Юрий Пернатьев - 50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в.
Кроме того, Алексеев-Станиславский «узнал также, как можно золотить без золота, и много-много других курьезов». «Очень этим доволен и надеюсь, что по приезде мне удастся поставить золотоканительное дело так, как оно поставлено за границей», — писал он брату.
Спустя месяц Константин Сергеевич вернулся в Москву и прямо на вокзале столкнулся с поджидавшим его антрепренером Малого театра, слезно просившим заменить на гастролях заболевшего актера А. И. Южина. И Станиславский сразу же взял верх над Алексеевым: «Отказать было нельзя, и я поехал, несмотря на утомление после долгого заграничного путешествия. Не повидавшись даже с родными, которые ждали меня дома». Вечером того же дня, в Ярославле, он уже блистал в роли художника Богучарова в пьесе, написанной его будущим соратником по Московскому Художественному театру В. И. Немировичем-Данченко.
С. В. Алексеев простил «блудного сына» только после того, как тот представил правлению Товарищества детальный план технической реорганизации фабрики на 17 страницах, подтвержденный инженерными расчетами. На первом этапе Константин Сергеевич рекомендовал объединить семейное производство с фабрикой конкурентов П. Вишнякова и А. Шамшина в одно товарищество. Затем следовало построить большой двухэтажный корпус, перестроить старые цеха, а котельную и кузнечную мастерскую, как создающие шум и загрязняющие атмосферу, — разместить в отдельных зданиях. Гвоздем проекта было радикальное изменение технологии волочения и покрытия изделий благородными металлами. В результате применения новых машин предполагалось значительно снизить себестоимость продукции и увеличить производительность труда в 10 раз.
Переоснащение производства заграничными волочильными станками и гальваническое золочение проволоки сделало новое Товарищество крупнейшим в своей отрасли. Российские конкуренты бросились приобретать французские машины, однако Станиславский и это предусмотрел. В импортном станке главной деталью были алмазные волоки (фильеры) — кристаллы в металлической оправе с проделанными в них отверстиями. Владея эксклюзивной технологией их производства, французы и итальянцы спокойно продавали свои аппараты, зная, что за новыми фильерами русские придут к ним. В 1894 г. Константин Сергеевич нарушил эту монополию, открыв на фабрике собственный алмазный цех, что позволило реставрировать не только свои волоки, но и обслуживать конкурентов.
В начале 1899 г. правление Товарищества решило создать отдел по сверлению алмазов. Не обладая секретной технологией «мелких лионских фабрикантов фильер», москвичи просто перекупили профильного специалиста — Клода Ренома и перевели алмазный цех в более просторное помещение. Затем его укомплектовали швейцарским оборудованием, а также машинами, изготовленными своими умельцами: инженером Т. М. Алексеенко-Сербиным и механиком П. Бурылиным. Вскоре цех смог полностью удовлетворять потребности своего предприятия: уже в 1898 г. из имевшихся на фабрике 16,7 тыс. волок алмазных было 9,4 тыс., рубиновых — 7 тыс. и сапфировых — чуть больше двухсот. За производство алмазных волок рабочие получали дополнительные премии.
Сенсацией Всемирной промышленной выставки 1900 г. в Париже стало присуждение «Гран-при» российскому Товариществу «В. Алексеев, П. Вишняков и А. Шамшин», представившему на суд жюри новый вид золотошвейных нитей. Своей тонкостью и мягкостью эти нити превзошли лучшие мировые образцы. Председатель правления Товарищества К. С. Алексеев, инженер Т. М. Алексеенко-Сербии и еще несколько работников фабрики получили медали и дипломы выставки.
Алмазный цех отнял у Станиславского пять лет жизни, однако в это же время он создал 14 ярких сценических образов. Константин Сергеевич играл Отелло в одноименной трагедии Шекспира, Бенедикта и Мальволио в его же комедиях «Много шума из ничего» и «Двенадцатая ночь». Блистал в комедиях А. Н. Островского «Дикарка», «Светит, да не греет», «Горячее сердце», был режиссером и исполнителем роли Генриха в пьесе-сказке Г. Гауптмана «Затонувший колокол», имевшей исключительный успех у публики. Одновременно он ставил отрывки из опер «Пиковая дама» и «Черевички» П. И. Чайковского, «Руслан и Людмила» и «Иван Сусанин» М. И. Глинки, «Ратклиф» Ц. А. Кюи и др.
