Василий Голованов - Остров
Затем в 1826 году была снаряжена новая экспедиция под командованием подштурмана Бережных для съемок морского побережья океана до впадения в него Печоры на востоке, Чёшской Губы, восточного побережья полуострова Канина и острова Колгуева. Эта экспедиция за два летних месяца выполнила порученное ей задание, исследовав все указанные точки за исключением Чёшской Губы, которую объездил вдоль и поперек на северных оленях зимой этого же года Пахтусов. Съемки Колгуева были осуществлены в течение четырех дней на карбасах; с 21 по 25 июля экспедиция проплыла вокруг всего острова[74]. До 1841 года Колгуев посещался только одним единственным естествоиспытателем; в июле того же года в моем сопровождении на остров прибыл хранитель ботанического музея императорской кайзеровской Академии наук доктор Рупрехт. Сначала мы высадились в его южной оконечности, в устье реки Васькиной, откуда Рупрехт на северных оленях предпринял вылазку вглубь острова. После десяти дней пребывания на острове мы решили обогнуть остров кругом, и, плывя под парусами вдоль западного побережья, высадились на берег на речке Гусиная (69° 26' шир.) и на речке Конкина, достигнув между тем северного конца Колгуева (69° 30' шир.), мы вынуждены были из-за неблагоприятного ветра повернуть обратно и за Святым Носом держать курс на Тиманский берег. В августе месяце мы вновь посетили остров Колгуев, а поскольку мы хотели проплыть под парусами вдоль восточного побережья, то направились к Становому Шарку, где пробыли шесть дней, которые Рупрехт еще раз использовал для экскурсий вглубь острова. Следует однако упомянуть, что наше пребывание на Колгуеве состоялось при самых неблагоприятных условиях; из шестнадцати дней, проведенных нами в устье Васькиной и в Становом Шарке, погода в течение десяти дней была такова, что невозможно было и думать о проведении исследования и экскурсиях на остров: сильные штормы ни разу не позволили нам покинуть палатку. Несмотря на это злосчастие, Рупрехту удалось сделать полное описание растительного мира Колгуева, а мне определить географическую широту устья реки Васькиной, а также провести наблюдения за отклонением магнитной стрелки и напряженностью земного материка. С этого времени, насколько я знаю, Колгуев не становился предметом изучения никакой другой научно-исследовательской экспедиции.
Остров Кулгуев (а не Калгэев) расположен между 68° 43' и 68° 30' широты и простирается по долготе от 48° 15' до 49° 55' восточнее по Гринвичу. Периметр острова определен промышленниками в 300 верст[75], уже одно это без сомнения является преувеличением; Литке вычислил его с большей вероятностью в 110 миль или 192 версты[76]. На всем этом пространстве астрономические расчеты сделаны только для двух точек, а именно: широта избы на реке Васькиной и креста на восточном рифе, предпринятые Бережных и Пахтусовым. Первая точка согласно их расчетам находится на 68° 42' 0''[77]. Широту устья той реки, как раз рядом с избой, я определил, исходя из 36 циркуммеридианных высот, в 68° 42' 50'' 3'''; данное устье образует южную оконечность острова.
Очертания Колгуева можно сравнить с неправильным эллипсисом, чья большая ось повторяет направление меридиана и имеет протяженность в 79 верст, в то время как меньшая простирается на 60 верст по направлению к параллели. В самой северной оконечности острова (69° 30' широты) берега с одной стороны резко спускаются на юго-запад, а с другой стороны на юго-восток, вследствие чего этот мыс образует самую примечательную точку всего острова. Юго-западному направлению берег следует совсем недолго; далее он поворачивает на ю.-ю.-в., а затем на юг и пролегает в этом меридиональном направлении на расстояние в 40 верст. Несколько южнее реки Кривая всеми своими многочисленными изгибами он в основном направлен на ю.-в. до самой южной оконечности острова, устья реки Васькиной (68° 43' широты), где он поворачивает на с.-в. и сохраняет это направление до речки Барочиха; затем он изменяет его к восточной оконечности на северо-восточное (49° 55' долготы и приблизительно 69° 7' широты), и наконец, уходит на с.-с.-з. к широте 69° 17', следуя оттуда в северо-западном направлении к северной оконечности острова.
