Биньямин Нетаниягу - Место под солнцем
В эпоху холодной войны арабские режимы пользовались военной и экономической поддержкой сверхдержав: радикалам помогал Советский Союз, умеренным – США. Ослабление напряженности в отношениях между Западом и Востоком привело к определенной "инфляции" стратегического значения арабских стран. Сегодня они уже не могут извлекать для себя былые выгоды из противостояния двух общественных систем. Чем больше сосредоточиваются промышленно развитые страны на взаимовыгодной торговле между собой, тем меньше их заинтересованность в сохранении политических и экономических позиций на Ближнем Востоке. Примирение с Израилем могло бы стать для арабов тем мостом, который обеспечит им связь с индустриальным миром, с его технологическими, финансовыми и коммерческими возможностями.
Как мог бы выглядеть мир в нашем регионе, если бы арабы искренне в него поверили? Нет такой сферы жизни, на которой установление мира не отразилось бы самым благотворным образом. Возьмем торговлю, как самый очевидный пример. После Шестидневной войны израильская политика "открытых мостов" способствовала поддержанию взаимовыгодных торговых отношений между Израилем и Иорданией (через мост Алленби), однако эта практика оставалась единичным исключением из общего правила. Торговые пути, ведущие из Израиля на восток, были перекрыты арабскими странами, поддерживающими политику бойкота. В то же время, сами арабы лишили себя возможности использовать современные израильские коммуникации и портовые сооружения в рамках региональной торговой инфраструктуры. Это имело особое значение в силу уникального географического положения Израиля на важнейшем перекрестке Ближнего Востока. В случае установления мира, обе стороны могли бы получить немалую выгоду от развития торговых отношений в восточно-средиземноморском бассейне. Заключение мирного соглашения с Иорданией явилось важным шагом в этом направлении.
Водное хозяйство региона также смогло бы воспользоваться ощутимыми преимуществами мира. В ближайшие годы дефицит пресной воды неизбежно явится причиной острых споров и конфликтов на Ближнем Востоке; вода сможет составить конкуренцию нефти по своей реальной стоимости для расположенных здесь государств. Регулирование вопросов, связанных с использованием водных ресурсов, становится все более трудной задачей в нашем засушливом регионе. Рост населения в странах Ближнего Востока приводит к предельной эксплуатации существующих водных ресурсов; возможность их истощения становится все более реальной. Чем раньше будут начаты переговоры о совместном управлении водным хозяйством региона, тем больше от этого выиграют как Израиль, так и соседние арабские страны.
В данной области наибольшую выгоду установление мира сулит Иордании, где ежегодное потребление пресной воды составляет всего 150 кубических метров на душу населения (в Сирии 2000 кубометров на душу населения). Израильско-иорданское сотрудничество позволит обеим странам увеличить потребление пресной воды. Так, например, в рамках мирного соглашения Израиль и Иордания могут создать совместное предприятие по опреснению морской воды в районе Эйлатского залива. Это гораздо более выгодно и эффективно, чем создавать два менее крупных предприятия одно в Израиле, а другое в Иордании. Кстати, к данной инициативе могла бы присоединиться еще одна засушливая арабская страна, расположенная у берегов Красного моря – Саудовская Аравия/*8.
Сирия, обладающая, по видимости, обильными водными ресурсами, тем не менее, испытывает постоянное давление со стороны Турции, правительство которой планирует возведение плотины на Евфрате – основном источнике сирийского водоснабжения. Это, в свою очередь, ведет к росту напряженности между Сирией, Иорданией и Израилем относительно существующего распределения вод Ярмука, притока реки Иордан. Мирное соглашение между Израилем и Сирией потребует пересмотра соглашений по Ярмуку, которые были заключены в 1955 году при посредничестве Эрика Джонстона, специального представителя президента США Эйзенхауэра. Мир позволит Сирии более эффективно использовать другие водные ресурсы, находящиеся в ее распоряжении.
