Поход на Москву - Коллектив авторов -- История
Однако до 11½ часов я приглашения председателя рады не получил. Наконец, в половине двенадцатого прибыл на вокзал весьма смущенный генерал Науменко и с ним какой-то офицер, отрекомендовавшийся мне состоящим в распоряжении председателя рады. Офицер доложил мне, что председатель рады И. Макаренко «случайно узнал от атамана» о желании моем посетить раду, но, не имея от меня соответствующего заявления, не может прислать мне официального приглашения. «Передайте председателю рады, — ответил я, — что в качестве командующего Кавказской армией я готов был оказать раде честь посетить ее и сделать доклад о нуждах кубанских частей. Об этом я поставил в известность вчера атамана и членов правительства. С отдельными просьбами к господину Макаренко я обращаться не буду. На фронте идут жестокие бои. Мое присутствие там необходимо. Я выезжаю через полтора часа. По приезде в армию я поставлю в известность мои части о том отношении, которое встретил их командующий в лице председателя рады». Прибывшие уехали. Через час посланец И. Макаренко вернулся и доложил мне, что рада меня ждет. Почти одновременно прибыли несколько членов рады, между ними представители черкесов, прося меня прибыть на заседание рады. Я отказался, заявив, что назначенный час моего отъезда отложен быть не может. Через полчаса я выехал в Царицын.
9 августа закончилась перегруппировка армии. Части 6-й дивизии (Саратовский пехотный полк несколько времени тому назад был переброшен на левый берег Волги, в помощь отряду генерала Мамонова) выдвинулись в боевой порядок. Во главе 1-го Кубанского корпуса (остатки 3-й пластунской бригады{357}, гренадерская бригада 6-й дивизии, 4-я Кубанская казачья дивизия, Сводно-Горская конная дивизия) стал генерал Писарев, сменивший заболевшего и эвакуированного генерала Покровского. 1-й корпус продолжал отходить вдоль Волги и Саратовского большака. 1-я конная дивизия, 1-я{358} и 2-я Кубанские дивизии и Ингушская конная бригада сосредоточились на левом фланге армии. Объединенная генералом Топорковым конная группа отходила в общем направлении вдоль реки Иловля и далее на станцию Котлу бань. 9 августа начали прибывать первые эшелоны пластунов, переданной мне наконец 2-й Кубанской пластунской бригады.
Между тем противник, против генерала Мамонова значительно усилившись, продолжал наступление, и части генерала Мамонова были оттеснены к Пришибу и Цареву.
На прочих фронтах Вооруженных сил Юга продолжались наши успехи. На Астраханском направлении части генерала Эрдели, хотя и весьма медленно, все же продвигались вперед. Его передовые конные части подошли на 45 верст к Астрахани. Добровольцы подходили к Курску, Одессе и Киеву. Донская конница генерала Мамонтова, брошенная в глубокий тыл противника, была уже у Тамбова, разрушая железные дороги, взрывая артиллерийские склады и распуская мобилизованные красные части.
Работы по укреплению Царицынской позиции значительно подвигались. Стрелковые окопы были большей частью закончены, хотя ходы сообщения не были еще готовы. Проволочные заграждения в 3–4 кола имелись перед всем фронтом, за исключением крайнего правого фланга, ближайшего к Волге. В общем укрепленная позиция, при всей своей незаконченности, могла дать обороняющим ее войскам значительные преимущества и придать уверенность в их силах. Однако все же трудно было рассчитывать, что эту уверенность, необходимую для победы, могут найти в себе войска, хотя и доблестные, но перенесшие крайне тяжелое отступление, обескровленные и потерявшие значительную долю своего былого порыва. Укрепленная позиция, как бы сильна она ни была, не могла чудесно превратить отступающие войска в победоносные. Необходимо было поддержать отходящие части свежими силами, образовать хотя бы некоторый небольшой резерв из свежих войск.
Этот резерв должны были составлять прибывающая 2-я Кубанская пластунская бригада и части генерала Мамонова, которые я решил оттянуть, ко времени подхода армии к Царицыну, с левого берега Волги. К 25 августа ожидалось прибытие четырех танков (после взятия Царицына имевшиеся в армии шесть танков были переброшены в Добровольческую армию). 2-я Кубанская пластунская бригада (2, 4 и 8-й пластунские батальоны) заканчивала свое сосредоточение к Царицыну к середине августа. Прибыв с фронта Добровольческой армии, она имела в своем ближайшем боевом прошлом ряд сравнительно легких успехов и являлась единицей бесспорной боевой ценности. 3-я Кубанская казачья дивизия генерала Мамонова после ряда блестящих дел, не испытав ни разу расслабляющего влияния неудач, полностью сохранила свой боевой пыл. При том же, действуя в богатом, совершенно нетронутом районе, части не успели измотаться. Дивизия была сравнительно большой численности. К 20 августа в пяти полках и двух отдельных дивизионах было до 2000 шашек. Что же касается Саратовского полка, то, как и прочие полки 6-й дивизии (за исключением гренадер), пополненный главным образом пленными и с ничтожным количеством кадрового офицерского состава, он в боевом отношении существенной силы не представлял. Я вызвал в Царицын телеграммами всех находящихся в отпуску и командировках строевых начальников, в том числе генерала Улагая и успевшего поправиться после ранения генерала Бабиева.
Между тем армия, ведя арьергардные бои и неся тяжелые потери, продолжала отступать. Численный состав конных полков дошел до 100–150 шашек. Стрелковые полки конных дивизий почти полностью были выведены из строя. Астраханский полк 6-й пехотной дивизии был уничтожен вовсе. В двух гренадерских полках оставалось вместе 450 штыков, 3-я пластунская бригада была сведена в батальон. В артиллерии вследствие значительных потерь в материальной части, убыли и изнурения лошадей батареи сведены были в двух- и даже в одноорудийные.
Вместе с тем, учитывая тяжелое положение армии, я тогда же приказал начать эвакуацию города. Согласно выработанному начальником военных сообщений, генералом Махровым{359}, плану ежедневной отправке с обоих вокзалов Царицына подлежали семь поездов. В первую очередь эвакуировались имеющие военную ценность грузы, затем правительственные, тыловые и армейские учреждения и, наконец, семьи служащих. Была предоставлена возможность выезжать и не служащему люду. Запись желающих была открыта в городской управе и у коменданта