К концу XIX в. компания «В. Алексеев, П. Вишняков и А. Шамшин» освоила рынки, где мода на золотое шитье не проходила никогда: Индию, Китай, Персию и Турцию, что позволило Станиславскому осуществить свою мечту и открыть собственный театр. Вот что писал бизнесмен о цели театра в своих мемуарах: «Программа начинающегося дела была революционна. Мы протестовали и против старой манеры игры, и против театральности, и против ложного пафоса, декламации, и против актерского наигрыша, и против дурных условностей постановки, декораций, и против премьерства, которое портило ансамбль, и против всего строя спектаклей, и против ничтожного репертуара тогдашних театров».
В то время театральное искусство стало приносить неплохие доходы, превращаясь в настоящий бизнес. Частные театры пользовались большим успехом у прогрессивной публики, принося за один вечер до 2 тыс. рублей сборов. Константин Алексеев имел достаточно личных средств для инвестиций в новое дело, но и тут он поступил как опытный предприниматель: создал акционерное общество для привлечения чужих денег.
Для успешной раскрутки проекту не хватало только опытного творческого менеджера. На эту «роль» режиссер Станиславский наметил своего старого знакомого В. И. Немировича-Данченко. Если верить театральной легенде, встреча будущих компаньонов состоялась в отдельном кабинете «Славянского базара» и продолжалась в течение 26 часов без перерыва. В ходе этой беседы были сформулированы задачи нового театрального дела и программа их осуществления. По словам Станиславского, обсуждали «основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения». Кроме того, был утвержден состав труппы, костяк которой составили молодые актеры, и скромное оформление зала. Разделили обязанности (литературно-художественное руководство поручалось Немировичу-Данченко, коммерческое — Станиславскому), обсудили круг авторов (Ибсен, Гауптман, Чехов) и репертуар.
10 апреля 1898 г. было создано Товарищество для учреждения в Москве общедоступного театра. Договор, заключенный десятью пайщиками, гласил: «.Распорядителями дела избираются К. С. Алексеев и В. И. Немирович-Данченко, им поручается вести как художественную, так и хозяйственную часть, предоставляется право нанимать помещения для театра, приглашать и увольнять артистов и всех служащих, заключать договоры и действовать во всем на правах полных хозяев с личной своей ответственностью перед товариществом. Вся чистая прибыль, которая окажется за данный отчетный год, подлежит распределению в следующем порядке: 10 % прибыли поступает в дополнительное вознаграждение за труд распорядителям, т. е. Алексееву и Немировичу-Данченко, остальные 90 % должны служить источником для уплаты каждому из товарищей на внесенный ими капитал, но в размере не свыше 6 % на 1 рубль взноса. Если при этом получается остаток, то половина его выдается распорядителям поровну, а вторая идет для усиления средств предприятия.»
Уставный капитал Товарищества составил 25 тыс. рублей. Часть этих денег пошла на аренду театра «Эрмитаж» в Каретном ряду, и 14 октября 1898 г. Художественно-общедоступный театр открылся спектаклем «Царь Федор Иоаннович» (Станиславский играл князя Шуйского). За первым шумным успехом последовали другие: «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад», «Мещане», «На дне», «Доктор Штокман», «Жизнь человека», «Месяц в деревне». В этом была немалая заслуга Константина Сергеевича, проявившего в театре весь свой максимализм, все недовольство актерскими штампами и постоянную установку на новизну, к которой он привык в бизнесе. Как писал современник: «Режиссерская фантазия Станиславского не знала границ: из десяти выдумок восемь он отменял сам, девятую — по совету Немировича-Данченко и только десятая оставалась на сцене».
Творческая работа режиссера Станиславского шла рука об руку с предпринимательской деятельностью заводчика Алексеева, ставшего к тому же главным акционером Московского Художественного театра, довольно дорогого объекта недвижимости. В техническом отношении особняк в Камергерском переулке был самым современным из российских театров, а на базе семейной золотоканительной фабрики в 90-е гг. XIX в. были созданы два завода — меднопрокатный и кабельный. Позже, в 1910–1912 гг., для них было построено отдельное здание, в котором сегодня располагается завод «Электропровод».
Вскоре эта часть производства начала приносить гораздо больше доходов, чем золотая нить, а эксклюзивные алмазные фильеры Товарищества «В. Алексеев, П. Вишняков и А. Шамшин» покупали теперь еще и электротехнические заводы. Идя в ногу со временем, талантливый менеджер наладил на фабрике резиновый цех для выпуска изолированных проводов. Во время Первой мировой войны оборот его предприятий составил около 4 млн рублей золотом. Двойная жизнь предпринимателя-театрала прекратилась в 1917 г., когда бывшие «таланты и поклонники» режиссера Станиславского национализировали собственность капиталиста Алексеева, великодушно сохранив ему жизнь и дав возможность «реализовать себя в искусстве».
