Европа против России. 1812 год - Алексей Васильевич Шишов
В порту Риги стояла сильная флотилия в составе 73 канонерских лодок с экипажами общей численностью более 4 тысяч военных моряков. Канонерские лодки могли действовать вдоль морского побережья и на реке. Их артиллерия была хотя и малого калибра, но значительна числом орудийных стволов.
В случае войны все эти силы должны были преградить путь противнику и не дать ему захватить важную по местоположению Ригу и переправиться через Западную Двину. Общее командование возлагалось на генерал-губернатора Лифляндии генерала И.Н. Эссена.
Московское направление с двумя водными преградами – реками Березина и Днепр прикрывала самая мощная крепость старой России – Смоленская, построенная еще царем Борисом Годуновым. В дополнение к ней была построена Бобруйская крепость. Предмостные укрепления возвели у Борисова.
На киевском направлении модернизировали крепость в Киеве – Печерскую, а на Зверинецкой горе соорудили новую крепость. Был укреплен город Житомир. Из-за ненадобности были ликвидированы крепости Кексгольмская, Черноярская и Азовская, которые со временем оказались в глубинке страны. Их артиллерию и гарнизонное имущество вместе с гарнизонными служителями перебросили в приграничные западные крепости.
Следует заметить, что в ходе Отечественной войны 1812 года ожесточенная двухдневная борьба велась, по сути дела, только за Смоленскую крепость, и частые бои проходили под Рижской крепостью за речные переправы. Но «шагнуть» французам здесь через Западную Двину не удалось. Да и к тому же главные силы Великой армии шли на Москву, а не на Санкт-Петербург.
Заблаговременная подготовка будущего театра военных действий для русской армии носила многоплановый характер. Достаточно остро встала проблема наличия карт местности, где виделась возможность ведения боевых действий и передвижения войск. То есть речь шла о топографическом обеспечении командования всех уровней. Эта проблемя стояла перед государством на протяжении всего XVIII столетия.
Решение топографической проблемы стало возможно лишь в царствование Павла I. При нем было создано Собственное Его Императорского Величества (Е.И.В.) Депо карт, руководство которым было возложено на вице-адмиала Г.Г. Кушелева. Так были заложены основы военной топогеодезической и картографической службы России.
Подготовка к Отечественной войне 1812 года выразилась в создании самостоятельной централизованной военной топографической, геодезической и картографической службы. Руководителем таких работ стал генерал К.И. Опперман. Топографические съемки местности велись не только в приграничных губерниях, но и в обширных внутренних областях страны.
Результатом такой обширной и трудозатратной топографической работы Депо карт стал выпуск в 1805 году уникальной по своей информационной нагрузке 100‑листовой карты Российской империи. Она вышла по тому времени удивительным массовым тиражом – свыше 1500 экземпляров.
О ее значимости для будущего наполеоновского Русского похода свидетельствует то, что французские штабные службы (то есть разведка) приложили по дипломатическим каналам максимум усилий, чтобы заполучить такую 100‑листовую карту. В Париже ее перевели на французский язык и привели к масштабу 1: 500 000. Она сразу легла на рабочий стол самого императора Наполеона и начальника его штаба маршала Бертье. Такая «офранцуженная» карта значительной части европейской территории России с успехом использовалась командованием и штабами Великой армии, равно как и в русской армии.
В ходе подготовке к новой войне с наполеоновской Францией военному министру М.Б. Барклаю де Толли удалось с успехом решить вопрос организации «высшей военной полиции» (военной контрразведки) для борьбы с французским шпионажем, а также для сбора сведений о неприятеле.
О борьбе с французским шпионажем на должном документальном основании хорошо рассказано в книге отечественного историка нашего времени В.Н. Хабибуллина «Сердце полководца. Книга о М.Б. Барклае де Толли», переизданной в Калиниградском РГУ имени Иммануила Канта в 2008 году. Автор пишет:
«…27 января 1812 года император подписал документ с тремя секретными приложениями, в соответствии с которым в марте стали формировать органы высшей военной полиции. Ее директором Александр I назначил Я.И. де Санглена (начальника особой канцелярии министра полиции А.Д. Балашова), одновременно возглавившего высшую военную полицию 1‑й Западной армии. Во 2‑ю армию был направлен подполковник М.Л. Лезер, один из самых активных сотрудников тактической разведки, а в 3‑ю прибыл И. Бароцци, хорошо зарекомендовавший себя в ходе войны с Турцией.
Русская контрразведка успела осуществить ряд блестящих операций в борьбе с разведкой врага. Так, она перевербовала французского агента Давида Савона, который из Вильно стал передавать в Варшаву дезинформацию, разработанную русской контрразведкой, в частности сообщение о том, что русское командование даст сражение в Литве. С его помощью были арестованы четыре французских агента, разоблачена группа французских банкиров во главе с Менцельманом, снабжавшая Наполеона деньгами, взят под наблюдение в Варшаве резидент секретной службы Наполеона А. Беллефруа.
Когда в Вильно прибыл посланник Наполеона граф Л. Нарбон, Савон тайно встретился с ним и передал ему очередную порцию дезинформации. Камердинером к Нарбону контрразведчики устроили своего агента Станкевича, который не только следил за действиями графа, но и скопировал переданную Наполеоном инструкцию, текст которой позволил русской контрразведке выявить уровень информированности французского императора о русской армии. А всего русские контрразведчики обезвредили 39 агентов спецслужб Франции и соседних с ней стран из 65, работавших тогда в России».
…Перед самым началом Отечественной войны 1812 года русская армия, увеличенная численно почти вдвое, представляла собой достаточно слаженный военный организм. Большая часть войск стояла на прикрытии западной государственной границы. Меньшая часть находилась в тыловых губерниях, на театрах войны с Турцией и Персией, составляла гарнизонные войска, в том числе на Оренбургской укрепленной линии и в Сибири.
Вступив в войну, русская армия оказалась без единого главнокомандующего, который назначался «приказом Его Императорского Величества». Главнокомандующими были стоявшие во главе отдельных армий генерал от инфантерии М.Б. Барклай де Толли (1‑я Западная), генерал от инфантерии князь П.И. Багратион (2‑я Западная), генерал от кавалерии А.П. Тормасов (3‑я Резервная Обсервационная, которую чаще называют 3‑й Западной) и адмирал П.В. Чичагов (Дунайская).
То, что в русской действующей армии отсутствовал единый главнокомандующий, естественно, сказалось на ходе военных действий в начальный период войны. Все же формально главнокомандующий был в лице императора Александра I, прибывшего 14 апреля 1812 года в Вильно, в штаб-квартиру 1‑й Западной армии. Только стоит вопрос, был ли государь таковым лицом? В «Учреждении для управления Большой действующей армии», в параграфе 18 говорилось:
«…Присутствие императора слагает с Главнокомандующего начальство над армиею, разве бы отдано было в приказе, что Главнокомандующий оставляется в полном его действии».
Однако Александр I приказа о принятии на себя общего командования не отдавал. Более того, при нем не были учреждены ни отдельный Главный штаб, ни
