Кровавый след. Зарождение и становление украинского национализма - Олег Владимирович Ракитянский
Официальных документов ВО-УВО или Правительства ЗУНР, относящихся к деятельности Е. Коновальца в период его пребывания во Львове, не обнаружено. Возможно, они хранятся в каких-нибудь архивах на Западной Украине, однако для исследования специалистами-историками они не представлены. Это не значит, что документальные материалы по указанной теме отсутствуют. Некоторые из них, достаточно весомые с позиции исторических реалий, уже приводились в нашем повествовании.
Итак, исходя из предложенной украинскими историками версии, полковник Е. Коновалец по прибытии во Львов 20 июля 1921 года начал знакомство с экспозитурой ВО-УВО. Первые же впечатления от состояния дел в военной организации произвели на него «нерадостное» впечатление. Руководство Львовской группы ВО-УВО составляли бывшие военнослужащие УГА: Я. Чиж, М. Матчак и В. Кучабский. Они считали создание разветвлённой краевой организации из бывших офицеров и солдат УГА своим несомненным успехом. «Мы создали военную организацию. Война ещё не окончилась и даже если окончится, нам необходимо сохранить свои воинские кадры, чтобы продолжать борьбу протии обоих оккупантов, иметь на всякий случай готовую военную силу», – так объяснил ситуацию в начале сентября 1921 г. сотник Я. Чиж бывшему старшине УГА О. Навроцкому[67].
И это притом, что в самом начале их приезда из Вены во Львов в сентябре 1920 г. «…чёткого плана работы сечевики также не имели. Как вспоминал со временем Я. Чиж, М. Матчак и В. Кучабский, выезжая в Галицию (по заданию правительства ЗУНР. Выделено автором – О.Р.), они «не умели сформулировать даже сами перед собой, как и в каком направлении организуем работу в Крае»[68].
Ознакомившись с деятельностью экспозитуры, Е. Коновалец окончательно убедился, что Львовская группа ВО-УВО функционировала независимо от Стрелецкой рады с одной лишь целью продолжать борьбу с поляками вне рамок воссоздаваемой полковником Сечево-стрелецкой организации, несмотря на авторитет полковника. Больше того, руководство львовских сечевиков очень быстро дало понять полковнику, что оно против его участия в планированных мероприятиях по линии ССО. Лишь после этого Е. Коновалец понял, что со своими масштабными прожектами оказался во Львове никому не нужным и в полной изоляции. Об этом он написал осенью 1921 г. в письме А. Мельнику: «…Работа здесь очень тяжёлая. Не имею даже соответствующего отношения от наших… Михаила, Славика и Василия (М. Матчак, Я. Чиж и В. Кучабский – О.Р.). Они настолько увлечены своими успехами, что трудно вообще с ними теперь разговаривать. К нашему проекту (воссоздания ССО – О.Р.) относятся с достаточно великим предубеждением – и это является главным препятствием, из-за которого наши дела… не могут никак сдвинуться вперёд. В то же время без них начинать не стоит, а с ними тоже тяжело»[69].
Откровения полковника своему ближайшему товарищу довольно интересны и поучительны для оценки многих сторон деятельности как самого Е. Коновальца, так и ВО-УВО. Прежде всего сам полковник подтверждает, что он к ВО-УВО никакого отношения не имеет, в том числе и ко Львовской группе как экспозитуре (представительство – О.Р.) ВО-УВО. Что дезавуирует такой источник, казалось бы, наиболее авторитетной информации, как О. Навроцкий. Последний в своих воспоминаниях конкретно указывает: «…Комендантом Украинской Военной Организации будет полковник Е. Коновалец, он пока что в Вене, но старается как можно скорее приехать во Львов. К его приезду необходимо создать какой-нибудь руководящий орган, в первую очередь для связи с Правительством Президента д-ра Е. Петрушевича, с украинскими политическими партиями и вообще с украинской общественностью и одновременно с этим для руководства всей деятельностью УВО»[70].
М. Матчак
Как можно убедиться, Е. Коновалец своим письмом опровергает утверждения О. Навроцкого, единственного живого свидетеля событий тех лет, оставившего свои воспоминания. При этом стоит уточнить, что О. Навроцкий в свою очередь сместил некоторые события тех лет на один год вперёд. В частности, в конце августа 1920 г. М. Матчак и Я. Чиж не могли пребывать во Львове, поскольку в это время были в Праге. Кроме того, ссылка О. Навроцкого в дальнейшем повествовании на первую перепись населения Галиции польскими властями в сентябре 1920 г. не соответствует действительности. Она проходила в сентябре 1921 года после получения мандата Антанты на временное правление в Галиции[71].
В то же время необходимо принять во внимание, что О. Навроцкий не входил в руководящий орган ВО-УВО, поэтому мог и не знать многих нюансов взаимоотношения между руководящими лицами и государственными структурами. Однако в его записях попадаются и любопытные откровения. В частности, он упоминает, что полковник поддерживал связь как с руководителями ЗУНР, так и УНР. А если учесть, что в конце 1922 года Е. Коновалец был снят с должности команданта ВО-УВО и отозван в Вену распоряжением диктатора Е. Петрушевича, мы ещё раз убеждаемся, что полковник к созданию и руководству с самого начала военной организации никакого отношения не имел. И задачи перед организацией были поставлены конкретные – активный сбор разведывательной информации в отношении Польши в период её временного правления территорией ЗУЗ, что категорически шло вразрез прожектам полковника об освободительном походе на Украину.
Р. Яри и Е. Коновалец.
Ориентировочно конец 1920-х годов
В связи с этим возникает закономерный вопрос: в чьих интересах диктатор решился на создание разведывательного центра в Галиции, чтобы собирать интересующую «некую сторону» конфиденциальную информацию о Польской республике и к тому же готовиться к возможному вооружённому восстанию на этой территории с целью воссоздания Западно-Украинской народной республики?!
Ответ для нас очевиден.
Единственным потребителем, а, следовательно, и заказчиком данной информации могла выступать Германия, униженная и оскорблённая Версальским договором и от этого ещё более испытывающая ненависть к Польше, этому «уродливому дитю Версаля», как выразился в своё время В. М. Молотов. Но «униженной и оскорблённой» Германия оставалась недолго и уже с начала 1920-го года стала готовиться к реваншу – возвращению и объединению потерянных в результате Первой мировой войны немецких земель. К ним в первую очередь следует отнести: промышленный район Рура, Судецкую область, Данцигский коридор, Верхнюю Слиезию (Краковский промышленный район). Свои поиски Германия осуществляла очень настойчиво, и вскоре её пути пересеклись с такой же «униженной и оскорблённой» Западно-украинской народной республикой во главе с Е. Петрушевичем. А так как раннее эта территория ЗУНР входила в состав Австро-Венгерской империи со столицей в Вене, в сторону которой всегда обращало свои взгляды и надежды население ЗУНР (в отличие от Варшавы), восстановить разрушенные войной политические