Вдоль всей окружности Колгуева нет ни одного удобного места для якорной стоянки или рейда, а его берега крайне опасны, особенно для больших судов[78], из-за небольшой глубины моря и песчаных банок, или кошек, окружающих его. Весь восточный и западный берега от 69° 17' широты до южной оконечности острова усеяны такими песчаными банками, известными под названием Восточные Кошки. От устья реки Васькина на 20 верст в море простираются Плоские Кошки (плоские песчаные банки). Далее похожие отмели опоясывают небольшую часть юго-западного морского побережья. Эти песчаные дюны в некоторых местах пересекаются протоками или каналами, по которым небольшие суда промышленников могут приблизиться к суше. Пользуясь одним из таких каналов шириной в 30 сажен, можно достичь устья Васькиной, и даже известная под названием Становой Шарок якорная стоянка на восточном побережье Колгуева является ничем иным как таким каналом, отделяющим восточные Кошки от берега. Только эти две точки служат прибежищем для промышленников; в остальном их прибытие наталкивается на большие препятствия, а в штормовую погоду становится просто невозможным. Господин Литке предположил, что эти каналы судоходны только для карбасов, а парусные суда, даже небольшой величины, не могут отважиться на проход в них; тем не менее в 1841 году мы достигли на нашей кочмаре[79], хотя и не без больших трудностей, обе вышеупомянутые якорные стоянки: устья Васькиной и Станового Шарка. Песчаные банки, о которых шла речь, не всегда сохраняют одно и то же местоположение; чаще всего ежегодно в них наблюдаются изменения и зачастую образуются новые: так Пахтусов во время своей второй экспедиции на Новую Землю обнаружил у восточного берега Колгуева кошку, не существовавшую годом ранее.
Устья всех рек, или, что правильнее, ручьев Колгуева из-за их мелководья непроходимы не только для карбасов, но и для весьма небольших лодок даже при высокой воде. Из года в год море заносит песком эти реки, так что они постепенно мелеют; некоторые из них совершенно занесены песком. Так, например, устье реки Гусиная (на северо-западном берегу, 69° 26' широты), которое по заверению нашего кормчего за десять лет до нашей экспедиции еще было судоходно для кочмар и, таким образом, имело глубину приблизительно в пять футов, мы нашли таким обмелевшим, что не смогли подняться по нему даже на самой маленькой лодке. Только устье Васькиной имеет глубину около девяти футов, но, видимо, и оно вскоре разделит общую участь рек Колгуева, так как с каждым годом песчаные наносы в нем становятся все заметнее.
Берега Колгуева невероятно однообразны. Они в основном представляют собой суглинистые обрывы высотой от 15 до 20 сажен; северо-западный берег только в некоторых местах пологий, постепенно он поднимается в этом же направлении. Возвышенные места большей частью удалены от моря на расстояние в полторы-три версты и только западный берег вздымается вверх непосредственно из моря.
Южный морской берег острова и часть юго-восточного – это плоские пространства, образующие вместе с уходящими в море песчаными банками (кошками) единое целое. Внутренняя часть представляет собой широкую равнину или тундру, там и здесь изрезанную озерами и небольшими холмами или земляными валами. Скалистые возвышенности и горные породы на Колгуеве не встречаются вообще, и Бережных заблуждается, предполагая, что остров пересекает каменная гряда[80]. В еще большее заблуждение впадает господин Иславин, по которому один из отрогов Чайцынского Камня переходит в предгорье с тем же наименованием (на Тиманском берегу) и образует остров Колгуев!
Климат Колгуева далеко не такой суровый, как на Новой Земле, и в этом отношении, так же как и по географическому положению, он занимает промежуточное место между последним островом и Каниным Носом. Однако переход от материка к острову Колгуеву оказался для нас весьма ощутимым; в течение всех девятнадцати дней, которые мы провели в различных местах острова в июле и августе, термометр никогда не поднимался выше 9 градусов, и это было только однажды в полдень; обычно он стоял на отметке 4° или 5° и опускался время от времени до 2°, даже до 1° – в то время как на Канине господствовала температура от 10° до 12°, которая сразу же после нашего отбытия с Колгуева на Тиманский берег поднялась до 15°.
Следует заметить, что почва этого острова, которая, как уже было сказано, не содержит ни одной горной породы, не оттаивает в течение года глубже, чем на два фута; дальше вглубь все остается в промерзшем состоянии, чего мы не обнаружили ни на полуострове Канин, ни на Тиманском берегу. Растительный покров Колгуева поэтому крайне беден; даже человеку далекому от ботаники в глаза бросается эта разница по сравнению с Каниным Носом, несмотря на незначительную разницу в географическом положении. На Канине 30 июля мы уже видели множество растений в цвету; в отдаленных болотистых тундрах Колгуева даже в середине июля только изредка встречались цветущие растения. На севере острова попадались совершенно голые, лишенные всякой растительности места. Морошка (rubus chamaemorus), любимый продукт канинцев и других тундряков, здесь не дает плодов. Суровость природы Колгуева не вознаграждается даже живописными видами; весь остров, как уже было сказано, не предлагает взору ничего, кроме неприглядной, прорезаемой то тут, то там озерами и покрытой невзрачными холмами болотистой равнины.