Здесь следует отметить, что Израиль разработал такие методы, как капельная ирригация, благодаря которой 85% воды достигает орошаемых насаждений (всего 15% теряется из за испарения и оттока). В Сирии соответствующий показатель эффективности орошения составляет менее 40%. С установлением мира Израиль мог бы научить сирийских крестьян более эффективно использовать воду подобно тому, как научил арабских крестьян Иудеи, Самарии и Газы, где после Шестидневной войны эффективность ирригационных систем возросла с 40 до 80%. Израильские инженеры могли бы помочь Сирии разработать чрезвычайно нужные ей национальные проекты орошения засушливых регионов, как это было сделано в самом Израиле с созданием Национального водовода/*9. Следует сказать, что установление мира в регионе будет способствовать развитию туризма, а также откроет еще более широкий доступ гражданам арабских государств в медицинские учреждения Израиля. И в настоящее время вы можете встретить в иерусалимской больнице "Хадасса" членов саудовской королевской семьи, представителей высшего света Иордании, а также пациентов из практически любого уголка арабского мира, приехавших, чтобы пройти медицинское обследование или специальный курс лечения. То, что сейчас доступно лишь для избранных визитеров, сохраняющих инкогнито, могло бы превратиться в возможность, открытую для всех, особенно, если будет разработана программа обучения врачей из арабских стран. В результате присутствия Израиля на Западном Берегу медицинские показатели среди местного арабского населения значительно улучшились – особенно наглядно это проявилось в снижении детской смертности. Мир мог бы привести к сходным результатам во многих арабских странах, в буквальном смысле улучшив жизнь миллионов людей.
Однако обсуждение возможных выгод мира остается в значительной степени теоретическим, поскольку прежде всего необходимо, чтобы арабы искренне изменили свое отношение к Израилю. Подобного изменения достичь очень трудно – к этому не привело даже установление мирных отношении с Египтом. Египет продолжает настороженно взирать на Израиль, поддерживая состояние "холодного мира", вследствие чего отношения между двумя странами остаются крайне ограниченными, и это не дает возможности реализовать богатейшие возможности взаимного сотрудничества. Но если мир с Израилем сулит такие большие выгоды арабским государствам, почему же буквально ни один арабский лидер не предпринял шагов, чтобы объяснить эти выгоды своему народу? Могут ли быть настолько слепы 150 миллионов человек, чтобы не замечать столь очевидной вещи?
В том-то и дело, что они вовсе не слепы. В каждом арабском сообществе есть люди, которым не нужно объяснять, как важно скорее покончить с состоянием войны, признать Израиль и приступить к решению совместной задачи включения арабского Ближнего Востока в двадцатый век, пока двадцатый век еще не закончился. Но на пути реалистов встают два препятствия. Во-первых, хотя выгоды мира понятны отдельным личностям, общим достоянием подобный подход еще не стал. Многие арабские лидеры, выражающие на словах стремление к "миру", рассматривают его как средство, ведущее к цели – будь то возврат утраченных территорий или получение дополнительной военной помощи от Запада, а не как цель, важную саму по себе. (Подобные выгоды для арабских государств не следует путать с постоянными преимуществами, которые мог бы получить каждый гражданин при установлении подлинного мира.) Для очень многих представителей арабского мира это разменная монета, при помощи которой можно рассчитывать получить что-нибудь еще. Такой мир можно заключить в определенный момент при благоприятных обстоятельствах, но долгим и прочным он не будет. Его можно подписать сегодня, чтобы расторгнуть завтра, как только желанный барыш окажется в кармане – к великому изумлению Запада, включая и Израиль, имеющего совершенно иные понятия о том, что означает "заключить мир". (Для израильтян мир является целью, а все остальное – это ведущие к нему средства.) Те немногие из арабов, чьи представления о мире приближаются к западным, вынуждены грести против течения, потому что в их странах признают лишь тот мир, что время от времени предлагает Израилю Арафат – "мир Саладина"/*10, который означает не что иное, как кратковременную передышку в нескончаемой войне.
Второе препятствие на пути реалистов состоит в том, что ни один арабский лидер или полномочный представитель не желает кончить свои дни, подобно королю Абдалле в Иордании, Анвару Садату в Египте, Баширу Жмайелю в Ливане или, что то же самое, подобно многим умеренным палестинским арабам, которых на протяжении почти всего столетия безжалостно истребляли муфтии и ООП "за измену" арабскому делу при попытках заключить мир с евреями. Вот уже семьдесят лет, со времени наивысшего расцвета власти муфтия, любое движение к миру парализуется страхом перед радикальными панарабскими националистами и исламскими фундаменталистами.
