Поход на Москву - Коллектив авторов -- История
— Заберите этого… — закричал наводчик и приказал другому номеру подавать снаряды.
Однако «Товарищу Свердлову» не удалось привести к молчанию Дроздовскую батарею, и, когда один из гаубичных снарядов лег около паровоза, ранив машиниста, бронепоезд дал полный ход назад.
Потрепанная батарея не могла в полном составе даже сопровождать пехоту дальше, а во Льгов, занятый несколькими часами позже, орудие въезжало на каких-то клячах, забранных во Льгове из пожарной команды.
Номера подсмеивались над кадетиком, как это он поджаривал наводчика в бою.
Обалдел, значит, паренек, но и немудрено, попал сразу в такой переплет, а тут тебя, братишка, с двух сторон обложили: и бронепоезд, и наводчик…
А наводчик потирал обожженный локоть и печально посматривал на свою прожженную гимнастерку. Но ему было неприятно за ту «словесность», с которой он, в пылу боя, обрушится на кадетика.
Таково было боевое крещение Карпинского.
На походе зайдут, бывало, номера в хату напиться молока. Наливает молоко сердобольная тетка, посмотрит на кадетика и начинает голосить:
— Да что вы с собой это дите таскаете! Мужиков вам мало!
— Он, тетка, по своей охоте, — смеются солдаты.
Краснеет кадетик и старается что-то сказать баском, а голос срывается на высокие нотки. А тетка не унимается:
— Вот воителя нашли! Оставайся, малой, у нас гусей пасти.
Прошел год беспрерывных, сначала наступательных, потом отступательных боев. Многих офицеров, добровольцев и солдат недосчитывалась батарея. Из состава орудия осенью в бою под Комаричами пал замковый номер, заменявший наводчика, и тяжко ранен был офицер, командовавший орудием. Потом отход. Зима. Бои под Ростовом и Азовом. Новороссийская эвакуация.
В Крыму Карпинский, выросший, возмужавший и уже привыкший к артиллерийскому огню, перешел в команду конных разведчиков.
Помню, взял его как-то с собой на разведку один из очень отважных офицеров дивизиона, полковник Абомеликов{227}. Он отличался веселым характером, жизнерадостностью и полным отсутствием страха, что часто встречается среди кавказцев. Со смехом он рассказывал в компании офицеров о Карпинском:
— Отдал я ему моего коня и оставил за холмом. Сам пошел посмотреть с кургана. Представьте себе, их снаряд, перелетом через курган, разорвался около самых коней. Дым рассеялся. Смотрю, нет Карпинского. Думаю, вот досада — убило кадетика. Иду назад, Карпинский поднимается и, как будто ничего не случилось, садится на своего коня. Подхожу. «Ранило тебя?» — спрашиваю. «Никак нет, господин полковник, воздухом сшибло». Сделал вид, что поверил, воздухом так воздухом.
В бою против конного корпуса Жлобы Карпинский захватил пулемет и доброго коня. Помню «кадетика» во время Крымской эвакуации и в Галлиполи. Не хотел он никак оставлять батареи. Доучиваться стал только в гимназии одной из Балканских стран. Но когда вспоминаю его, то всегда всплывает в памяти побледневшее детское лицо, широко раскрытые, испуганные глаза и худенькая рука, сующая наводчику под локоть простреленную гильзу с горящим в ней порохом.
Н. Ребиков{228}
На Московском направлении{229}
Июль 1919 года.
Действия 2-го взвода 7-й гаубичной батареи.
2-й взвод в составе двух 48-линейных гаубиц Шнейдера, при двух зарядных ящиках, стоит в городе Богодухове под командой капитана Каминского. Начальник 3-го орудия подпоручик Ребиков, 4-го орудия штабс-капитан Переслени{230}. Взвод стоит в резерве. В Богодухове же стоит штаб 2-го офицерского генерала Дроздовского полка. Взвод хорошо размещен. Отношение местных жителей прекрасное. Кроме снарядов, возимых в зарядных ящиках, часть их погружена на обывательские подводы. При взводе походная кухня и хозяйственные подводы — своего рода обоз первого разряда. Старшим в обозе старший фейерверкер Куриленко. Во взводе производились занятия, в том числе конные учения. При взводе также находился старший офицер батареи капитан Мусин-Пушкин{231}.
20. Получено приказание немедленно выступить в город Краснокутск в распоряжение командира третьего батальона Дроздовского полка полковника Манштейна. В 19 часов выступили. Прикрытия не было дано никакого. Дорога шла лесом, причем движение происходило вдоль фронта, что было довольно опасно. Ночь была лунная и погода хорошая. В Новой Одессе был сделан привал. Там стояла рота стрелков. Командир роты предупредил, что дорога не безопасна.
21. На рассвете гаубичный взвод подошел к Краснокутску. На окраине города стояла застава, так как с этой стороны можно было ожидать красных. Расположились на городской площади. Квартиры хорошие. Батальону придан еще взвод 2-й батареи под командой капитана Казаринова (участника Ярославского восстания).
22. На рассвете в деревне Степановке, где стояла полевая застава батальона, разгорелась пулеметная и ружейная стрельба. Оказывается, красные напали на заставу. Батальон немедленно выступил на Степановку вместе с артиллерией. Красных без труда выбили из Степановки. По пути был найден убитый офицер заставы. Он был ранен, отстал от своих и был добит красными. На его груди была прикреплена записка со словами: «Жертва английской буржуазии». Отряду приказано двигаться дальше и взять Пархомовский сахарный завод. Гаубичный взвод стал на позицию на окраине Степановки и открыл огонь по цепям красных. По мере продвижения вперед взвод менял позицию и в случае необходимости поддерживал огнем свою пехоту. К 12 часам Пархомовка была занята. В Пархомовке были взяты многочисленные пленные 5-го крепостного полка, преимущественно жители Воронежской губернии. В Пархомовке же во взвод явился переодетый и оборванный бывший командир 10-го уланского Одесского полка полковник Дараган{232}. На ночь разместились по квартирам в Пархомовке. Квартиры плохие и тесные.
23. На рассвете колонна выступила дальше. Днем во время движения колонна была обстреляна из лесу ружейным огнем. Гаубичный взвод стал немедленно на позицию и несколькими выстрелами прогнал красных. Пехота не разворачивалась, а продолжала свой путь на обывательских подводах. В 16 часов
