Дмитрий Калюжный - Русские горки. Конец Российского государства
Общественное мнение достаточно инерционно, что, собственно, и позволяет манипулировать им. Избранный фаворит в подаче СМИ наделяется непогрешимостью, и если это долго повторять, то ему ещё дольше прощают многие ошибки и промахи. Так было с Ельциным в начале его общероссийской карьеры (1989–1991 гг.), сейчас так с В. Путиным. И это притом, что он не решает никаких проблем страны, а просто говорит «правильные», но пустые речи, и много путешествует по миру и стране. В этом он напоминает Горбачёва.
Кстати, интересно, что во весь прошедший от Горбачёва до Путина период наш консервативный и терпеливый народ нёс лишения без всякой пользы стране (в отличие от первых пятилеток и Великой Отечественной войны). Не устраивал погромов, восстаний и прочей вооружённой борьбы с режимом. Это лишнее подтверждение тому, что если бы не инициатива элиты, он и в 1918 году вполне мог обойтись без навязанной ему Гражданской войны.
Путин — вполне ординарный полковник, на которого за год до его избрания никто и в трамвае не взглянул бы с интересом, стал первым лицом, и его, можно сказать, полюбили. Даже когда он был и.о. президента, его рейтинг (степень любви народа) быстро подрастал: народ надеялся, что новый «царь» прижмёт элиту и укажет цель.
Он не сделал ни того, ни другого.
Первый из крупных кризисов доверия к власти при нынешнем президенте связан с катастрофой подводного крейсера «Курск» в августе 2000 года. К этому моменту уже стали очевидными неудачи нового похода в Чечню, а также прокурорских наскоков на олигархов и первых попыток укротить самовластье губернаторов конструированием «вертикали» власти. Гибель корабля вытащила на общественный обзор состояние оборонной сферы страны. За собственные ошибки в дни катастрофы президент поплатился заметным, хотя и кратковременным, падением собственного рейтинга в общественном мнении.
Чтобы загладить промах, ему пришлось пойти на рискованную встречу с семьями погибших моряков и не менее рискованные — уже для бюджета — обещания поднять затонувшую подлодку. В народе, по опросным данным, сохранилось убеждение, что «власти» так и не сказали правду о случившемся. Но эту вину возложили уже не на президента, а на Генеральную прокуратуру.
В 2001 году имелись признаки экономического роста на базе экспорта нефти — но даже при тех темпах «роста» валового внутреннего продукта, которые показывала статистика, Россию по номинальному объёму ВВП обгоняли Тайвань (население 23 млн. человек), Швеция (9 млн.), Швейцария (7,3 млн.) и многие, многие другие страны. Причём, «рост экономики» никак не желал сопровождаться ростом благосостояния всех граждан, а только некоторых.
При всех разговорах о бездефицитном бюджете, решении проблемы государственного долга, финансовом оздоровлении государства это «оздоровление» достигалось через отказ от жизненно важных для цивилизованного государства расходов на образование, финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, социальное обеспечение и здравоохранение. Страна была на 31-м месте по грамотности, на 91-м по продолжительности жизни, на 130-м по здравоохранению.
Есть два основных типа бюджетов в мире. Для бюджетов развитых стран характерен высокий уровень социальных расходов. Второй тип у ряда развивающихся стран; для них в порядке вещей более низкий уровень расходов — 20–25 % ВВП, но социальные трансферты значительно меньше при раздутой доле государственных инвестиций. Иными словами, в развитых странах инвестиции государства очень небольшие, но зато много тратят на «социалку». А в странах, где экономический рост был очень бурным, всё наоборот. Наша структура бюджета гораздо ближе по типу к развитым странам: доля инвестиций не очень велика, а доля социальных трансфертов больше, хотя при этом она меньше, чем в развитых странах.
В 2001 году объём государственных бюджетных расходов Российской Федерации составил 15,4 % от ВВП (на Западе доля бюджета от ВВП колеблется в пределах 40–60 %). И что же это значит? А то и значит, что президент страны мог контролировать только эти 15,4 % — да и то ни он, ни премьер-министр не могли уследить, куда утекают деньги. А остальные 84,6 % экономики были в полном распоряжении олигархов — а кто контролирует экономику, тот реально и управляет. Но даже эти расчёты никуда не годятся, поскольку, по мнению разных экспертов, «теневая экономика» страны составляла не менее половины ВВП, то есть, на долю президента оставалось крайне мало.
