500 дней поражений и побед. Хроника СВО глазами военкора - Александр Коц
Четверо бойцов ВСУ были уничтожены. Еще четверо предпочли сдаться.
Один из пленных, оператор противотанкового комплекса Михаил Китайский, родился в Твери, там училась мать. После развала Союза они уехали на Украину. Китайский — не «мобилизант», он — профессиональный контрактник, который прошел подготовку под опекой западных инструкторов. Начало спецоперации встретил в Херсонской области.
— Наша колонна была разбита дважды. И мы вынуждены были откатиться. После этого нас отправили на Житомир, а оттуда — сюда.
— Какие задачи ты выполнял, что у тебя за подразделение?
— Батарея противотанковых управляемых ракет. Моя задача как оператора — это носить установку, носить ракеты, заряжать ее.
— В боевых действиях принимал участие?
— Ну, у меня был один пуск. Командир увидел брошенный танк, видимо, его подбила артиллерия, но он не был сгоревший. Он три дня стоял на том поле. И, когда к нему начали подходить люди, он позвонил по рации главному, и тот сказал, что, если будет возле танка возня, его просто убрать. Командир мне сказал сделать пуск. Один человек был за танком, двое полезли в танк. Когда ракета попала в танк, он загорелся. Но те двое выпрыгнули из него. И все трое убежали.
Все пленные любыми правдами и неправдами пытаются доказать, что они непричастны к гибели российских военных. Но когда у каждого есть смартфон, переписка и собственноручно снятые кадры, сложно что-то утаить.
— У тебя на телефоне видео, как сжигают российские вертолеты, — напоминаю Китайскому.
— Да, это работал мой командир.
— Его имя?
— Печерский Александр Леонидович. Позывной «Сонычко».
На содержание у Китайского жалоб нет. Он искренне удивляется, что остался жив:
— Нам постоянно говорили, что русские военных в плен не берут, особенно десантников. Но они нам предлагали сигареты, воду, еду. Посадили в окоп, чтоб прикрыть от нашего же обстрела…
Есть у украинских выродков в форме такое развлечение. Названивать матерям и женам убитых и плененных российских бойцов и измываться над несчастными женщинами. Кому-то показывают документы, валяющиеся на телах, кому-то в красках рассказывают о пытках. С ухмылочками, наслаждаясь властью над беззащитным человеком. Здесь, в расположении российских войск под Изюмом, я ни разу не сталкивался с таким отношением к пленным. Более того, задержанным украинским десантникам разрешили позвонить родным.
— Алло, мам, я звоню из плена. Со мной все в порядке, — говорит Михаил Китайский.
— Сынок, для тебя война закончилась, я тебя когда-то дождусь домой.
— Все хорошо, к нам тут нормально относятся. Все, что вам там по ТВ рассказывают: мол, бьют, мучают, — это неправда. Обули, накормили. Не переживай. Не верь пропаганде.
— Я стараюсь такое не смотреть. Будь хорошим человеком, помогай, кому нужно. Я думаю, будет все хорошо — и в России, и на Украине.
…Потом матери еще долго писали на телефон, с которого звонили пленные, просили не издеваться над их сыновьями. Им отвечали, что не воюют с безоружными. Десантников переправят в Россию, определят в лагерь для военнопленных, где они будут ждать обмена на россиян…
22 апреля 2022. Мастер-класс от легенды
— В мирной жизни к нам приезжали какие-то манерные инструкторы по стрельбе, учили и такому хвату оружия, и этакому. Стойка такая, стойка сякая. А у меня это первая операция, и я тут понял, что все это полная ерунда. Залег и пытаешься как-то отстреливаться, перемещаться. — Молодой командир разведгруппы Витя делится ощущениями с матерой легендой русского спецназа.
— А ты по-другому это воспринимай, — говорит старший товарищ. — Главное, чему ты должен научиться, — это первый точный выстрел. Если ты в лесу выходишь неожиданно на противника — это самое важное. Мы впитывали все, учились везде, где могли. Ты что с собой сейчас на выход берешь?
Так выглядит преемственность поколений. Совсем юный, но уже потрепанный боями офицер жадно впитывает новые знания от человека, у которого за плечами несколько «горячих точек» и крупных спецопераций. Опытному спецназовцу, видно, важно понять, как сегодня действуют разведчики. И без напора или навязывания что-то подсказать.
— Вы четверками работаете? Мы пятерками ходили, — расставляет он на столе автоматные патроны 5,45.
Трофейный украинский танк
И на только профессионалам понятном языке начинает объяснять, как удобнее выстраивать людей в случае внезапной атаки противника — кто оттягивает на себя, кто подавляет огнем, кто заходит врагу во фланг. Молодой следит за патронами, которые опытный двигает по столу.
— Я понял. Но еще ведь каждый из нас — сам себе инженерная разведка.
— В лесу всегда так. Мины, растяжки…
— Как обычно. План был хороший, но придется импровизировать. Пойду собираться.
Говорит так буднично, как будто пошел покурить. Словно и не было три дня назад под селом Долгеньким боя, в котором отделение разведбата 144-й дивизии потеряло двоих. Российские бойцы выкатились на украинский укрепрайон, две бронемашины подбиты, шквальный огонь по спешившимся разведчикам. Почти все ранены, но продолжают отстреливаться. Один из бойцов получает пулю в сердце: «Мне конец, отходите, пацаны» — и еще пять минут прикрывает своих товарищей.
Парни в итоге дошли до своих, а затем вернулись за телами павших. Всю ночь возле них пролежал один из бойцов в ожидании эвакуационной группы — чтобы противник не утащил погибших. Откуда это берется у молодых пацанов, которые еще вчера сражались в лучшем случае в игровые приставки?
На генном уровне прописано: русские на поле боя своих не бросают.
Зашли ракетчики, с шутками и прибаутками рассказали, как сбили очередную «Точку-У». Одной ракетой под зад, но та лишь сменила направление. Второй — уже на поражение. Кассетные боеприпасы разорвались в воздухе.
— А куда летела? — спрашиваем.
— Да к вам и летела, — смеются.
Наступление от Харькова на юг, в сторону Донбасса, продолжается. Где-то российские войска уже вышли на границы с оккупированной частью ДНР, где-то уже прорвали рубежи и соединили Харьковскую область с Луганской. Под самим Харьковом наши силы ведут оборонительные действия, чтобы противник не ударил в тыл, пока идет операция по освобождению Донбасса.
— Вот видите — это их блокпост, — показывает оператор дрона на экране своего
