Лев Троцкий - Перед историческим рубежом. Балканы и балканская война
«Киевская Мысль» N 261, 21 сентября 1913 г.
Л. Троцкий. РАБОЧАЯ ПАРТИЯ
В борьбе с рабочим движением румынская либеральная олигархия прибегает к тому средству, которое ей никогда не изменяло: к коррупции. Вряд ли есть в мире другая страна, где бы политическая коррупция, во всех ее видах и формах, играла такую роль, как в жизни Румынии. Главным орудием коррупции является непропорционально большой государственный бюджет.
Политически и нравственно независимой интеллигенции здесь нет. В стране с нищим крестьянством и слабой индустрией интеллигенция, естественно, прилепляется к государственному аппарату. А правящая олигархия прекрасно извлекает все выгоды из такого положения, в зародыше подавляя всякое самостоятельное движение мысли или совести в среде интеллигенции. Подачкам, стипендиям, жалованьям и пенсиям нет конца. Будущий адвокат, врач, учитель или писатель уже со школьной скамьи привыкают смотреть на себя как на государственных стипендиатов. У румына-врача может не быть ни практики, ни знаний, ни способностей, – все равно, ему дадут место; если свободного места в запасе нет, для него выдумают специальную должность младшего помощника надсмотрщика над муниципальными мухами. Довольно большое количество студентов состоит в агентах здешней охраны, и эта служба, в которой общественное мнение видит лишь один из способов государственного страхования от безденежья, не считается позорной. Народных учителей, среди которых давали себя знать демократически-оппозиционные настроения, олигархия быстро приструнила, поставив их во главе крестьянских кредитных товариществ, зависящих от государственного земледельческого банка. Всегда на страже своего социального владычества, правящая каста отравляет все учреждения и организации, все органы общественного мнения и все «свободные» профессии духом сутенерства. Вооруженная этим же безошибочным методом, она подошла к рабочему вопросу.
В 1900 году либеральное правительство провело закон о принудительно-цеховых организациях из хозяев и рабочих. Цель закона была – создать в правлениях цеховых организаций платные места для рабочей интеллигенции, деморализовать таким путем передовых рабочих и обессилить массу. Но румынская зубатовщина в применении к рабочим сорвалась, как она срывалась и в других местах. В первые же годы существования цеховых организаций сказался непреодолимый антагонизм между хозяевами и рабочими, и этот антагонизм привел к развитию профессионального рабочего движения внутри принудительных организаций смешанного состава. Энергичный толчок, который сразу вывел румынское рабочее движение на более широкую дорогу, дан был событиями русской революции.
Под непосредственным впечатлением трагедии 9 января[116] группа бухарестских рабочих, связанных еще с первой эпохой румынского социализма, созвала массовое собрание сочувствия русскому народу. Полиция пыталась помешать, тем не менее, собрание состоялось и имело огромный успех. Настроение рабочих сильно поднялось. Выпущен был один номер социалистической газеты. В это время в рабочее движение вступает Х. Раковский и сразу становится во главе его.
Раковский – не румын, а болгарин, из той части Добруджи, которая, по Берлинскому трактату, отошла к Румынии. Он учился в болгарской гимназии, был исключен из нее за социалистическую пропаганду, университетский курс проходил в южной Франции и французской Швейцарии. В Женеве Раковский попал в русский социал-демократический кружок, находившийся под руководством Плеханова и Засулич.[117] С этого времени он тесно связывается с марксистской русской интеллигенцией и, спустя несколько лет, деятельно работает на почве русской политической литературы под псевдонимом Х. Инсарова. За свою связь с русскими Раковский в 1894 году подвергается высылке из Берлина. После окончания университета он приезжает в Румынию, в свое официальное отечество, с которым его до тех пор ничто не связывало, и отбывает воинскую повинность в качестве военного врача. Далее начинается эпоха его непосредственного знакомства с Россией, и оно сразу заходит так далеко, что в 1900 году Раковского высылают из Петербурга после месячного пребывания в столице. Это было время операций небезызвестного провокатора Гуровича[118] в петербургской литературной среде. Гурович, между прочим, занимался тогда, и весьма удачно, хлопотами за высланных и заточенных литераторов, с которых предварительно получал некоторую сумму на смазку чьего-то высокопоставленного родственника, возможно, что и мифического. С Раковского Гурович также заполучил на расходы по «родственнику», и в результате этой трансмиссии Раковский в 1901 году беспрепятственно возвращается в Петербург и остается в нем свыше года. После нового двухлетнего пребывания во Франции, в социалистических кругах которой он успел еще раньше стать своим человеком, Раковский в 1903 году снова вступает на почву Румынии.