Ещё один провал 2001 года — попытки президента использовать мировой политический кризис (после террористической атаки на США 11 сентября) для укрепления своих позиций и оправдания военных действий на Кавказе; бесперспективная война продолжалась. Недоумение вызвал «проамериканский» поворот В. Путина: после безуспешных попыток противодействия акциям НАТО и расширению этого блока, вдруг оказалось, что НАТО уже здесь: влезло в Центральную Азию и собирается поближе к Кавказу (что и было реализовано в 2003 году с захватом Ирака).
Затем последовал отказ от российских баз на Кубе и во Вьетнаме и подписание документов о сокращении стратегических ракет, притом, что США вышли из договора по противоракетной обороне. Всё это. никак не было похоже на готовность к восстановлению положения России в мире и вызывало охлаждение людей к новому президенту.
Кажется, очевидный факт: и международная политика, и войны всегда служили разным странам для достижения какого-то баланса интересов, или, по-простому, баланса сил. У кого сила, тот и прав. Всегда было несколько центров силы; даже объединение не очень сильных стран могло породить такой «центр», но в основном слабые страны играли подчинённую роль в альянсах, а сильные пытались доминировать. Что же нам думать, если российский президент явно подлаживается под Штаты? Только одно: Россия становится периферией западной мир-экономики с согласия Путина.
2001 год не дал особых успехов и в сельском хозяйстве. А ведь если бы наш «вождь» вёл политику, направленную к возвышению России, прежде всего ему следовало бы озаботиться продовольственным вопросом. Импортная еда в рационе российских семей составляла в это время уже больше половины, а в столицах (Москве и Санкт-Петербурге) едва ли не три четверти. И при этом правительство объявило результаты 2001 года на селе небывалым успехом рыночных преобразований и, естественно, результатом своей неутомимой деятельности. Премьер Касьянов с гордостью сообщил, что наконец-то «заработал лизинг», и на село в 2001 году поставлено аж 2000 комбайнов и 600 тракторов, а валовой сбор зерна составил в 2001 году 83,8 миллиона тонн, или 128 % к сбору 2000 года. -
Но за счёт рыночных преобразований, безграмотности и недееспособности российских правителей площадь пашни сократилась на 8,1 миллиона гектаров, посевные площади — на 29,2 миллиона гектаров, внесение органических удобрений снизилось в 2,5 раза, минеральных — в 5 раз. Машинно-тракторный парк сократился наполовину, производство тракторов в 17 раз, зернокомбайнов в 33 раза. Износ сельскохозяйственной техники превысил 70 %, её ежегодное выбытие составляет от 6 до 10 %. Из-за нехватки уборочной техники еже-. годные потери зерна оцениваются в 10 миллионов тонн, а в 2001-м они составили более 20 миллионов тонн. С 1990 по 2001 год производство зерна в России сократилось в 1,4 раза, мяса — в 2,3 раза, молока — в 1,6 раза, яиц — в 1,4 раза.
Вот на что надо смотреть, а не сравнивать 2001 год с 2000-м.
Селу требуется минимум 10-процентное обновление техники, а объявленная Касьяновым поставка тракторов и комбайнов составляет всего 1 % от их наличия. И почему-то ни слова о том, что из предусмотренных в бюджете на 2001 год на закупку сельхозтехники по лизингу 5,5 миллиарда рублей израсходовано всего 0,5 миллиарда. Куда подевались 5 миллиардов?
В том же 2001 году поголовье коров сократилось на 3,3 %, свиней — на 2,6 %. Кредиторская задолженность сельхозпредприятий возросла на 24 %. А ведь для того, чтобы повысить урожайность, надо купить удобрения, а для этого надо взять кредит. Но мы видим на примере следующего, 2002 года, что когда урожай оказался очень большим и без удобрений, то стоимость тонны зерна, которую предлагали крестьянам перекупщики, составляла 700 рублей за тонну, и такая цена не позволила им окупить даже солярку, не говоря уже об удобрениях. А если в следующие годы без удобрений урожая не будет, то что станет со страной?
Нужно бороться с монополией посредничества. Нужно увеличивать число крестьян через расселение городов, создание в сельской местности условий, приемлемых для жизни современного человека. Надо вкладывать средства в сельское хозяйство, добиваясь продовольственной независимости, и без твёрдой руки государства этого не добиться никак. Рынок решает ближние цели, а что будет в перспективе, он не задумывается, но об этом должно задумываться государство и вносить свои коррективы.
