Лев Троцкий - Проблемы культуры. Культура переходного периода
Борьба за дорогу есть борьба за культуру, борьба за культуру есть борьба за лучшую постановку здравоохранения.
Есть еще третье объективное условие, которое до известной степени может явиться преградой для культурных творческих усилий низового врача. Это факт расслоения нашего крестьянства. Мы находимся на той стадии хозяйственного развития по пути к социализму, на той стадии культуры народных масс, когда не может быть еще и речи о том, чтобы строительство шло, опираясь только на сознание собственного долга каждого гражданина. Нужна еще и личная заинтересованность. Личная заинтересованность есть отражение факта общей нужды. Строить социализм только на чувстве долга и личной ответственности можно будет тогда, когда нужда отойдет в прошлое, а культура будет неизмеримо выше, чем сейчас. В области заработной платы городских рабочих промышленность сочла себя вынужденной от первых, поспешных, чисто уравнительных попыток перейти к различным формам сдельной зарплаты, т.-е. такой, при которой оплата труда определяется непосредственно производительностью труда, а в том числе и его интенсивностью. В отношении распыленной деревни, которая состоит из 20 миллионов отдельных хозяйств, личная заинтересованность каждого хозяйства выражается через рынок. Рынок же ведет свою автоматическую работу, он поднимает одних и снижает других. Дифференциация в крестьянстве есть факт, а темп этой дифференциации составляет вопрос будущего. Здесь нужен учет, тщательный анализ и тщательная регистрация. В своей работе врач низовой, – участковый, сельский врач будет, конечно, встречаться с фактом большего или меньшего расчленения, расслоения крестьянства на каждом шагу. Разумеется, кулаку врачебная помощь доступнее, ибо у него больше свободного времени и у него вообще имеются средства, бедняк же сплошь и рядом безлошадный хозяин, если он вообще хозяин. И вот специфические особенности работы сельского врача в том и состоят, что он видит всю изнанку хозяйственного процесса деревни, подходит к нему с самой жизненной его стороны. Участковый низовой врач даст, несомненно, свою общественную медицинскую оценку всем хозяйственным процессам в современной деревне и поможет государственной власти найти в деревне те пути, которые обеспечат медицинскою помощью подлинные массы крестьянства, т.-е. подавляющее большинство среднего крестьянства и наиболее угрожаемую в смысле болезней и в смысле недостатка медицинской помощи бедноту.
Недостачи у нас есть во всем. И я думаю, что здесь можно вероятно найти не одного врача с мест, который думает с некоторым оттенком скептицизма: «Да, все это хорошо, широкие общественные культурные задачи, социалистические перспективы, но вот послать бы тебя в мой участок с радиусом в 40 верст, попрыгал бы ты по сугробам, посмотрел бы крестьян в грязи, во всех тяжких болезнях, в невежестве, во тьме». Разумеется, о перспективах можно говорить и для того, чтобы замазывать то, что есть. Но тот строй, который замазывает факты, есть строй обреченный. А мы строим новый «всерьез и надолго» и ничего замалчивать не собираемся. Несомненно, у нас и в области медицины, как во всех других областях, требований, я не говорю уже про потребности, неизмеримо больше, чем возможностей и предложений. У нас сейчас в Москве возродились хвосты перед мануфактурными лавками. В провинции их еще больше. Я уже не говорю про те хвосты, которые стоят у сорокаградусной, и не случайно в своей приветственной речи тов. Смидович[149] указывал, что здесь большое поле работы для врача, но я не хочу уклоняться в эту сторону. Да, возродились хвосты, и что же, можно с уверенностью ждать, что в какой-либо белой газете, в том же «Руле» появится передовица, которая попытается наши хвосты сегодняшнего дня приравнивать к тем хвостам, которые мы наблюдали в конце империалистической войны и в первые годы революции. В переносном смысле можно говорить о «хвостах» и в области медицины, врачебной помощи. В статье сборника, который вам роздан, я встретил указания, что требования со стороны крестьян на медицинскую помощь растут, а возможность удовлетворить их мала по-прежнему. Точно также в тезисах по охране материнства и младенчества я нашел указание, что требования крестьянок на летние ясли в деревне растут, а возможность удовлетворить их тоже пока еще мала. Но, товарищи, если появление в наши дни таких же хвостов, какие были 7 – 8 лет тому назад (конечно, наблюдать хвосты у лавок тяжело, что и