В 1905 году, после собрания сочувствия русскому народу, Раковский, вместе с передовыми рабочими и при постоянном содействии Гереа{52}, ставит еженедельный орган «Rominia Moncitoare». В это время стачечное движение в стране принимает, под влиянием толчка со стороны России, массовый характер и с ремесла переносится на государственные предприятия: бастуют рабочие казенных табачных и спичечных заводов; бастуют почтальоны, даже городовые обращаются в «Rominia Moncitoare» с просьбой организовать им забастовку. Внутри цеховых организаций борьба принимает крайне острый характер. Деклассированные и корруптированные рабочие, устроившиеся при содействии хозяев и властей в качестве цеховой бюрократии, открывают поход против самостоятельного рабочего движения. Кульминационным пунктом похода явилось нападение цеховых заправил, при поддержке полиции, на рабочее собрание, созванное Раковским в Констанце. Произошло форменное побоище, в довершение которого полиция отвезла окровавленного оратора в участок. Эта расправа вызвала крик возмущения со стороны рабочих всей страны. Но тут разыгралось страшное крестьянское восстание (март 1907 года) и еще несравненно более страшное подавление восстания, – эти события провели черту под первым периодом рабочего движения.
Глубокие причины периодических крестьянских восстаний в Румынии заложены в ее крепостнических аграрных отношениях. В возмущении 1907 года можно без труда открыть влияние крестьянского движения в России. Но непосредственно восстание было вызвано антисемитской демагогией румынских либералов, натравливавших крестьян на многочисленных в Молдавии евреев-арендаторов. Движение, которому администрация в первый его период, когда оно по внешности имело антисемитский характер, не препятствовала, очень быстро развернулось и с арендаторов-евреев перешло на арендаторов-христиан, принадлежащих, главным образом, к либеральной партии, а затем и на помещиков. Крестьяне громили имения, захватывали или истребляли помещичье имущество, избивали администрацию; было совершено несколько убийств.
Либералы, конечно, испугались того духа, который они же породили своим олигархически-феодальным режимом и вызвали к действию своими антисемитскими заклятиями. В качестве правящей партии они, разумеется, первым своим делом сочли раскрытие «подстрекателя». Такого они без труда нашли в лице слагавшейся рабочей партии. К тому времени «Rominia Moncitoare» уже стояла в центре рабочих кружков, которые начинали политическую агитацию и много внимания уделяли аграрному вопросу. Но, помимо всего прочего, у рабочих кружков не было еще ни сил, ни времени на то, чтобы «подготовить» восстание крестьян, охватившее как Молдавию, так и Валахию. Это, однако, нисколько не остановило либерального правительства, которое учинило жестокий разгром рабочей партии. Несколько сот «иностранцев» было выслано навсегда из пределов Румынии, при чем, наряду с действительными иностранцами, как многочисленные здесь румыны из Трансильвании, высланы были все участвовавшие в движении евреи, а также вообще все те, чьи бумаги не были в полном порядке. Так, например, изгнаны были: братья Гоппе, чехи, родившиеся в Румынии и здесь отбывавшие воинскую повинность; еврей-поэт Барбу Лазарьяну; братья Гебар, немцы по происхождению, но румынские граждане второго поколения; родившийся в России Леонардо Паукеров; Василий Анагносте, грек по отцу, и т. д., и т. д. Но наиболее лихим актом олигархии явилось изгнание доктора Раковского, поручика румынской армии, гласного констанцского земства, отец которого неоднократно избирался городским гласным Мангалии. Высылка Раковского была подготовлена кампанией правительственной прессы, которая доказывала, что Раковский, как болгарский уроженец, лишь «по ошибке» зачислен был в ряды румынской армии, и заодно вменяла ему в вину ряд преступлений: принимал потемкинцев{53}, боролся за политические права добруджан, организовал стачки румынских рабочих в интересах болгарской промышленности (!), подготовил крестьянское восстание и, наконец, – состоит… агентом русского генерального штаба! Последнее обвинение только выиграет в своей убедительности, если принять во внимание, что Раковский является автором известного труда «Россия на Востоке» (на болгарском языке), в котором выступает непримиримым противником ближневосточной политики России.
