Империя в войне. Свидетельства очевидцев - Роман Сергеевич Меркулов
Представителями «России» на заключение мира назначены «чисто кровавые» русские, товарищи Иоффе и Розенфельд-Каменев; есть ничтожное облегчение в том, что на исполнение этого позорного, гнусного и предательского акта пошли не русские люди.
М. С. Чевеков, 21 ноября
Заметки: Пуд картошки стоит 7 рублей, которая в мирное время стоила 15–18 копеек пуд. Пуд сушеных яблок стоит 40 рублей 5 пудов муки стоит 175 рубля – раньше стоил 5 рублей. Ботинки, которые раньше стоили 6 рублей 75 копеек, теперь стоят 190 рубля. О кожаных сапогах и говорить нечего.
«Ночь», 22 ноября
Новости дня.
В Ставке солдатами убит генерал Духонин в момент готовившейся отправки его в Петроград.
Арестован генерал Маниковский. В Могилеве, после «взятия» Ставки большевиками разразился еврейский погром. Генерал Корнилов освобожден из тюрьмы текинцами и ушел из Быхова вместе с генералами Деникиным, Марковым и Орловым.
Городская дума разогнана вооруженной силой. Гласные находились под угрозой расстрела.
М. Панков, 22 ноября
Началось голосование. Солдаты берут бюллетени и подходят к урнам. Некоторые не удерживаются от комментариев.
– Ну, теперь держись буржуи.
Или:
– Опять морочат голову… Придумали бюллетени, какие-то урны… А ведь опять насядут на нашу шею…
Н. Д. Зарин, 24 ноября
А что будет с Учредительным Собранием? Большевистские газеты ведут, конечно, против него целую кампанию – мол «вся власть Учредительному Собранию» – вздор, там будут лишь случайно избранные, а вот «народные» комиссары – это истинные народные представители как и Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов! Из этого ясно, что Учредительное Собрание, созываемое 28 ноября, будет разогнано. Интересно, как отнесется к этому народ, который полгода подготовлялся к Учредительному Собранию, верит в него и ожидал, что на нем будут разрешены все вопросы.
«Русские ведомости», 25 ноября
Рада и большевики.
В беседе с представителем украинской рады Бабинским большевик Сталин от имени Совета Комиссаров заявил, что он признает за национальностями право на полное самоопределение. Однако власть на Украине должна принадлежать советам, а не Раде. По мнению Сталина, на Украине необходимо созвать съезд советов, ибо вопрос о советской власти в центре и на местах не терпит никакого отлагательства.
Г. А. Князев, 26 ноября
Еще раз разграбили Зимний Дворец. На этот раз погреба. Разгром начала сама приставленная к погребу стража. Пьяный разгул продолжался всю ночь. Неистовства пьяных сопровождались беспорядочной стрельбой. Толпы пьяных разбрелись по городу и начали грабить. На Дворцовой площади и вокруг Зимнего дворца лежали груды пьяных тел. Шальными пулями на Троицкой площади были ранены несколько прохожих и один убит.
А. Н. Бенуа, 26 ноября
На ночь читал в «Известиях» о мирных переговорах. Дело не клеится. И вовсе не по вине немцев, которые ведут себя очень корректно, а из-за наших требований. Побежденные (но не желающие в этом признаваться), поверх законных властей в стане победителей, обращаются к народным массам с прямым призывом к восстанию… Много разговоров о декрете, отменяющем самый институт домовладельцев и превращающем домовые комитеты в сборщиков квартирного налога – на нужды государства. Как-то без всяких протестов (по крайней мере в ближайшем нашем кругу) проходит и упразднение старого суда, и замена его революционным трибуналом. Просто никто не верит в подобную абракадабру.
Браз приносил какую-то «Волю». Там рассказ о погроме погреба возведен в трагедию. Говорится: «Вся набережная у дворца буквально завалена битыми бутылками…» Сам Браз на пути ко мне видел нечто весьма пикантное: большая толпа мужчин, женщин и даже детей спешила с ведрами, банками и склянками к Неве. Оказалось, что там (у дома Ганзена на Английской набережной) сброшен отобранный у кексгольмцев ящик с вином, которое разлилось по снегу (еще ночью), но вследствие крепости ледяной коры не просочилось дальше, и образовались «винные лужи». Из этих луж и черпали прибежавшие пролетарии или тут же, лежа на брюхе, прямо лакали вино по-собачьи.
Т. Д. Ходолей-Рожкова, 26 ноября
У нас в гимназии не будет 3 дня занятий, потому что эти три дня будут выборы. Я бы хотела хорошо объяснить что это но думаю что мне это не удастся. Хотят чтобы в России была крепкая власть, но противные большевики этого верно не хотят, потому что все бунтуют и задерживают избирательное собрание. Что теперь делается страшно подумать: грабеж, убийства не наказываются, бесчинства не запрещаются и некому все это прекратить и наказать большевиков, а враг каждую минуту может почти беспрепятственно войти в Россию и поработить нашу родину. <…>
Господи! Скорей бы уже все это кончилось и успокоилось, скорей бы настали мирные времена и Россия опять бы зажила в славе и спокойствии. И опять бы гремела слава о ней от моря и до моря. А пока будем ждать и надеяться.
И. С. Ильин, 27 ноября
Вечером в городе был устроен митинг, на котором обсуждался текущий политический момент. Выступали и кадеты – двое приехали на Киева. Наш комитет вообще решил тоже вести агитацию и по возможности чаще выступать. На митинге выступали эсеры со своей программой, затем кадеты и даже большевики.
Один солдат особенно был хорош:
– Я, товарищи, одно вам скажу – вот, к примеру сказать, зачем мы воюем. А вот зачем – чтобы буржуи богатели да царские министры проливы забирали. А на что им, к примеру сказать, проливы – потому, чтобы торговать лучше было самим же, а разве народу надо проливы эти самые? Да и как же их у турок забирать – ведь это же грабеж будет – довольно грабили, будя – теперь мир должен быть без аннексий и контрибуций…
Шустрый живой унтер-офицер говорил задорно и быстро. Ему ответил приезжий из Киева присяжный поверенный, кадет. Он отвечал зло, остро и так в конце концов уел унтер-офицеришку, что тот вспотел.
– Что касается турок и проливов, то кому они нужны – это, я думаю, известно тем людям, которые этим ведают. Что касается солдат и даже унтер-офицеров, то в том-то и соль, что порядок и толк будут тогда, когда они будут слушаться, а не болтать и будут брать проливы, которые им прикажут, а не обсуждать каждое приказание… – говорил киевский кадет.
Затем выступил какой-то большевик, он без всякой злобы заявил, что единственно, кто может быть