говорить), знаменует какое-то несоответствие между потребностью и возможностью, между спросом и предложением, то за этим сходством не следует упускать из виду существенного различия. Тогда, 7 – 8 лет тому назад, хвосты у нас образовывались на почве хозяйственного упадка страны, тогда всякий хотел получить хоть что-нибудь на сегодняшний день, всякий урезывал свои потребности до минимума, который на завтра оказывался уже недостижимым максимумом. Те хвосты были хвостами хозяйственного и культурного упадка. А сейчас? Возьмите статистику, цифры, возьмите крестьянскую семью, рабочую семью, – и по линии мануфактуры и по линии кожи и гвоздя и всего прочего мы все же богаче, неизмеримо богаче, чем были 5 – 6 лет тому назад. Но потребность выросла неизмеримо больше, чем возможность ее удовлетворения. Этот рост потребностей сказывается во всех областях и давит по всем линиям. Вы знаете мысли старого крестьянина о медицине, о лекаре, о враче, – я не хочу эти мысли приводить, кто интересуется, пусть заглянет в словарь Даля, там собраны на этот счет поучительнейшие пословицы. А что мы видим сейчас? Есть ли сейчас огульное недоверие крестьянина к медицине, к врачу? Нет, нет. Разумеется, здесь много сделали и старые земские врачи, было бы смешно и нелепо это отрицать, но многое, очень многое сделано новой советской медициной и общим культурным подъемом крестьянства.
А если взять ясли 6 лет тому назад? К ним крестьянка относилась как к какому-то басурманскому измышлению, направленному на то, чтобы отнять у нее ребенка. А теперь она, наоборот, просит и требует – возьмите моего младенца в ясли. И вот требует одна, другая, третья, – образуется хвост, и этот хвост – есть хвост нашего хозяйственного и культурного подъема. Третьего дня председатель одного из трестов, электротехнического треста, жаловался на председателя другого треста, тоже электротехнического, что тот не выполняет вовремя заказов. Правильно. Если взглянуть в портфель заказов, то будет видно, что заказов набрано больше, чем можно выполнить. Я ему сказал: «Милый человек, ты стоишь в хвосте, все равно как хозяйка с кошелкой у мануфактурной лавки в Москве или Саратове». Есть хвосты видимые и невидимые, есть хвосты медицинские, в том числе и по сельской медицине.
Откуда этот рост потребностей? Этот рост возникает не на почве общего упадка, а, наоборот, на почве подъема. Он обгоняет возможности и порождает большие противоречия. Естественны неудовлетворенность и недовольство в связи с этим, но вместе с тем этот рост является важнейшим движущим началом нашего дальнейшего развития. Когда-то большой революционер, Фердинанд Лассаль,[150] сказал про немецких рабочих, что они бедны не только материально, но они бедны еще сознанием своей бедности, т.-е. что у них нет потребности в лучшем. А вот основное завоевание Октябрьской революции как раз в том и заключается, что она раз навсегда отучила наши трудящиеся массы мириться с нищетой, тьмой, бесправием и этим вызвала напор новых и новых, все более растущих потребностей; и мы еще долго будем наблюдать несоответствие потребностей и возможностей и вытекающие отсюда хвосты, – хвосты нашего культурного роста.
Не для того чтобы успокаивать медицинскую совесть сознательно, критически относящихся к своей работе врачей, привожу я эти общие соображения. Врачи ближе всего стоят к населению, врачи видят плюсы и минусы, видят изнанку, врачу отвести глаза официальной и официозной панорамой благополучия нельзя, и хорошо, что нельзя, и никто этого не собирается делать. Но нужно, чтобы врач, как всякий сознательный, общественный, культурный работник, видел не только противоречия нашего сегодняшнего дня, но и понимал их вчерашние причины и завтрашние способы преодоления. Мы подходим с каждым днем все ближе к такому положению, когда наш приход и расход будет становиться все более ясным и отчетливым для всех граждан. Ведь вся суть нашего общественного строя в том, что он стремится и постепенно осуществляет полную ясность и прозрачность всех общественных отношений.
Капиталистический строй, не говорю уже про строй феодальный, монархический, целиком основан на маскировке, а мы хотим, чтобы весь наш общественный строй, – и мы к этому подошли и сделали в этом направлении много крупных шагов (я отсылаю всех хотя бы к так называемым контрольным цифрам Госплана), – чтобы все наши общественные отношения, наш приход и наш расход, были открытой книгой перед каждым рабочим, работницей, крестьянином, крестьянкой, перед каждым культурным работником.
