыва вызвал новые волнения и растерянность. Но в то время, как в Берлине на всем лежал отпечаток безумия и безнадежности, бойцы на передовой все еще соблюдали повиновение приказам и дисциплину.
Полковник Вёлерман, капитан Герхардт и водитель полковника отправились в опасный путь по улицам горящего Берлина. Эта троица благополучно миновала контрольные посты на переднем крае обороны перед зенитной башней. Только где-то вдали одиноко строчил пулемет. Трое военнослужащих в темноте вышли к проспекту ось Восток-Запад вблизи туннеля городской железной дороги у станции «Тиргартен». Здесь царила жуткая тишина. Полковник и его спутники обходили многочисленные воронки. Они шли в направлении колонны Победы. Этот символ Берлина с закрашенной коричневой краской фигурой богини победы Виктории наверху четко выделялся на фоне ночного неба, освещенного заревом пожарищ.
Неожиданно в воздухе раздается ужасный вой. С противным шелестом в сторону колонны Победы полетели снаряды. Вёлерман и его спутники тотчас прыгнули в ближайшую воронку от бомбы. Никто из них не решался поднять голову. Некоторые снаряды попадали в редкие сохранившиеся деревья, рикошетировали от мостовой.
– Это тяжелые танки «Иосиф Сталин», – прошептал Герхардт.
В этом новом огневом налете не было даже пауз. Лежащим в воронке военнослужащим становилось не по себе. Они должны были обязательно идти дальше. И они двигались – по-пластунски, затем на четвереньках по разрушенному Тиргартену, испытывая отвращение, когда приходилось переползать через изуродованные тела солдат и гражданских. Когда они добрались до «Большой звезды», устроили короткий отдых (площадь «Большая звезда» находится в центре парка Тиргартен, на ней установлена колонна Победы. – Пер.). Одним броском преодолели улицу Фридрих-Вильгельмштрассе, на которой тоже рвались снаряды, выпущенные из орудий русских танков. Полковник и его спутники спешили дальше.
Затем они пробирались через территорию, где планировалось построить проспект ось Север-Юг. Их взору открылась призрачная картина: установленные здесь когда-то памятники прусским правителям и королям, от Альбрехта Медведя до Фридриха III, валялись на земле разбитые, разорванные и посеченные осколками. Троица содрогалась от ужаса, когда переползала через отсеченные
