Греческая революция и 300 спартанцев - Алексей Николаевич Кукушкин
Вопреки предостережениям султан Селим IIIбыл напуган молниеносной высадкой Бонапарта в Египте и понял, что его союзник королевская Франция растаяла как дым, и в таком случае, почему бы не замириться с русскими или англичанами, притом, что последние, за все платят.
Федор Федорович Ушаков со свойственным ему достоинством повёл переговоры и договорился обо всех условиях ведения экспедиции. Блистательная Порта присоединила к русской эскадре такую же османскую эскадру под флагом вице-адмирала Кадыр-бея, согласившись, чтобы главнокомандующим объединенными силами был русский адмирал. Османская империя предоставила на время войны свободный проход русским судам в Средиземное море и обратно, и диван приказалАли-паше в Морее и Албании помогать Ушакову припасами и людьми.
Русско-османский флот направился вокруг Греции, имея целью освобождение занятых французами Ионических островов.
Перед выходом в море из СтамбулаФедор Федорович написал своё первое письмо адмиралу Нельсону, победителю в битве при Ниле в тоне доброго барина: «…Ежели потребно наше подкрепление, то к воспомоществованию мы готовы…»
Более того, Ушаков сообщал секретные сигналы на случай встречи русских судов и английских, и писал о необходимости установить постоянную связь, а это уже можно рассматривать не как предательство, а как попытки установить взаимодействие двух эскадр одного флота, просто одна базируется на Гибралтар, а вторая на Севастополь.
Федор Федорович остался недоволен и османским флотом! Нашёл, что хотя корабли весьма хороши и снабжены дорогой медной артиллерией, в отличие от чугунной русской, видимо, но такелаж непрочен, а матросы не знают своих мест на судах. При уборке и подъеме парусов не соблюдалось никакого порядка, да и вообще якобы он отсутствовал на флоте султана. По мнению Ушакова, в недостатки приписали, и то, что перекличку делали только раз за всю кампанию, а капитаны плохо знали, что такое компас, и его можно было найти лишь на адмиральском корабле, хотя для плавания вдоль берегов видимо он и не требовался.
Ушакову показали артиллерийскую стрельбу, и он роздал некоторым морякам награды, но, когда у него капудан-паша поинтересовался: «какие им найдены недостатки?»
Федор Федорович строго ответил: «Беспорядочность и незнание судовых команд…»
Свои экипажи он понатаскал, и выучка его людей была образцовой, о нарушении дисциплины он не слышал почти никогда, или ему не докладывали?
Но факты жесткого обращения на флоте с матросами, и на русской эскадре имели место. Офицеры были набраны большей частью из дворян и к рядовому составу относились как к своим крепостным.
Все приготовления были позади и 8 сентября 1798 года соединённые эскадры вышли в поход в общем составе из 10 кораблей, 13 фрегатов, 3 русских авизо, 4 османских корветов и 14 канонерских лодок.
Сложности начались в самом начале, у первой остановки близ острова Хиос, население которого через 24 года будет вырезано османами. Капудан-паша отправил на берег людей запастись водою и закупить припасов, не ограбить, а именно цивилизованно закупить. Но хиосские греки, завидев «буйных галонджи», как называли они турецких матросов, немедленно заперли лавки и дома и отказались что-либо продавать. Столкнувшись с такой ситуацией, Федор Федорович послал сказать Кадыр-бею, что если их совместное плавание так устрашающе действует на население, то не лучше ли им ходить порознь, условясь о месте встречи эскадр?
Но османский вице-адмирал в одиночку в неспокойном Средиземном море ходить не пожелал, а объявил жителям, что по первой, же их жалобе будет без суда казнить своих матросов, и велел отпереть дома и лавки. После этого заверения на острове открылась ярмарка, и «русские, турки и греки смешались, приветствуя друг друга».
При освобождении острова Занте Федор Федорович удачно вышел из ещё более трудного положения, так как к самоуправлению, предложенному русским адмиралом, жители отнеслись скептически. Старшие родов знали, что мало объявить независимость, так еще ее надо и защитить с оружием в руках! Людей охватил банальный страх за себя и своих близких, что они не смогут сами себя защитить и что Али-паша явится на смену французам. Люди кричали на площади: «что не надо им ни свободы, ни своих правителей, а нужно лишь одно — быть принятыми в подданство Российской империи, а без этого ни на что согласия не дадут». И тут пришлось разговаривать и договариваться, так как в полномочиях Ушакова не было принять остров Занте под русское покровительство, но помощь от жителей крайне необходима. Припасы продайте, а как вы будете защищаться, и что с Вами будет, когда мы уйдем Ваши проблемы.
Но и Ушакова можно понять, он снабжался через проливы, которые могли быть мгновенно заблокированы, как дипломатически, так и военными методами. Пришлось Федору Федоровичу взаимодействовать и с албанским правителем Али-пашой, человеком способным, но алчным, коварным и необычайно жестоким, являвшимся полунезависимым вассалом Блистательной Порты на материковой части Албании и Греции. Али-паша избрал тактику, всячески заискивая перед султаном, делать свои дела на подвластных ему провинциях, содержа собственное войско. Он сам положил взгляды, как на сами Ионические острова, так и на береговые анклавы: Превезу и Паргу — городки, расположенные на Албанском побережье, занятые французскими гарнизонами, никогда до того не были подвластны Порте. Но Али-паша решил овладеть ими и вырезать там всех христиан.
Ушаков поручил Сенявину овладеть сильно укреплённым островом Санта-Мавра[123], выделив для проведения этой операции два корабля, два фрегата и крупный десант, что последнему блистательно удалось.
Когда русская эскадра освободила четвёртый по счёту Ионический остров — Санта-Мавра, Ушакову стало известно о захвате Превезы и окрестностей Парги Али-пашою, об аресте в Превезе русского консула и об учинённой в обоих пунктах резне. Депутация паргиотов явилась к русскому адмиралу, умоляя его защитить жителей и доказывая, что спасти их может только переход в подданство русского царя!
Вновь, как и на острове Занте, Ушаков объяснял, что у него нет права приобретать для России новые земли! Но паргиоты настаивали. В отчаянии они уверяли, что им остаётся перерезать своих жён и детей и пойти против Али-паши с кинжалами.
— Пусть же истребится, — кричали они, — весь наш несчастный род!
Федор Федорович был тронут до глубины души и, подумав, объявил им свое решение: «соглашаюсь принять Паргу под защиту соединённого флота, он велел жителям поднять в городе русский и турецкий флаги и обещал послать туда гарнизон».
Затем он послал к Али-паше одного из своих флаг-офицеров, с категоричным требованием немедленно освободить русского консула и прислать на русскую эскадру воду, вино и продовольствие, как приказывал султан в своем именном указе.
Действуя от имени Султана, Федор Федорович связывал Али-паше руки, мешал ему выступить против жителей островов вообще и русской
