Неизвестный 1941 - Алексей Валерьевич Исаев
Упорным сопротивлением, удержанием до последнего почти что занятого противником Смоленска, контрударами «групп» Красная армия выигрывала время на формирование новых соединений. Подобная ситуация заставляла задуматься о стратегии всей кампании. Первоначальная задача уничтожения РККА в больших и малых «котлах» значительно усложнялась. Теперь это надо было делать быстрее, чем на фронт поступали новые соединения. Альтернативой этому было перенацеливание вермахта на разрушение экономики, транспорта СССР. Разброд и шатание в целях вели план «Барбаросса» к неизбежному краху.
Заключение
Краткие выводы
«У въезда на мост в толчее стоял громадного роста человек, без фуражки, с наганом в руке. Он был вне себя и, задерживая людей и машины, надорванным голосом кричал, что он, политрук Зотов, должен остановить здесь армию и он остановит ее и расстреляет каждого, кто попробует отступить! Но люди двигались и двигались мимо политрука, проезжали и проходили, и он пропускал одних, для того чтобы остановить следующих, засовывал за пояс наган, брал кого-то за грудь, потом отпускал, опять хватался за наган, поворачивался и снова яростно, но бесполезно хватал кого-то за гимнастерку…»
Возможно, многие помнят эту фразу из «Живых и мертвых» Константина Симонова. Точно так же вспоминаются расстреливаемые «мессершмиттом» гиганты ТБ-3 над Березиной.
За 1941 г. в массовом сознании закрепилось несколько образов, но, к сожалению, ведущим из них стала отступающая колонна. На втором месте — пробивающиеся по лесам отряды окруженцев. В 1990-е годы к ним прибавились толпы пленных из открывшейся для отечественного зрителя хроники «Дойче Вохеншау». Хотя справедливости ради нужно сказать, что у самого Симонова описания событий 1941 г. не ограничиваются картинами, подобными расстрелу ТБ-3 и бесконечным отступлением.
Два подбитых танка Т-34. У одного из них выбит люк механика-водителя — «ахиллесова пята» «тридцатьчетверок».
Может создаться впечатление, что большая часть Красной армии не воевала, а воевали только отдельные группы, сколачиваемые энергичными офицерами. На самом деле эффективность действий возникших вокруг харизматичных командиров «групп» и «отрядов» была достаточно условной. Основной действующей силой событий были все же обычные соединения Красной армии, т. е. объединенные в роты, батальоны и полки люди с пулеметами, артиллерией, а иногда и танками, управляемые из штабов по телефону, телеграфу и радио. Внимательный анализ происходившего показывает, что со стороны Красной армии сплошь и рядом наблюдается осмысленное и энергичное в пределах имеющихся сил сопротивление. Отрицательный результат (окружения и разгромы) был объективно обусловлен оперативной обстановкой. Только после этого происходил переход от осмысленного и энергичного сопротивления к потоку отступающих, которых безуспешно пытается остановить комиссар с наганом. Затем все повторялось заново на новом рубеже.
В немецких документах есть масса свидетельств осмысленного и энергичного сопротивления с первых дней войны. В донесении группы армий «Центр» от 23 июня 1941 г. есть такие слова: «Противник сражается в основном упорно и ожесточенно. Число пленных невелико»[346]. То же самое наблюдается и в дальнейшем. В донесении от 19 июля 1941 г. читаем: «Упадка боевого духа в русской армии пока еще не наблюдается»[347]. Толпы пленных появлялись, когда части Красной армии попадали в действительно безвыходное положение, оставаясь без снабжения в окружении. Также необходимо отметить, что непосредственно с оружием в руках на поле боя действует лишь часть войск. Помимо них есть тыловики, связисты, артиллеристы, которые не имели пехотной выучки и не могли постоять за себя на поле боя. Собственно, они и образовывали затем колонны понурых пленных.
Пара машин с предыдущего фото с другого ракурса. Второй танк, видимо, потерял управление и столкнулся с первым, также был подбит и сгорел.
В немецких донесениях летом 1941 г. рефреном проходит тезис о том, что потери в кампании на Востоке по крайней мере не выше, чем на Западе. На самом деле эти слова едва ли не лучшая похвала в адрес советских войск, т. е. сила сопротивления недоразвернутой РККА была на уровне полностью отмобилизованной и развернутой (к маю 1940 г.) французской армии, считавшейся лучшей в Европе до войны.
Собственно, упреждение Красной армии вермахтом в мобилизации и развертывании является главной причиной неудач июня — июля 1941 г. Обладая простым численным преимуществом в количестве одновременно участвующих в бою соединений (как танковых, так и пехотных дивизий), вермахт сначала сокрушил оборону на границе, а затем успешно атаковал растянутый фронт армий внутренних округов на рубеже Днепра и Зап. Двины. Проблемы с уровнем подготовки бойцов и командиров, связью и т. п. были уже второстепенными и лишь ухудшали и без того почти безвыходную ситуацию. Длительные перерывы со связью с передовыми соединениями имели место и у немцев. Однако успешному наступлению это не мешало.
Один из главных вопросов, возникающих в связи с событиями в Белоруссии летом 1941 г., это «куда делись чудо-танки 6-го мехкорпуса?». Первый ответ лежит на поверхности и не требует изучения конкретных обстоятельств — КВ и Т-34 вовсе не были чудо-оружием. Они вполне могли быть подбиты и выведены из строя на поле боя. Наоборот, феноменом были 102 привезенных из боя попадания КВ под Рославлем.
Также никто не отменял технических недостатков КВ и Т-34, снижавших их боевую ценность. Так, командир 4-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса Потатурчев, будучи на допросе в немецком плену, в ответ на вопрос о причинах оставления Красной армии большого количества бронетехники сказал: «Они либо останавливались из-за перегрева двигателя, либо у них заканчивалось горючее». Позже он усилил и конкретизировал это утверждение: «Тяжелые танки слишком медленные, их моторы слишком быстро перегреваются». Технические проблемы сохранялись и далее. Так, командир 25-го мехкорпуса С.М. Кривошеин в июле 1941 г. писал, что на Т-34 «от неумелого вождения горят главные и бортовые фрикционы, гнутся тяги передач, и машина остается на поле боя под расстрел противника»[348]. Дело, впрочем, было не только и не столько в неумелом вождении. Еще осенью 1940 г. от конструкторов танка требовали переработать главный фрикцион. Проблема с короблением его дисков сохранилась до конца войны.
Судьба БТ-2, БТ-5 и БТ-7 из 29-й моторизованной дивизии не требует дополнительных объяснений. Выживаемость советских легких танков под огнем противника была на достаточно низком уровне. В свою очередь, КВ и Т-34 4-й и 7-й танковых дивизий
