Русская и советская кавалерия. Русско-японская, Первая Мировая, Гражданская - Алексей Владимирович Олейников
А Ф. А. Келлер смог на практике реализовать свои тактические взгляды, изложенные им в работах, увидевших свет еще до начала мировой войны («Несколько кавалерийских вопросов»).
Так, в первой из них будущий комкор изучал вопрос применения такого боевого порядка в регулярной коннице, как лава, а также исследовал значение действий передовых эскадронов кавалерийской части в бою. Генерал пришел к совершенно справедливым выводам, что необходимо в бою применять комбинированный боевой порядок: «Действие регулярной конницы лавой не исключает необходимости в стройности и сомкнутости сомкнутой атаки, к которой каждый полк должен быть подготовлен. Лава должна облегчить и подготовить почву для такой атаки, которая только может довершить достигнутый лавой успех».
Противопоставлять действия пикой в сомкнутом строю эскадрона и шашкой при атаке лавой не стоит — только комбинирование боевого порядка принесет тактический успех. Комкор писал, что, прослужив много времени на западной границе, имел возможность наблюдать германскую кавалерию, задаваясь вопросом: как следует действовать при столкновении с немцами? И лишь расстроив их сплоченные и сомкнутые ряды до атаки, приобретается необходимый козырь. Действительно, отмечал генерал, пика страшна лишь в сомкнутом строю; в одиночном бою отбить ее легко — и тогда страшное фронтальное оружие будет скорее помехой, ведь бороться пикой с всадником, вооруженным шашкой и наскочившим вплотную, крайне трудно. Единственный строй, дающий возможность части без пик расстроить сомкнутого противника, который вооружен пиками, — это строй лавы.
Строй лавой также позволяет охватывать боевой порядок противника с флангов, сочетать огневой бой и удары холодным оружием.
Но комбинировать боевой порядок и успешно действовать в бою может лишь хорошо подготовленная часть. Как отмечал Келлер, ознакомившись близко с русским солдатом на Русско-японской войне, прозаведовав 5 лет новобранцами и прокомандовав более 10 лет эскадронами и 9 лет отдельными частями, он убедился в том, что все зависит от воспитания и обучения солдата.
Во второй части своей работы Федор Артурович обосновывал место конницы в современном бою. Жизнь и деятельность автора полностью подтвердили его слова о том, что «место для конницы на полях сражений не только всегда найдется, но ее место именно там, и даже в возможной близости к передовым частям пехоты».
Мировая война подтвердила еще один вывод генерала о том, что нахождение кавалерии в резерве, в тылу или на флангах общевойсковых соединений и объединений превращает ее в наблюдателя боя и делает излишним само присутствие конницы в боевых порядках войск. Ведь ни по вооружению, ни по численности кавалерийские части с пехотными сравниться не могут.
Сила конницы — в движении и маневре.
Особое значение Федор Артурович придавал неожиданным конным атакам — именно они могут лишить боеспособности даже самую стойкую пехоту противника.
И опять-таки только наличие соответствующей подготовки превращает кавалерию в мобильный и универсальный род войск.
Конница должна действовать активно, результативно и не бояться потерь. В условиях, когда многие кавалерийские командиры призывали «беречь» конницу, последнее утверждение также было достаточно революционным.
Важное значение генерал придавал разведывательной деятельности конных масс (предлагал иметь в составе конной части специально подготовленный разведывательный эскадрон, из состава которого высылать разъезды), а также установлению завесы (то есть прикрытию пехотных частей).
Особое значение Ф. А. Келлер придавал подготовке офицерского состава кавалерийских частей и «воскрешению духа» конницы. Он писал в третьей части своей работы, что глубоко верит в огромное значение кавалерии на полях современных сражений, уверен, что кавалерия не утратила своей роли, и при умении, надлежащей подготовке и правильном руководстве она вновь должна завоевать должное место в войне.
Самое главное — это то, что командир 3-го Конного корпуса проводил свои взгляды в жизнь, и делал это успешно.
Интересно отметить, что взгляды комкора полностью разделял Государь Император Николай II. Представитель британской армии при Ставке Верховного главнокомандующего русской действующей армии Дж. Хэнбери-Уильямсон записал в своем дневнике: «…разговор зашел о кавалерии и ее роли в войне. Император отстаивал точку зрения, что в России кавалерия незаменима…».
Заключение
Итак, русская конница в 1-й четверти 20-го века прошла долгий и тернистый путь развития, приобрела богатейший организационный и боевой опыт. В ходе Русско-японской и Первой мировой войн она зарекомендовала себя как многофункциональный мобильный род войск, решавший самый широкий спектр боевых задач. И показала себя сильнее, чем конница своих противников — как по части тактики, так и в деле владения оружием.
Это было весьма заметно, особенно в ситуации противостояния равноценных боевых единиц — исходя как из уровня потерь противников, так и из результативности конных столкновений.
Так, 07.09.1914 г. в ходе схватки «один на один» 1-й эскадрон нижегородских драгун у мест. Блашки в ходе конной атаки уничтожил эскадрон саксонского 21-го уланского Кайзера Вильгельма II Короля Прусского полка — причем в исключительных условиях лобовой атаки. В конном поединке сошлись эскадроны двух шефских полков: русского драгунского Нижегородского Его Величества и германского уланского Вильгельма II. Несмотря на гибель обоих комэсков в самом начале атаки и уникальные условия последней (исключительно редкая в военной истории, сквозная конная атака в колонне по шесть — и по узкому дефиле), встречная конная атака, начавшаяся на карьере и превратившаяся в сопровождаемое рубкой всадников проползание двух эскадронов друг сквозь друга, завершилась убедительной победой русских, потерявших несколько человек ранеными против 82 убитых и раненых немцев. Осознание превосходства подняло дух драгун, не сомневавшихся в том, что в рукопашной схватке победа им обеспечена. А германская кавалерия, в первые же дни войны испытав на себе могучие удары русской конницы, уже не решалась вступать с ней в конный поединок и при встрече спешивалась или пряталась за свою пехоту.
Но иногда противники скрещивали оружие — с тем же результатом.
Так, при Попелянах 1 июня 1915 г. русская 3-полковая Уссурийская конная бригада нанесла поражение почти вдвое сильнейшему противнику — 5 полкам германской кавалерии: 9-му и 13-му драгунским, 1-му и 2-му лейб-гусарским и 12-му гусарскому.
А 8 августа 1914 г. также в поединке «один на один» под Ярославицами схватились две кавалерийские дивизии — русская 10-я и австро-венгерская 4-я. И снова убедительная победа русской конницы — лучше владевшей оружием и более грамотно действовавшей тактически. Также при многократно больших потерях австровенгерской конницы по сравнению с русскими потерями.
Конница эффективно действовала в конном и пешем строю, сражалась в траншеях.
Причем это касалось даже элиты — Императорской гвардии. Так, 26 июля 1915 г. эскадроны лейб-гвардии Гусарского полка атаковали фольв. Поравицы, занятый германскими 2-м эскадроном Саксонского карабинерного полка и ротой самокатчиков. Гусары, действуя в конном
