Вторая мировая война. Полная история - Мартин Гилберт
Гитлер оценил значение эффектного похищения и наградил одного из его организаторов, Гельмута Кнохена, Железным крестом 1-го и 2-го класса. Кнохен, специалист по немецкой эмигрантской прессе во Франции, Бельгии и Голландии, защитил докторскую диссертацию по английской литературе в Гёттингенском университете. Два британских агента, капитан Бест и майор Стивенс, были заключены сначала в Заксенхаузен, а затем в Дахау. Офицер нидерландской разведки, который вместе с ними пересек границу, Дирк Клоп, был ранен и схвачен; позднее в тот же день он скончался от ран в Дюссельдорфе.
В концлагере Бухенвальд 9 ноября казнили 21 еврея — всех их прежде заставляли работать в местных каменоломнях. Самому молодому, Вальтеру Абушу, было семнадцать лет; самому пожилому, Теодору Криссхаберу — пятьдесят пять.
На 11 ноября пришелся польский День независимости. За два дня до этого в Лодзи немцы схватили на улице нескольких евреев и приказали им повалить памятник польскому герою Костюшко. Евреи были старые, памятник — крепкий; даже ружейные приклады не могли ускорить работу. Тогда монумент взорвали динамитом. Сам польский День независимости немцы отпраздновали маршем по брусчатке. В тот же день, когда-то бывший для поляков столь радостным, немцы забрали из трудового лагеря близ Гдыни в тюремный дворик в городе Вейхерово 350 поляков. Здесь им приказали вырыть ряд глубоких ям. Их разделили на группы; первую подвели к краю и расстреляли, а остальные были вынуждены на это смотреть. Когда каждая группа подходила к краю ямы и падала под выстрелами, они кричали: «Да здравствует Польша!»
По всей оккупированной Германией Польше подобные зверства становились обыденными. 9 ноября группу польских офицеров, а теперь военнопленных провели с поднятыми руками по улицам курорта Цехоцинек. Затем всех застрелили. В Варшаве 9 ноября арестовали тысячу польских интеллектуалов — писателей, журналистов, художников.
Изгнание поляков и евреев из зон, аннексированных Германией, проходило весьма быстро и оборачивалось тяготами для изгнанников. В целом из Познанской области, которая теперь стала называться Вартеланд, изгнали 120 000 поляков, в большинстве своем крестьян, 35 000 — из Данцига — Западной Пруссии, 15 000 — из Восточной Верхней Силезии. «Я назначен фюрером, — заявил Альберт Форстер в Быдгоще 27 ноября, — радетелем немецкого дела в этой стране с явным приказом вновь ее германизировать. Следовательно, моя задача — сделать все возможное, чтобы в следующие несколько лет изгнать любое проявление полонизма, в чем бы оно ни заключалось».
Для евреев, изгнанных из аннексированных областей, одной из зон перемещения было Люблинское воеводство. Здесь 9 ноября шефом полиции и СС был назначен хорошо известный и смертельно опасный антисемит Одило Глобочник. В довоенные годы он был заместителем районного предводителя нацистской партии в Австрии и помогал проложить путь к гитлеровской аннексии и контролю нацистов над этой страной.
Меры, принимавшиеся теперь в генерал-губернаторстве, превосходили по жестокости и даже дикости произвольные избиения и убийства шести довоенных лет нацистской «борьбы». 15 ноября в Лодзи подожгли главную синагогу; местные польские пожарные команды по приказу немцев вызвали только для того, чтобы предотвратить распространение пламени на примыкающие здания. В Варшаве 16 ноября немецкий плакат кратко объявлял о казни в тот день пятнадцати поляков, один из которых был евреем. В Люблине, где располагался новый штаб Одило Глобочника, книги из городской Еврейской религиозной академии свезли на рыночную площадь и сожгли. «Это был вопрос особой гордости, — позднее сообщал немец-очевидец, — уничтожить крупнейшую в Польше талмудическую академию». Огонь горел 24 часа. «Люблинские евреи, — вспоминал немец, — собрались вокруг и горько рыдали, почти заглушая нас своими стонами. Мы вызвали военный оркестр, и солдаты радостными криками перекрыли звуки еврейских стенаний».
«Поистине в глазах нацистов мы просто скот, — заметил в дневнике 18 ноября варшавский педагог Хаим Каплан. — Когда они надзирают над рабочими-евреями, в руках у них хлысты. Всех бьют без жалости». 19 ноября Гиммлер сообщил Гитлеру о «расстреле 380 евреев в Острове».
Теперь по всему генерал-губернаторству начали принимать меры к изоляции евреев от поляков. Среди тех, кого раньше изгнали из польских областей, аннексированных Германией, были евреи из небольшого городка Серпца. Когда они со своими жалкими узлами дошли до Варшавы, стало понятно, что наряду с изгнанием они пережили особое унижение до того, как покинуть Серпц, — их заставили нашить на отворот пиджака желтый знак и снабдить его словом «еврей». 17 ноября в Варшаве Хаим Каплан заметил, что, когда другие варшавские евреи видели эту эмблему, «на их лицах проступал стыд». Каплан посоветовал ответный шаг — приписать после слова «еврей» уточнение «моя гордость». Впрочем, когда он предложил сделать это евреям из Серпца, «знающий человек ответил, что завоеватели называют такие вещи „саботажем“ и карают виновного смертью».
23 ноября Ганс Франк заявил из Кракова, что все евреи и еврейки старше десяти лет в генерал-губернаторстве должны носить белую нарукавную повязку шириной в четыре дюйма, «маркированную звездой Сиона, на правом рукаве их нижней и верхней одежды». В Варшаве звезда должна была быть голубой. «Нарушители», предупреждал Франк, будут заключены в тюрьму. Однако против варшавских евреев уже начались куда более жестокие репрессии. За день до объявления Франка пятьдесят три еврея, жившие в здании № 9 по улице Налевки, были расстреляны в качестве мести за гибель польского полицейского, убитого евреем, жившим по тому же адресу. Немцы предложили уплатить за них выкуп, но, когда представители варшавского еврейского совета принесли и отдали деньги в гестапо, им сказали, что арестованные евреи уже расстреляны. Деньги общине так и не вернули.
Казнь пятидесяти трех евреев из дома № 9 по улице Налевки стала первым массовым убийством евреев в Варшаве. Она «вызвала невероятное потрясение в еврейской среде», вспоминал позднее один еврей. В этом акте возмездия погиб сорокапятилетний Самуэль Замковый, один из ведущих гинекологов Варшавы.
Некоторых военнослужащих германской армии происходившее шокировало. 23 ноября, на следующий день после казни жителей улицы Налевки, генерал Петцель, представитель германского военного командования в Вартеланде, написал доклад, отправленный генералом Бласковицем Гитлеру, в котором сообщал, что почти «во всех крупных поселениях» СС и гестапо «осуществляют публичные расстрелы». Более того, Петцель добавлял: «Отбор целиком произволен, а проведение казней во многих случаях отвратительно».
25 ноября служащие ведомства по делам расовой политики в Берлине Эберхард Везель и Герхард Гехт разослали нацистским вожакам, в том
