Белорусы в европейском Сопротивлении - Владимир Платонович Павлов
В самом начале войны попал в плен тяжелораненый политрук минометной роты Николай Макарович Петренко, уроженец д. Барбаров Наровлянского р-на. Прошел ряд гитлеровских концлагерей, в которых принимал активное участие в подпольной борьбе. Очередным лагерем, в котором оказался Н. М. Петренко, был лагерь в г. Пайн. Он и его товарищ И. Кузьмин и здесь продолжили бороться с врагом. Однажды он выкрал из немецкого эшелона взрывчатку и ночью подбросил ее в мартеновскую печь. Около месяца оккупационные власти ремонтировали ее, не получив несколько тысяч тонн стали.
Из лагеря в Пайне Н. М. Петренко вместе с товарищем совершили побег. На пятый день были пойманы гитлеровцами. 18 дней провел Н. М. Петренко в карцере тюрьмы в Бергене. Выйдя из застенка, он снова совершает неудачный побег. Поймав беглеца, фашисты отправили его в лагерь смерти в Гильдизгайм, потом прошел еще несколько концлагерей. В Нойенгамме за чтение «Правды», которая каким-то образом попала в лагерь, получил 50 ударов палками. В мае 1945 г. его в числе нескольких тысяч заключенных погрузили на морской лайнер «Кап Аркона» и вывезли в море. Но самолеты разбомбили лайнер. Немногим узникам удалось спастись, их подобрали английские моряки[714].
После Великой Отечественной войны Н. М. Петренко стал композитором, написал много песен, в том числе знаменитую «Рушнікі» [715].
На этом же теплоходе были вывезены в море и случайно спаслись Александр Петрович Легчилов, житель д. Першино Борецкого р-на[716] и Евгений Матвиенко из г. Слоним[717], уроженец г. Молодечно Василий Александрович Косинский[718].
Спустя месяц после прихода нацистов к власти рядом с Мюнхеном на реке Ампер, близ затерявшегося среди болот небольшого городка Дахау, в котором жили тогда 7 тыс. человек, был создан первый концентрационный лагерь, предназначенный для немецких антифашистов. В концлагере Дахау впервые начала осуществляться фашистская государственная система тайного массового уничтожения политических противников гитлеровской тирании, а затем и граждан порабощенных нацистами стран Европы. Этот «образцовый» лагерь готовил кадры эсэсовского персонала для всех концлагерей «третьей империи». Мало было потом комендантов гиммлеровских лагерей смерти, которые не проходили бы школу изуверского воспитания в Дахау. В 1939 г. концлагерь Дахау был превращен в лагерь для лиц, депортированных из стран, подвергшихся нападению гитлеровской армии. С 1933 по 1945 г. через этот лагерь прошли около четверти миллионов узников 23 наций, включая поступивших туда в сентябре 1944 г. выживших заключенных концлагеря Нацвейлер. 70 тыс. узников Дахау погибли, 140 тыс. – были переведены в другие концлагеря и только 33 тыс. – освобождены 29 апреля частями 7-й американской армии.
В годы Второй мировой войны в Мюнхене явственно ощущалась потенциальная антифашистская сила сосредоточенных там иностранных рабочих и военнопленных, чувствовалась непосредственная близость итальянских, а затем и чехословацких районов партизанского движения.
Накануне Второй мировой войны и еще в большей степени в ходе ее Бавария, расположенная в тылу гитлеровской «европейской крепости», была превращена в крупнейший и важнейший военно-промышленный центр «третьей империи». В баварских лесах были спрятаны новейшие военные заводы Германии. Они были отлично замаскированы и недосягаемы для постороннего глаза. Окрашенные в мутно-серый и грязно-желтый цвета корпуса заводов были разбросаны на большой территории и частично находились под землей. Здания на поверхности были тщательно обтянуты маскировочными сетями. На строительстве, а затем и эксплуатации большинства этих военных предприятий заняты были главным образом иностранные рабочие. В одной только Верхней Баварии в 1944 г. было около 125 тыс. иностранных рабочих и примерно такое же количество военнопленных различных наций[719].
Мюнхен, этот третий по количеству населения город Германии, стал первым невольничьим центром гитлеровского государства. На моторостроительном заводе «БМВ» и на предприятиях по производству фотооптики «Агфа камераверке», паровозостроительном заводе «Краусе Маффей», фабрике электротехнического оборудования «Цеттер» были заняты десятки тысяч иностранцев. В Мюнхене и его предместьях находилось множество больших и малых приемно-транзитных пунктов, рабочих лагерей и команд.
Советское подполье сложилось позже других потому, что в начале войны Дахау был для советских военнопленных лагерем уничтожения. Первым звеном длинной цепи событий, приведших к созданию русского подполья, была встреча С. М. Миллера-Малярова с М. Котляровым, которой способствовал австриец И. Лаушер. Так начался процесс идейно-организационной кристаллизации боевых элементов в среде советских военнопленных – узников Дахау. Помимо двух названных офицеров в первый нелегальный центр советских антифашистов вошли также М. П. Колобаев, С. М. Пельман, И. И. Комиссаров, А. Ткаченко. Прибывали новые этапы, русские пленные плотно заселяли блоки, вместе с тем быстро увеличивалось число активных борцов подполья.
С. М. Миллер-Маляров о создании подпольного ядра советских военнопленных писал: «Главные руководители подполья в условиях концентрационного лагеря не избирались на собраниях и не назначались. Наиболее активные, проверенные товарищи начинали эту опасную работу. Кто-то брал на себя большую ответственность, был более активен, завоевывал больший авторитет среди равных ему товарищей и постепенно становился главным руководителем. Практически это был или человек, имевший большой опыт партийно-организационной работы, или старший командир. И все решали коллективно. Действовали активные группы подпольщиков, их руководители не только хорошо работали со своей группой, а были связаны с ядром и порой считали, что и они принадлежат к руководству организацией. Да это, в сущности, не имеет значения.
Я еще раньше был связан с австрийцами и с другими работниками интернационального подполья. Иосиф Лаушер больше других оказывал русским помощь. Нам вообще очень повезло, что у нас были советчики среди стойких и уважаемых деятелей международного рабочего движения. Они помогали нам всем избежать организационных провалов, проводить тщательную проверку новых кандидатов в деятели подполья…»[720] В концлагере Дахау патриоты, работавшие на производстве, как могли, вредили врагу.
Иван Гончаров, белорусский парень 18–19 лет, вместе с поляком Червинским задумали взорвать трансформатор. Но польский инженер-энергетик Совинский посоветовал более безопасный вариант, который мог отвести подозрение и беду от подпольщиков. Когда Гончаров подливал в очередной раз масло, выполняющее также функции изолятора, он опустил в барабан трансформатора металлическую стружку. Расчет был на то, что под влиянием вибрации стружка будет все время менять положение и в какой-то момент соединит друг с другом полюса обмотки, вызовет короткое замыкание, взрыв, пожар; в огне сгорит единственная улика. Все произошло по плану. Рабочие спокойно доработали смену, ушли в лагерь, и только во время вечерней проверки раздался взрыв и тотчас же потухли все лампочки в зоне.
Кроме нескольких участников диверсии, никто не
