Абрам Вулис - Литературные зеркала
Слово «пародия», фигурирующее здесь как бы в переносном, метафорическом значении, на самом-то деле напрямую характеризует изобразительный принцип «Пирамиды»: чередование узнавания («до чего похоже показывает парень механику судопроизводства!») — и остранения («только можно ли считать судопроизводством эту вакханалию нелепиц, выдумок, фальсификаций!»).
И, конечно же, симметричная композиция повести «подпирает», поддерживает ее пародийную ориентацию: реальным уголовным ужасам первой половины зеркально соответствуют «идеологические» страсти второй. В смысле: каков поп, таков и приход — или, вернее, наоборот: каков приход, таков и поп.
Грех, великий грех эстетствовать, когда народ страдает, постигая двойственность своей былой жизни: строили одно, построили другое, видели в сатане — всевышнего, в дьявольских наваждениях — реализацию идеалов. И теперь, в дни перестройки, медленно идет выздоровление; в рассветном луче распадаются призраки, «засвечиваются» оборотни. Процесс непростой, мучительный: былые критерии отрываем от себя с кровью. Поистине шекспировская, шейлоковская операция — отрывать себя от себя.
На этом фоне литературоведческие витийства воспринимаются как кощунственная попытка совместить священнодействие с бухгалтерией. Воспринимаются, впрочем, натурами излишне реактивными. Вообще-то анализ, рассуждение, медитация — отнюдь не антиподы глубокого чувства, будь то любовь, или гнев, или страдание.
И сейчас вполне правомерно ожидать: вслед за раздорами и раздумьями наших народных депутатов начнется бурный рост аналитической литературы социального толка, в частности политического и детективного романов, которые исходно запрограммированы на симметрии: добро — зло, сыщик преступник, преступление — наказание, истина — ложь. В новых условиях эта дихотомическая конструкция наверняка будет применена к социальным, международным — и нравственным исканиям современного человека. Мы, сторонники перестройки, — и мафия, мы — и механизм торможения, мы — и сталинизм, мы — и бюрократический аппарат. Эти коллизии, эти антагонизмы, эти битвы света с тенью будут сотрясать литературу ближайших месяцев и лет вновь и вновь.
Формула «теневые стороны действительности» приобрела в нашей критике обкатанную гладкость и простоту: понятное, мол, дело, не бывает положительного без отрицательного, не бывает светил без пятен, и вообще «наряду с достижениями имеют место также отдельные недостатки». «Галочка» поставлена, полнота мира обеспечена — можно двигаться дальше к стопроцентному эстетическому покорению вселенной.
Сегодня обращение к теневым сторонам действительности влечет за собой буквализацию метафоры «теневые стороны» — она переходит ныне на ту терминологическую ступень, где безмятежные слова искусствоведческих рассуждений (допустим, об импрессионизме, о Ренуаре и Мане) становятся вдруг категоричными заклинаниями уголовного кодекса. Пока мы твердим: «теневые стороны», «теневые явления», «теневые участники» — в жизни мало-помалу формируются контуры обширной социальной структуры, соотносящейся с нашей политической реальностью, как, к примеру, теневой кабинет министров в Великобритании соотносится с правящим кабинетом. Эта аналогия, кстати, более сущностна, чем может показаться с первого взгляда, потому что речь идет о настоящей — да к тому же яростной, ожесточенной оппозиции нынешнему курсу. И «базис» у нее есть, твердая материальная основа, именуемая — в той же цветовой и смысловой гамме — «теневая экономика» (а ей неизбежно сопутствуют еще и «теневая мораль», и «теневая педагогика», и «теневая эстетика», и много всего и всякого иного «теневого»).
Социальные пороки, выпрыгнувшие этаким рыкающим львом из публицистики в наши будни, стремятся — и порою небезуспешно — «отоварить» андерсеновскую аллегорию. Тень захватывает «управление» своим хозяином — вот их цель, вот на что они покушаются.
Не все-таки, а именно!
Всякая деталь, проходящая по ведомству сознания, от статьи до статьи претендует на родство с зеркалом, а каждый «кусок» и всплеск материи, реальности — напрашивается на должность «позера», «натурщика», того, кто перед зеркалом стоит, в его таинственные воды окунается… Но не будем забывать, что эта моя книга — об искусстве, а искусство, как говорили мне тысячи собеседников, скептически относящихся к зеркалу, — это все-таки зеркало. И не все-таки, а именно!
И кто знает, не у зеркала ли оно берет свою творческую активность, свою волшебную способность воздействовать на жизнь, которую так поэтично показал в одной из своих сказок Марсель Эме. Напомню ее содержание: две девочки, Дельфина и Маринетта, рисуют своих друзей — животных соответственно своему видению, а на следующий день встречаются у себя во дворе со странными видениями: осел — на двух ногах, лошадь, уменьшившаяся до размеров петуха, волы, обратившиеся в невидимок с рогами, и т. п. И мотивировка: «Девочки… поняли, почему все так произошло: сегодня утром они рисовали с таким усердием, что их представления о тех, кого они хотели запечатлеть, перешли на живые модели;…со своей стороны, животные приняли все происходящее на лугу так близко к сердцу, они так долго и обстоятельно все обдумывали, что их новый облик быстро стал реальностью». Искусство, воображение, слово наделены волшебной способностью влиять на жизнь…
Свободной прессе наших дней, зеркалу народных представлений о мире, такая сила воздействия на действительность нужна позарез.
Не каждому приятно знать правду о себе? На сей счет притча Бодлера предлагает нам следующие соображения:
«Безобразный человек входит и смотрит в зеркало.
— Зачем вы смотрите в зеркало, вам ведь неприятно видеть себя?
Безобразный господин отвечает мне:
— Сударь, согласно бессмертным принципам 1789 года все люди равны в правах; следственно, я обладаю правом смотреть в зеркало; а с удовольствием или с неудовольствием — это уже дело только моей совести.
С точки зрения здравого смысла я был несомненно прав; но с точки зрения закона и он не ошибался».
Шутка шуткой, но ведь доля правды есть в каждой шутке, особенно в той, которая проблемам правды и посвящена. И зеркалу — верному рыцарю правды.
СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
В перечне иллюстраций цифра перед названием репродукции указывает страницу, на которой она воспроизведена
7 — Г. Сорока. Отражение в зеркале (фрагмент).
9 — Г. Сорока. Отражение в зеркале.
17 — К. А. Ухтомский. Большой аванзал Зимнего дворца.
19 — Н. Ульянов. Пушкин с женой перед зеркалом.
26 — Р. Магритт. Персональное достояние.
31 — Гранвиль. Из иллюстраций к роману Д. Дефо «Робинзон Крузо».
35 — Р. Кампен. Святой Иоанн Креститель и заказчик алтаря.
46 — 3. Берн-Джонс. Голова Горгоны.
49 — М. Эрнст. Нимфа Эхо.
61 — М. Караваджо. Нарцисс.
63 — С. Дали. Метаморфозы Нарцисса (фрагмент).
65 — С. Дали. Метаморфозы Нарцисса.
69 — Дж. Сегантини. В лодке.
71 — Р. Магритт. Ключ к пейзажу.
75 — П. Клее. Материализовавшиеся привидения.
77 — В. Ермилов. Макет листа к неосуществленному изданию поэмы-перевертыша В. Хлебникова «Разин».
87 — В. Борисов-Мусатов. Водоем.
92 — П. Клее. Кукольный театр.
106 — В. Педерсен. Из иллюстраций к сказкам Андерсена.
109-В. Педерсен. Из иллюстраций к сказкам Андерсена.
111-В. Педерсен. Из иллюстраций к сказкам Андерсена.
119-В. Силуз. Из иллюстраций к Шекспиру (Король Ричард III).
131 — Ф. Пилоти. Из иллюстраций к Шекспиру. Офелия.
133 — Дж. Милле. Из иллюстраций к Шекспиру. Офелия.
135 — М. Шемякин. Суперобложка сборника «Испанская классическая эпиграмма».
137 — М. Шемякин. Из иллюстраций к сборнику «Испанская классическая эпиграмма».
145 — А. Устинов. Мирная марсомания.
155 — А. Маркович. Из иллюстраций к сборнику «Англоамериканская пародия».
163 — Кукрыниксы. Шарж на Б. Пастернака.
179 — Н. Альтман. Шарж на К. Бальмонта.
189 — Р. Магритт. Вечное движение (фрагмент).
191 — Р. Магритт. Вечное движение.
195 — Д. Г. Россетти. Дева.
199 — П. Дельво. Женщина в зеркале.
209 — Дж. Сегантини. Тщеславие.
219 — М. Эшер. Относительность.
233 — П. Дельво. Все огни мира (фрагмент).
235 — П. Дельво. Все огни мира.
237 — М. Эрнст. Об этом люди никогда не узнают.
245 — М. Митурич. Из иллюстраций к «Алисе в Зазеркалье» Л. Кэрролла.
247 — М. Митурич. Из иллюстраций к «Алисе в Зазеркалье» Л. Кэрролла.
250 — М. Митурич. Из иллюстраций к «Алисе в Зазеркалье» Л. Кэрролла.
253 — П. Дельво. Шабаш.
257 — Веласкес. Венера в зеркале.
259 — Веласкес. Менины (фрагменты).
261 — Веласкес. Менины (фрагмент).
263 — Веласкес. Менины.
265 — С. Дали. Твист в студии Веласкеса.
